Это у меня в крови
Шрифт:
ЦЕЛЕБНЫЙ ШОКОЛАД БАЛАНЧИНА
ШОКОЛАД ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ – ТОЛЬКО ПО РЕЦЕПТУ – ТО, ЧТО ДОКТОР ПРОПИСАЛ
Я выпрямилась на своем месте.
Я – не моя сестра. Меня никто не предлагал отправить в лагерь для одаренных, я не одарена блестящими идеями. Будь я гением, я бы сказала, что это только для выживания и ничего более. Но сработает на деле. Какао никогда не станет легальным, но вдруг есть законные способы это обойти? Которые папа, дядя Юрий и Толстый даже и не рассматривали.
Автобус был примерно в квартале от дома Вина. Ждать мне не
Перед дверью квартиры Вина я остановилась и позвонила. Открыл Чарльз Делакруа. Вин и миссис Делакруа еще отсутствовали, но он ожидал их с минуты на минуту. Мистер Делакруа снова был небрит, но хотя бы одет.
Он провел меня в гостиную. Я все еще размышляла о своем видении.
– Как ты? – спросил Чарльз.
– Мистер Делакруа, вы же юрист.
– Да ты сегодня очень деловая, Аня. Я юрист. В настоящем безработный.
– Вы что-нибудь слышали о торговле целебным какао? – спросила я.
Чарльз Делакруа рассмеялся надо мной.
– Аня Баланчина, во что ты вляпалась на этот раз?
– Ни во что, – отрезала я и покраснела. – Я только спросила, может ли предприниматель законно продавать какао в городе. Слышала, его могут продать по рецепту.
Мгновение Чарльз Делакруа изучал меня.
– Да, полагаю, этот теоретический предприниматель может.
– И это может быть правдой, что владелец может продать заказчику плитку здоровья или, скажем, витаминный коктейль из горячего шоколада по рецепту?
Мистер Делакруа кивнул.
– Да. Хотя я должен исследовать этот вопрос поподробнее.
– И если бы вы исполняли обязанности окружного прокурора, вы бы обрушились на торговца медицинским какао в магазине Манхэттена?
– Я... Такой человек может вызвать мой интерес, да, но если бы у них был хороший юрист, удостоверившийся, что все в порядке и все рецепты законны, сомневаюсь, что стал бы с ним возиться. Аня, ты забегаешь вперед. Не говори мне, что знаешь такого гипотетического предпринимателя.
– Мистер Делакруа...
Вин со своей мамой вернулись домой.
– Вы двое, кажется, ладите, – сказала миссис Делакруа.
Вин поцеловал меня.
– Мы планировали встретиться? Я думал, ты еще на экзамене.
– Я была на рынке, и решила заглянуть. – Я по-прежнему сжимала в руках розы и пакет с перцем чили и дробленым какао. Я рассказала ему, как мой друг из Мексики прислал рецепт, который я всегда хотела попробовать. Маме Вина захотелось узнать, что в нем. Одно дело – задавать гипотетические вопросы отцу Вина, и другое – признаваться перед ним в потреблении какао.
– Древний семейный бодрящий напиток из Чьяпаса, – сказала я.
Чарльз Делакруа приподнял бровь. Я его не одурачила.
– Почти стемнело, – сказал Вин. – Я провожу тебя остаток пути.
– До свидания, Аня, – сказал Чарльз Делакруа.
Только мы переступили порог, Вин взял мою сумку в одну руку, а свободной схватил мою руку.
– О чем вы с моим отцом говорили? – спросил Вин.
Я заскочила домой к Вину с целью рассказать о своей идее, но сейчас, когда он стоял рядом, я не могла заставить себя это сделать. Не хотелось видеть его морщинки меж бровей и поджатые губы, если он сочтет мою затею чистой дуростью. Я размышляла об этом примерно час, но уже проработала идею достаточно хорошо. Для меня это было важно, эта идея из тех, что могут запросто изменить жизнь. Впервые за долгое время я почувствовала надежду.
– Анни?
– Ни о чем. – Я была настойчива. – Ждала тебя.
Он остановился и взглянул на меня.
– Ты лжешь. В этом ты ужасно хороша, но не забывай – я знаю, как ты выглядишь, когда сочиняешь.
Как я выгляжу, когда лгу? Как-нибудь спрошу.
– Я не лгу, Вин. У меня есть идея, но я не готова рассказать о ней. Пока ждала тебя, пробежалась по парочке моментов с твоим отцом, потому что они затрагивают правовые тонкости.
– Ага, он задолжал тебе бесплатную консультацию. – Он снова взял мою руку и мы продолжили прогулку. Некоторое время спустя мы разговорились о планах на остаток выходных.
– Вин, – спросила я, – не возражаешь, если мы сходим на митинг за легализацию какао?
– Уверен... Но почему ты хочешь это сделать?
– В основном из-за любопытства, наверное. Может, хочется посмотреть, как там, по ту сторону.
Вин кивнул.
– Это как-то связано с тем, о чем вы с моим отцом разговаривали?
– Я пока не уверена, – призналась я.
Добравшись до дома, я отыскала, когда будет следующий митинг «Какао сегодня» – в ночь четверга.
Самое сложное – я не хотела быть узнанной. Хотелось проверить его, не устраивая представление. Норико одолжила парики и дала советы по макияжу. Мои губы были красными, а парик – с выпрямленными блондинистыми волосами. ( Свои усы я, конечно, оставила в Мексике, да и сверкать ими перед Вином мне как-то не хотелось.) Вин напялил дреды и клетчатую кепочку – модифицированная версия его облика, в коем он навещал меня в «Свободе».
Мы с Вином доехали на автобусе до разгромленной библиотеки, где проходил митинг.
Прибыли мы с небольшим опозданием, поэтому прокрались сзади.
Здесь собралось около сотни людей. За пюпитром впереди зала стоял Сильвио Фриман, которого мы застали на середине представления оратора.
– Доктор Элизабет Бержерон расскажет о полезных свойствах какао.
Доктор Бержерон была бледной, худощавой женщиной с высоким голосом. Она носила «вареную» юбку до лодыжек.
– Я доктор, – начала она. – Именно с этой позиции я и буду сегодня говорить. – В ее лекциях рассматривалось то же самое, что рассказал мне Тео в Чьяпасе. Я посмотрела на Вина и заметила, что он заскучал. Казалось, он не здесь.
– Так почему, – заключила она, – натуральное какао, богатое микроэлементами, стало нелегальным? Наше правительство разрешает торговлю многих вещей, совершенно токсичных. Мы должны руководствоваться здравым смыслом, а деньги не должны определять, что нам потреблять.
Сторонники «Какао сегодня» меня не впечатлили. Они неорганизованы, и как мне представляется, их главный план включает в себя митинги перед правительственными зданиями и раздачу листовок.
На обратном пути Вин заговорил о следующем годе.