Это все о Боге История мусульманина атеиста иудея христианина
Шрифт:
В–третьих, расслабьтесь. Вы нас не переделаете. С этим справится жизнь. Жизнь победит, она всегда побеждает, и все подчинится жизни, в том числе и религиозные люди. В то же время не так уж абсурдна и мысль о том, что в конце концов вы тоже окажетесь на новом месте, где ни вы, ни верующие вокруг вас никогда не бывали. Вы тоже призваны позволить жизни победить.
В–четвертых, выйдите за пределы своих групп, организуйте встречу с религиозными соседями. Остановитесь возле их двери, офисной кабинки, их территории. Пригласите прогуляться вместе. Поговорите о вкусной еде и вине. Если вы не робкого десятка, загляните к ним на кухню, сядьте за их стол, посмотрите, как они молятся перед трапезой, перекусите вместе с ними, проведите время с пользой.
И наконец, углубите источник своих традиций. Один из ваших знаменитых учителей (которого, кстати,
Я только хочу сказать вам, что и вы знаете, и я знаю, и все мы знаем: если мы не изменим жизнь на этой планете, если не возьмемся за это дело все вместе, нам грозит катастрофа. Борьба за власть не поможет никому.
Лучшие вопросы — общими усилиями
До последних дней жизни Зигмунд Фрейд был бескомпромиссным атеистом и в книге «Будущее одной иллюзии» называл веру в Бога «коллективным неврозом» [81] . Но в последней, с трудом опубликованной работе «Моисей и монотеизм» он признал, что поэзия и обещание религии соседствуют с ее темной стороной [82] . Он утверждал, что чистая и цельная вера в Единого Бога (Фрейд выделял иудаизм как ее единственное достоверное проявление) вместо того, чтобы быть так называемым опиумом для народа, помогла освободить человечество от пут непосредственного, эмпирического мира, открыла новые возможности для человеческого духа и практики. По его мнению, люди, способные поклоняться символам, занимаются исследованием незримого внутреннего мира. Вера в Бога открыла Фрейду дар истинной сущности и воображения [83] .
81
Зигмунд Фрейд, «Будущее одной иллюзии». Sigmund Freud, The Future of an Illusion, N.Y.: Norton, 1989. Впервые опубликовано в 1927 году.
82
Зигмунд Фрейд, «Моисей и монотеизм». Sigmund Freud, Moses and Monotheism. London: Vintage, 1955. Впервые опубликовано в 1939 году.
83
Краткий обзор отношения Фрейда к религиозным убеждениям см. у Марка Эдмундсона, «Защитник веры?» Mark Edmundson, Defender of Faith? New York Times Magazine, Sept. 9, 2007.
В письме Ромену Роллану, своему другу, увлеченному мистицизмом, Фрейд писал:
«Как далеки от меня миры, в которых вы перемещаетесь! Для меня мистицизм — такая же тайна за семью печатями, как и музыка. Не могу представить себе, что это возможно — прочитать всю литературу, которую, судя по вашим письмам, вы проштудировали. Тем не менее для вас это легче, чем для нас — прочесть человеческую душу! [84] »
Важно то, что мы признаем и благо, и зло, и свет, и тень в другом человеке и стремимся быть вместе в этом мире. Грег Эпстайн, мой друг и священник–гуманист из Гарвардского университета, автор книги «Хорош и без бога» [85] , сказал в одном из интервью:
84
Уильямс Б. Парсонс, «Загадка океана чувств: пересмотр психоаналитической теории мистицизма». William В. Parsons, The Enigma of the Oceanic Feeling: Revisioning the Psychoanalytic Theory of Mysticism, Oxford: Oxford University Press, 1999, с 45. Благодарю Нэнси Фукс–Креймер из Реконструкционистского раввинского колледжа Пенсильвании за помощь с этой ссылкой.
85
Грегори Эпстайн, «Хорош и без Бога: во что верят миллиарды людей, далеких от религии». Gregory Epstein, Good Without God: What a Billion Nonreligious People Do Believe, N.Y.: Morrow, 2009.
