Это твоя жизнь

О'Фаррелл Джон

— Они предложили целое состояние за эксклюзивное право на съемку в церкви и на приеме Сказали, что, если захочу, я могу направить средства на благотворительность. Но я не согласилась.

— Совершенно правильно. Вульгарнейшая мысль! Ведь это же частные поминки!

— Нет, я не согласилась насчет благотворительности. Чего это ради я отдам все эти деньги, если надо за похороны платить?

— Э-э, точно, верно, я вас понимаю. Молодец!

Значит, похороны оплатил «Хелло!». Я слыхал, что журналы оплачивают звездам свадьбы, но похороны — это явный шаг вперед.

— И все-таки они должны быть довольны тем, как все вышло. Все эти звезды, несущие гроб… Обложка получится просто замечательная, верно?

— И все надо было организовать, ведь это же кошмар! — рассмеялась Стелла и закатила глаза. — Во-первых, в «Хелло!» сказали, что близкие

покойного публике неизвестны и их надо заменить звездами, даже если Билли с ними и не был знаком.

— Боже мой! А вы возражали?

— Так ведь кто платит за музыку, тот ее и заказывает, — пожала она плечами. — Но потом было еще хуже. Представляете, шесть агентов и журналистов спорят, кто первым встанет у гроба?

— Очаровательно! И чем дело кончилось?

— В итоге верх одержал самый влиятельный журналист. А заместитель премьер-министра оказался сзади, — хихикнула она, почти наслаждаясь цинизмом ситуации.

Я хотел сказать ей что-либо в утешение, дать почувствовать, что на этих похоронах все же она — главное лицо.

— Ну, так или иначе, его проводили великолепно.

— Спасибо.

— И служба была неплохая.

— Хм.

И тогда у меня вырвались эти три слова:

— Ему понравилось бы.

Она взглянула на меня и изо всех сил изобразила вдовью благодарность за крохи соболезнования. Кроме всей горечи и боли, что несет смерть близкого человека, есть иное, неожиданное испытание, которое обязаны выдержать родные покойного: нескончаемый шквал клише. «Ему понравилось бы», — сказал я, а она улыбнулась и поблагодарила меня за теплые слова. «Нет, ему бы это не понравилось — вот что она должна была ответить. — Пышные похороны, за которые заплатил журнал „Хелло!“, — вовсе не то, что ему понравилось бы. Пожить еще лет сорок и спокойно умереть во сне, среди внуков — вот что ему понравилось бы». Конечно, у скорбящей вдовы нет права спорить. Хорошие манеры требуют любезного ответа, словно любой штамп — самые уместные, трогательные и сердечные слова.

Я подумал, не пора ли оставить ее в покое, сказал, что рад был познакомиться, и нехотя вернулся в геенну сплетен. Побыв там еще немного, неожиданно понял, что уже не получаю никакого удовольствия, а поскольку пришел сюда только за опытом и из любопытства, то сказал себе, что пора двигать домой.

— Джимми! А я вас повсюду ищу! — воскликнула Арабелла из «Санди таймс».

— О, привет.

— Слушайте, у вас есть карточка?

— Карточка? В смысле, открытка, что ли?

— Да нет же, карточка, визитка, с номером телефона.

— А, понял. Нет, не захватил сегодня.

— Просто я как раз собираюсь писать статью о ситуации на британской эстраде, вот и подумала, не рассказать ли в ней и о вас. «Юморист, отвергающий телевидение». Сначала-то я хотела писать о Майке Меллоре, но лучше, пожалуй, о вас, если можно, идет?

Знаю, нужно было как следует подумать и тщательно все взвесить, прежде чем соглашаться, но я не стал все тщательно и долго взвешивать, а решил легкомысленно и быстро.

— Э-э… ну да, пойдет, наверное, — пожал я плечами, и сердце в груди учащенно забилось. — Хотя придется кое-что поменять в графике выступлений, — брякнул я, но потом спохватился, как бы она не решила, что интервью для меня обуза, и ловко выкрутился: — Впрочем, всегда можно что-то отменить, если накладка выйдет.

Мы обменялись номерами мобильных телефонов, а потом фотограф из «Хелло!» велел нам отодвинуться, потому что мы маячили за спинами двух звезд, покорно позировавших перед камерой, и наши безвестные лица явно не украшали кадр. Повсюду сновали знаменитости помельче, которые пришли с единственной надеждой, что поминки поспособствуют их карьере. Неужели у этих выскочек такое непомерное эго, что они забыли о приличиях и уместности?

— Отлично, Арабелла, жду звонка! — сказал я, поворачиваясь.

