Это они, Господи…
Шрифт:
И вот прошло почти двадцать лет. Где ныне пани Костромская? Не она ли, став Генеральным прокурором Польши, в 1998 году ответила на наш запрос: „Следствия по делу о якобы(!) истреблённых пленных большевиков в войне 1919–1920 гг., которого требует Генеральный прокурор России, не будет“. Почему? Не будет — и всё! Не было никакого истребления! Нет, это не Костромская, это пани Хана Сухоцкая.
У той моей давней статьи было два эпиграфа: „Очень важно не дать замолкнуть Катыни. Поэтому все донесения, связанные с Катынью, должны подогреваться и сегодня. Геббельс“ и „Это дело было триумфом Геббельса. Черчилль“. Да и без того ясно, что неверно говорить „польская версия катынской трагедии“, что точнее — „немецко-польская версия“, и совсем точно — „фашистско-польская“.
В.
Пожалуй, самым примечательным действом в эти дни на тему Катыни в фашистско-польской версии были двукратный показ по телевидению одноименного фильма Анджея Вайды и обсуждение его 2 апреля нашей интеллектуальной улитой. Предстоял визит польского премьера и вот вам, ваше высокопревосходительство, — наше с кисточкой.
Кто был? Ну, перво-наперво, конечно, известный Никита, вездесущий, как бес, а также академик Александр Чубарьян, директор Института всеобщей истории. Всеобщей! Т. е. наш самый-то главный историк. Он же и кавалер ордена папы Григория Шестого. Тут же Константин Косачёв, председатель Комитета Госдумы по международным делам — наш бесстрашный защитник на мировой арене, еще — Андрей Артизов, руководитель Федерального архивного агентства… Всех не перечислишь. Но почему же не пригласили заслуженных ветеранов Катыни — Шахрая и Макарова? Неужто те очухались или боятся? А вел обсуждение Виталий Третьяков. Он держался достойнее других. Однако…
Ведь собрались же грамотные люди и понимают, что каждый вопрос имеет историю. Откуда взялся этот фильм? И надо бы начать так, допустим: „Всем известно, что ход делу дал Геббельс. Это невиданный лжец, провокатор, преступник, но в данном конкретном случае лжец сказал правду, провокатор боролся за справедливость, преступник вел себя как праведник. А академик Бурденко, митрополит Николай и другие члены Чрезвычайной Государственной Комиссии по расследованию катынской трагедии, — люди честные, достойные, благородные, но в данном конкретном случае оказались лжецами, провокаторами, преступниками. И потому мы, будучи сами людьми сильно благородными, поддерживаем и разделяем фашистско-польскую версию и отрицаем русско-советскую“.
Так было бы честно. Но за всю часовую передачу никто из синклита благородных мудрецов и великих патриотов ни словом не упомянул ни Геббельса, ни Бурденко, словно они тут и не причём. Да сравнили бы эти два источника хотя бы по одному параметру. Германское радио, объявляя 15 апреля 1943 года о катынском расстреле, назвало „комиссаров“, руководивших им: Лев Рыбак, Хаим Финберг, Павел Бродинский, Авраам Борисович. Ну, во-первых, невероятно, чтобы подобрались одни евреи. С другой стороны, очень вероятно, что они придуманы в полном соответствии с расистской идеологией фашизма. Во-вторых, кто они по званию, из какой воинской части? Неизвестно. И „Правда“ 19 апреля заявила: „Этих „комиссаров“ ни в Смоленском отделении ГПУ, ни вообще в органах НКВД не было и нет“. Авторитетные зарубежные представители могли поехать в СССР и поискать этих „комиссаров“. Никто не поехал, и разговора об этом не было.
С другой стороны, в документе Комиссии Бурденко, опубликованном 26 января 1944 года во всех центральных газетах, говорилось, что в одежде эксгумированных трупов (Они были пронумерованы. А как иначе?) найдены письма, которые имели конкретные имена их авторов или адресатов и даты — более поздние, чем март 1940 года, когда, как уверяли Геббельс и поляки, русские расстреляли пленных. Разумеется, эти письма имели конкретные адреса в Польше.