«Если из моей работы читатели почерпнут лишь одно, то пусть это будет мысль о том, что подлинный, страстный, преданный гуманист — и да, атеист — должен признать достоинство других убеждений. Некоторые атеисты хотят уничтожить религию так же, как некоторые религиозные фундаменталисты хотят стереть с лица земли гуманизм. Мой гуманизм — всеобъемлющая философия. Он гласит: давайте постараемся понять себя настолько, чтобы выяснить, почему между нами возникают разногласия, и тогда мы сможем доверять себе настолько,, чтобы заботиться друг о друге и вместе стремиться к достижению общих целей» [86] .
86
Дэвид Ниос, «Гарвардский гуманизм: за стенами светского собора — интервью «Гуманиста» с Грегори Эпстайном». David Niose, Harvard Humanism: Beyond the Walls of Secular Cathedral — The Humanist Interview with Gregory Epstein, Humanist, Mar. — Apr. 2007, с 20.
Затяжная полемика сторонников религии, защищающих ее любой ценой, и ее противников, готовых во что бы то ни стало бороться с ней, ничем не помогает миру. Их индивидуальность зависит от конфликтующего мира. Вместо тогр чтобы вести нас к великодушию других и надеждам на неизвестное будущее, вместо того чтобы просвещать нас и вдохновлять на разногласия друг ради друга, сторонники и противники религии уводят нас в новые темные века, и те и другие используют Бога и приближают конец диалога.
Слишком долго мы спорили о проблеме «Существует ли Бог?»
Существует в чем? В пространстве? Во времени? Мы пользуемся этими идеями физического существования и несуществования, чтобы каким–то образом избавиться от своего субъективного опыта и давать объективную оценку, признавать объективное существование и вмещать Бога. Обеим сторонам понравилась бы определенность такого рода! Благодаря ей Бог становится Чем–то, уловленным нашими идеями бытия, веры и существования. Таким образом, мы можем выбрать, принимать или не принимать Бога во внимание. Или, хуже того, используем Бога.
Нам необходимо разработать более точные вопросы.
Предлагаю для начала три, потенциал каждого из них больше того, который уже утомил нас, каждый поможет нам начать создавать необжитое и полное смысла пространство, в котором мы нуждаемся. Вот о чем мы можем спросить друг друга:
1. Во что вы верите, когда верите — или не верите — в Бога?
2. Что вы можете сделать, чтобы разыскать, защитить и выслушать тех, кто ниспровергает ваши представления о Боге, в которого вы верите или не верите?
3. Как можно превратить напряжение между нами не в разрушающую, а в животворную силу?
Атеизму незачем быть финалом мистики, он может быть ее началом.
Религии незачем быть опиумом для народа — она может быть народной поэзией.
И вера, и сомнения — противоположности определенности, следовательно, части одного целого, которое отказывается видеть что бы то ни было, кроме самого очевидного. Положить конец чему–то одному из них — значит, положить конец воображению.
Вера призывает на помощь воображение. Так поступает и сомнение.
У нас есть и то, и другое.
Нам лучше держаться вместе.
В дни моей свадьбы мои родные и я не верили, что нам будет лучше вместе. Мы организовали две свадьбы, так как нам не хватило убежденности и смелости выступить против сил, стремящихся разделить человеческую жизнь.
Однако на наших свадьбах были исключения. Мой дядя Франк и его жена Гордана, приехавшие по такому случаю из Германии, переступили черту и посетили нашу религиозную свадьбу. Отсутствие танцев немало озадачило их, но не помешало обмениваться шутками и обниматься со всеми подряд. Кроме того, я тайком провел своих нескольких друзей–христиан на первую свадьбу, объяснив отцу, что это «мои приятели из города». Среди них был Тихомир Жестич, друг, который заботился обо мне и рассказывал мне о Боге все два года изгнания из семьи, когда мы были студентами, вместе голодали и мерзли, и питались только припасами, которые он привозил из деревни, где жили его родители.