«Статья об эстрадном юморе, — думал я. — Мое имя в „Санди таймс“. Вот это урожай! На таких похоронах я еще не бывал!»

5

27, проезд Вязов

Восточный Гринстед

Западный Суссекс

Англия

Дорогой Джеймс,

Сегодня леди Диана

Спенсер вышла замуж за принца Чарльза, и за всей этой помпой и лоском крылась обычная семейная свадьба, зато это полезно для туризма. Чуть позже, когда объявили о помолвке, Диана прямо разрыдалась, потому что ей так надоело, что ее фотографируют, куда бы она ни пошла, но, думаю, к этому со временем привыкаешь. Говорят, дурной славы не бывает, но, по-моему, исключения есть, например Йоркширский Потрошитель, он теперь вряд ли устроится куда-нибудь шофером, раз про него все газеты пишут. [22] Но сейчас, когда ты знаменит, Джеймс, надо просто принять как факт, что пресса всегда будет совать нос в твои дела. Понятно, это утомляет, но, боюсь, эту цену придется платить: всех бесконечно и постоянно манит любая мелочь твоей жизни. И поэтому я не возражаю, что пока никто не проявляет ко мне ни малейшего интереса. Это даже и хорошо, ведь однажды я оглянусь назад и позавидую той спокойной частной жизни, которую веду сейчас. А сейчас мне пока что везет, я веду совершенно, безраздельно частный образ жизни, меня никто никогда не донимает звонками, никто мне не пишет и не хочет со мной встретиться все время, можно сказать, в любое время. Это для меня ценная пора, и я постоянно напоминаю себе, как мне повезло.

Когда имеешь дело с прессой, важно держать глаза открытыми, если тебя фотографируют. Просто «Гринстедский наблюдатель» — единственная местная газета, а вот профессионал с Флит-стрит [23] ни за что не опубликовал бы ту фотографию с летнего школьного праздника. Но даже если в газете напечатают групповой снимок, где ты с закрытыми глазами, помни, что, кроме тебя, до этого никому нет дела. Хотя в этом конкретном случае все в школе считали себя обязанными напоминать об этом по сто раз на дню, так что уже не смешно, даже если сначала и было бы смешно, а кстати, не было, если уж на то пошло. Просто это очень незрелое поведение.

В принципе, помни, что газетам нужны знаменитости, но и знаменитостям тоже нужны газеты. Это такие особые отношения, которые называются «обоюдными», где обе стороны нужны друг другу в равной мере.

Так или иначе, мне пора бежать, надо много еще успеть. Сегодня я собирался начать свой проект по Тюдорам, но решил лучше посмотреть королевскую свадьбу, это будет полезный сбор материала. Скоро опять напишу.

Искренне свой, Джимми.

22

Йоркширский Потрошитель, Питер Сатклифф, работал водителем грузовика. За 5 лет, с июля 1975 по январь 1981 г., убил как минимум 13 женщин на севере Англии. Сатклифф утверждал, что слышал на кладбище Глас Божий, повелевший ему убивать проституток. Как правило, убивал жертву молотком, а затем уродовал. Пожизненно содержится в больнице для душевнобольных.

23

Улица в Лондоне, где расположены основные издательства; центр английской газетной индустрии.

«Интервью с Джимми Конвеем для отдела культуры „Санди таймс“, кассета первая». Моя интервьюерша произнесла эти слова в блестящий диктофон и положила аппарат на стол между нами. Красный огонек настойчиво подмаргивал. Я сообразил, что идет запись, хотя немного испугался, не встроен ли в диктофон детектор лжи, который зажигает красный свет всякий раз, когда я вру.

— Итак, Джимми, вопрос первый: как давно вы работаете профессиональным эстрадником?

«Э-э… если честно, я не профессиональный эстрадник. Я это придумал, потому что всегда мечтал быть кем-то важным. Увы, никем хоть чуть интересным или значительным я не стал, вот и решил наврать и притвориться, что я крутой комик, может, что-нибудь и выгадаю».

Такой ответ пронесся в моей голове, но я оставил его при себе — боялся, что это расстроит все интервью и разрушит дружелюбную атмосферу.

— Ну, похоже, мне всегда удавалось смешить людей, — задумчиво начал я. — Впрочем, думаю, свой первый профессиональный контракт я получил, когда мне было восемь лет. Старший брат рассказал мне неприличный анекдот, которого я не понял, и обещал пятьдесят пенсов, если я повторю его перед всей родней на Рождество. У меня за это забрали два подарка, а деньги он мне должен и поныне.