Так, на трупе № 53 была найдена не отправленная
На трупе № 2 — почтовая открытка со штемпелем „Тарнополь. 12 ноября 1940“. Конечно, тот, кто посылал письмо из Тарнополя, мог ничего не знать об адресате, но тот-то письмо получил, значит, был жив и в ноябре 1940 года, то есть спустя полгода с лишним после фашистско-польского „расстрела“.
На трупе № 92 найдено письмо Софьи Зигонь из Варшавы. Она обращалась в Москву, в Красный Крест (ул. Куйбышева, 12) с просьбой сообщить ей о местопребывании мужа Томаша. Письмо написано 12 сентября 1940 года и имеет сентябрьский штемпель варшавской почты. Конечно, пани Софья тоже не могла ничего знать. Но на письме есть и такой штемпель: „Москва, почтамт, 9 экспедиция. 8 октября 1940“. А также резолюция: „Установить лагерь и направить для вручения. 15 ноября 1940“. Значить, письмо вручили, и Томаш Зигонь был жив после ноября 1940 года, если письмо нашли на его трупе.
Так вот после освобождения Варшавы и всей Польши поляки могли же постараться разыскать, допустим, Ирину Кучинскую и других адресатов расстрелянных. Увы, этого никто не сделал. Сейчас не пожелали сопоставить пани Ирину и „комиссара“ Финберга и высокие представители нашей нынешней улиты.
Свою главную задачу они видели в похвалах антисоветчику Вайде и его русофобскому фильму.
Чубарьян: — Вайда — один из выдающихся режиссеров нашего времени. Мне, как историку, особенно ясно, какой это сильный фильм. В нём всё соответствует архивным данным и самому факту. Катынь — одна из болевых точек XX века и для Польши, и для нашей страны и для всего мира…
Для всего мира! Ну, совершенно как холокост.
Это академик сказал 2 апреля, а на другой день в интервью „Российской газете“ как раз о холокосте он заявил: „Какой парадокс! Недавно на Всемирной конференции по холокосту очень мало говорилось о том, как пострадало еврейское население Советского Союза. Не было сказано и о том, что Бухенвальд был освобождён Красной Армией“.
О конференции ничего сказать не могу, но о страданиях евреев в Советском Союзе у нас говорилось и говорится ежедневно. А кроме того, до сих пор у нас никто не утверждал, что Бухенвальд, находящийся около Веймара в Тюрингии, где фашисты истребили около 60 тысяч граждан многих стран, освободила Красная Армия. Это 12 апреля 1945 года сделали американцы. Как видно, наш Главный Историк Бухенвальд путает с Освенцимом, что недалеко от Кракова, где погибло свыше 4 миллионов человек, в основном поляков. Сравните это с жертвами Катыни. Освенцим 12 января 1945 года действительно освободила Красная Армия.
Но какой парадокс! О 27 миллионах своих соотечественников, о 20 миллионах китайцев, о Роттердаме и Дрездене, о Хиросиме и Нагасаки, как о „болевых точках XX века всего мира“ великий Историк и упомянуть не считает возможным рядом с Катынью. Она — всё затмила и нашему академику и многим полякам.
Но вот ещё больший парадокс! Немцы истребили б миллионов поляков, а НКВД, если на минуту принять фашистско-польскую версию, расстрелял около 20 тысяч. 6000000/20000 = 300. Но стоны о жертвах Катыни в 300 раз громче и пронзительней, чем о шести миллионах жертв фашистского геноцида. Да ведь ещё нельзя же забывать и о том, что наша армия, а не американцы освободили их землю, положив на это около 600 тысяч душ; и о том, что немцы превратили Польшу в своё генерал-губернаторство, а мы создали им условия для возрождения самостоятельного государства; и о том, что благодаря стараниям не Рузвельта или Черчилля, а Сталина Польша получила 108 тыс. кв. км., не принадлежавшей ей до войны территории. Что такое 108 тысяч? Это четыре Крыма. Это треть всей нынешней Польши. И за всё это — ни слова благодарности, а только обвинительные вопли улиты. На свете есть только две нации, в которых зарождается и паразитирует такая улита.