Это очень забавная история

Виззини Нед

Короче, как у всех мозгоправов, у нее в этом кабинете есть книжный шкаф, забитый соответствующей литературой. Самая важная книжка, и толстенная такая, – «ДСР, или Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам»: в нем перечислены все известные науке психические заболевания – занятное, я вам скажу, чтиво. У меня, конечно, не все собранные там болезни, а только одна, зато серьезная, но я знаю обо всех, потому что полистал книгу. Чего там только нет. Например, «синдром проклятия Ундины». Это когда организм утрачивает способность к непроизвольному дыханию. Представляете? Человек должен все время думать: «Дыши, дыши!» – а иначе дыхание прекратится.

Большинство людей с такой болезнью умирает.

Если мозгоправ высококлассный, то у нее (чаще всего – «у нее», реже – «у него») есть несколько таких ДСР, потому что оно выходило в нескольких изданиях. Самые распространенные – третье, четвертое и пятое, и вряд ли вам где-нибудь встретится второе: его выпустили в 1963 году или около того. Новое руководство выходит примерно раз в десять лет, сейчас идет работа над шестым.

Блин, я мог бы стать мозгоправом.

Ну так вот, кроме ДСР в шкафу куча специальных книг о разных психических болезнях: «Свобода от депрессии», «Тревога и панические атаки: причины и лечение», а также «Семь навыков высокоэффективных людей». Все книги в твердых переплетах. Никаких тебе мягких обложек! Обычно в таких кабинетах есть по меньшей мере одна книга, посвященная сексуальному насилию над детьми, – «Израненное сердце», например. Когда одна из психологов-мозгоправов, к которой я ходил, застала меня за разглядыванием этой книжки, она так и сказала:

– Это книга о сексуальном надругательстве над детьми.

А я такой:

– Хм, да?

А она:

– Это для людей, которые подверглись насилию.

Ну и я кивнул.

– С тобой такое было?

У нее было маленькое старческое личико с копной поседевших добела волос. Больше я к ней не ходил. Что вообще за вопрос? Не подвергался я никакому насилию. Будь это так, все стало бы намного проще. Тогда у меня была бы веская причина таскаться по кабинетам мозгоправов. Было бы оправдание и что-то, над чем можно работать. Но жизнь приготовила мне подлянку, с которой так просто не разделаться.

– У меня все нормально, – отвечаю я на вопрос доктора Минервы. – Ну, то есть не совсем нормально, раз я здесь.

– Тебя это беспокоит?

– Конечно.

– Да, ты уже давно сюда ходишь.

Доктор Минерва всегда потрясающе выглядит. Не сказать, что она как-то по-особому хороша, просто умеет себя подать. Сегодня на ней красный свитер и подобранная тон в тон губная помада. Как будто она специально ходила в магазин красок, чтобы подобрать цвета.

– Я хочу перестать сюда приходить.

– Что ж, ты движешься к этому. Как твои дела?

Это у нее такой наводящий вопрос. Мозгоправы всегда их задают. Один мозгоправ всегда спрашивал: «Что, как?», «Как мы поживаем?» или даже: «Что новенького в мире Крэйга?» Это у них так заведено. Такие прибаутки. У каждого свои.

– Сегодня у меня было неприятное пробуждение.

– А спал ты хорошо?

– Нормально.

Она сидит как каменная и смотрит прямо перед собой. Не знаю, как они делают это специальное психолицо кирпичом. Как у игроков в покер. Психологам пошло бы играть в покер. Кто его знает, может, так они и делают. Может, это как раз они и выигрывают на разных телешоу сумасшедшие деньги. И после этого имеют наглость выставлять моей матери счет в 120 баксов за час. Вот жадюги.

– И что произошло, когда ты проснулся?

– Мне что-то снилось, уже не помню что, но когда я проснулся, то с ужасом понял, что уже не сплю. Меня как кирпичом в пах садануло.

