Это судьба
Шрифт:
– Ну что же, Яна Олеговна, похоже, что можно Вас поздравить… Но пока не буду. Давайте сейчас сделаем УЗИ, и посмотрим…
Лежу с обмазанным гелем животом, всматриваюсь в экран, но ни черта не могу понять.
– Да, все верно. Беременность восемь – девять недель, - клацает на клавиатуре какие-то кнопки, и по кабинету разносится частое биение сердца. Сердца моего малыша… Слезы катятся по щекам, всхлипываю. Это что же получается, тогда, в поезде, мы с Матвеем заделали ребеночка… И как ему об этом сказать? И надо ли?... Черт, конечно, надо! Он имеет право знать. И если не захочет… Ну,
– Сейчас заполним с Вами документы, поставим на учет… Вы же будете наблюдаться в нашей клинике?
– Конечно, я бы хотела, чтобы беременность вели Вы.
– Ну отлично, - улыбается Петр Семенович. – Тогда как приведете себя в порядок, жду Вас в кабинете. И не плачьте, пожалуйста. Вам теперь нельзя волноваться… - уходит, тихо прикрыв дверь, а я как в тумане обтираю живот салфетками и опускаю кофту. Мысли перепрыгивают одна на другую, не могу уловить ни одну из них. Телефон в сумке начинает звонить. Матвей. Как будто чувствует что-то…
– Але, - получается тихо.
– Привет, Яна Олеговна. Как ты себя чувствуешь?
– Привет, Матвей Сергеич. Все хорошо, спасибо.
– Ой, какая деловая… - смеется. – Соскучился по тебе, и на сообщения не отвечаешь… Заставляешь меня волноваться…
– Прости, телефон в сумке был, я не слышала…
– Ты не дома что ли?
– Нет…
– А где? Только не говори, что у тебя вдохновение, и ты помчала на работу…
– Нет, не помчала. Я все расскажу, но не по телефону. Приедешь сегодня ко мне? Я ужин приготовлю…
– Еще и готовить собралась… Давай лучше закажу что-то вкусное… И приеду через час.
– Я не успею вернуться за час…
– Хорошо, я подожду… Ян, точно все в порядке? У тебя такой голос, будто ты плакала…
– Не переживай, все хорошо. До встречи.
– До встречи.
Отбиваю звонок и спешу в кабинет врача. Он заполняет нужные документы и отпускает меня домой. Вызываю такси, а возле дома и вижу, как Матвей, увидев меня, выходит из своей машины. Улыбается, несет в руках коробку пионов. Так символично, он ко мне с цветами, а я к нему с новостями… Целует меня долго, обнимает.
– Ты бледная…
– Все хорошо, правда…
Смотрю на Матвея. Такой красивый… Черное пальто нараспашку, белоснежная рубашка, две верхние пуговицы расстегнуты. Черные брюки…
– У нас праздник? – спрашиваю его.
– Это будет зависеть от тебя, - загадочно говорит он. И я напрягаюсь, неужели ему уже что-то известно…
Поднимается в квартиру, Матвей осматривается. Вижу, что ему нравится здесь. Улыбаясь, садится в мое кресло.
– Готов поспорить, что это – твое любимое место в квартире…
– Ты прав, - улыбаюсь. – Я переоденусь, и вернусь. Не скучай…
– А с тобой нельзя? – играет бровями. Смеюсь.
– Ну уж нет… А то ужина не получится, а я очень голодна… Что ты заказал? Надеюсь, там будет мясо… - говорю громко уже из комнаты.
– Конечно, будет, - раздается за спиной. Вздрагиваю. Все-таки пошел за мной… - Мою хищницу надо кормить…
Тянется к пуговице на моих джинсах, но раздается звонок в дверь. Курьер. Матвей уходит забирать заказ, а я быстро надеваю самое приличное, что есть из
Когда вхожу в кухню, Матвей уже накрывает на стол.
– Я тут похозяйничал немного…
Улыбаюсь, целую его в губы. Притягивает меня за затылок, не позволяет отстраниться. Наступает. Упираюсь попкой в подоконник. Подхватывает и усаживает меня на широкую поверхность, приподнимает мое платье, чтобы не сковывало ноги. Раздвигает мои колени и устраивается между бедер. Обнимаю Матвея за шею, притягиваю к себе.
– Знаешь, когда ты вчера уехала, мне хотелось поехать за тобой… И быть рядом. Несмотря на твои хотелки побыть в одиночестве, Яна… И чтобы у тебя не было желания вот так, как вчера от меня сбежать… - пауза. Смотрю ему в глаза. Взгляд блестит, на губах загадочная улыбка. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Замираю…
– Я люблю тебя, Яна Олеговна. С первого взгляда, увидел и пропал… Запутался в твоих кудрях, как в паутине… И хочу тебя всю… И штамп в паспотре хочу… И чтобы фамилию мою носила… А еще хочу, чтобы сняла это треклятое кольцо, и надела вместо него мое…
Моргаю, слезы сами собой стекают по щекам. Матвей проводит пальцами по щекам.
– Ну, ты чего плачешь? Так не хочешь за меня замуж?
– Хочу… - шепчу еле слышно.
– Выйдешь за меня? – достает из кармана черную коробочку, открывает. Внутри колечко с россыпью камушков. Не могу выдавить ни слова, и просто киваю. Матвей аккуратно снимает с пальца мое кольцо, надевает новое колечко и целует. – А о чем ты мне рассказать хотела? – любуюсь его ямочками на щеках.
– Я в клинике была…
– И?..
– Я беременна… восемь-девять недель срок. Тогда, в поезде…
Губы Матвея расплываются в блаженной улыбке. Взгляд шальной…
– …Ты был очень метким, если у меня после пятнадцати лет напрасных попыток получилось забеременеть, - смеюсь сквозь слезы.
– От незнакомца, в купе поезда… И я, наверно, не решилась бы тебе рассказать… Если бы не твое предложение… Не решилась бы…
– Сумасшедшая женщина… - смеется, запрокинув голову назад. Снова смотрит в глаза. – Ты не представляешь, как я счастлив…
Дальше вечер проходит без каких-то новостей. Разговор завязывается сам собой. Я вдруг вспоминаю про спор приятелей Матвея.
– А кто выиграл спор? Пушкин или Савелий? – женское любопытство…
– Ахаха… А я не рассказывал?
Мотаю головой. И Матвей начинает свой рассказ. Они с приятелями выбрали место, куда поедет Савелий, играя в дарц в клубе. Прикрепили к нему карту, и куда попал дротиком Пушкин, туда и поехал Савелий. Это оказалась Богом забытая деревенька, в которую можно добраться только на машине или электричкой. Но так как условием было – без всех благ, то транспорт остался только один. Посадили друга в вагон и отправили в глушь. Он продержался сколько нужно, и вернулся в город вдохновленным и влюбленным. Савелий встретил там девушку, но она к концу срока его пребывания в деревне, бесследно исчезла. Сбежала… Но Савелий смог ее найти. Пушкин отработал барменом две недели. Все по-честному, спор есть спор…