– Как кирпичом в пах, понятно.

– Я не хотел просыпаться. Мне было гораздо лучше, когда я спал. Меня это угнетает. Это как ночной кошмар наоборот, понимаете? Люди испытывают облегчение, когда просыпаются от кошмара, я же просыпаюсь в него.

– И что это за кошмар, Крэйг?

– Жизнь.

– Жизнь – это кошмар?

– Ну да.

Тут мы замолкаем. Вроде как важный момент. Неужели жизнь в самом деле похожа на кошмар? Чтобы поразмыслить над этим, нам нужно не меньше десяти секунд.

– И что ты сделал, когда понял, что проснулся?

– Остался в кровати.

Я мог бы рассказать еще кое о чем, но не стал. Например, этим утром я лежал в постели голодный. Накануне вечером я ничего не ел. Допоздна делал уроки, вымотался и, упав на подушку, уже понимал, что утром горько об этом пожалею: проснусь жутко голодным – и точно переступившим грань, за которой мой желудок так подведет, что я не смогу съесть ни куска. Я проснулся, мой желудок крутило так, будто он пожирал себя изнутри. Но я не хотел ничего с этим делать. Я не хотел есть. При одной мысли о еде живот начинал болеть еще сильнее. Я не придумал ничего, что смог бы в себя впихнуть, кроме кофейного йогурта, но от него меня уже тошнило.

Я перевернулся на живот, стиснул кулаки и прижал их к животу, как будто молился. Кулаки вмяли желудок внутрь, обманули его, заставили поверить, будто он полон. И вот я лежу в этой позе, мне тепло, голова кружится, секунды уходят одна за другой.

Я пролежал так почти час и встал только по естественной нужде, которая еще никогда меня не подводила.

– Я встал, потому что мне нужно было отлить.

– Понятно.

– Это было так классно.

– Ты уже говорил, что тебе нравится мочиться.

– Ага. Это просто.

– Тебе нравится, когда просто.

– Это всем нравится, разве нет?

– Некоторые любят преодолевать сложности, Крэйг.

– Ну, это не мой случай. По дороге сюда я думал… представлял себе, что мог бы работать велокурьером.

– Так.

– Занятие проще некуда, все понятно, и тебе платят. Это стало бы моим Якорем.

– А как же школа, Крэйг? Твой Якорь – школа.

– Нет, в школе намешано столько всего, и она распадается на кучу всяких непонятностей.

– Ты про Щупальца.

Мне пришлось объяснить доктору Минерве свой словарь, и она довольно быстро с ним освоилась. Щупальцами я называю злобные задачи, которые вторгаются в мою жизнь. Например, урок американской истории на прошлой неделе, для которого нужно было написать доклад на тему «Оружие времен Войны за независимость», для чего мне пришлось тащиться в Метрополитен-музей, чтобы посмотреть на старые ружья, а значит, спуститься в метро, а значит, на целых сорок пять минут остаться без почты и мобильного телефона, из-за чего я не смог ответить на письмо учителя, который предлагал всему классу задания на дополнительные баллы, а значит, другие ученики расхватали все задания, и я не получу 98 баллов и не приближусь к среднему баллу в 98,6 (необходимая вам температура тела по Фаренгейту), вследствие чего не поступлю в Хороший Университет, а значит, не получу Хорошую Работу и у меня не будет Хорошей Страховки, следовательно, я буду тратить кучу денег на мозгоправов и лекарства, чтобы котелок варил, следовательно, у меня не будет денег для обеспечения Хорошего Уровня Жизни, чего я буду стыдиться, а значит, впаду в депрессию, и это будет полный капец, потому что мне ли не знать, что это такое: из-за депрессии я не смогу подняться с кровати, что приведет к логичному концу – я буду бомжевать. Потому что, если человек слишком долго не встает с кровати, к нему приходят специальные люди и уносят ее.