Это всё она
Шрифт:
Да ну нет! Не может быть, чтобы шеф собирался поцеловать Аню. «Я скорее поверю, что он хотел откусить мне нос! — возмущалась своим же мыслям девушка. — Но тогда что он хочет обсудить в понедельник?» На спине выступил холодный пот.
Неизвестно, до чего могла довести Аню буйная фантазия, какие ужасы она могла себе нафантазировать, если бы её не прервал крик подруги:
— Анька! Ты здесь! Мамочки, я так испугалась! Чего ты тут делаешь? Что-то случилось? Тебя кто-то обидел? Приставали, да? — тараторила подруга, не давая вставить ни слова.
— Успокойся, Свет. Всё нормально, — Ане всё-таки удалось прервать её словесный поток. — Жарко
— Ну ты даешь, подруга! Мы с Синицей весь клуб на уши подняли, а она стоит воздухом дышит.
— Свет, можно я уже домой поеду? Что-то не очень хорошо себя чувствую.
И это была правда. Аня чувствовала себя совершенно вымотанной этим днем. Сев в такси, она мысленно произнесла знаменитую фразу Скарлетт из любимого романа: «Я подумаю об этом завтра. Сегодня я слишком устала».
Рокотов лежал на диване в своей гостиной и смотрел на тусклую подсветку на потолке. Включать основной свет он не захотел, как и переодеваться, поэтому лег не на кровать, а на диван. Сколько прошло времени с тех пор, как он выйдя из клуба и наспех попрощавшись с Полиной, сел в такси, он не смог бы сказать даже примерно. Возможно час, а может уже скоро рассвет, и он пролежал без движения всю ночь?
В голове словно на повторе прокручивались моменты сегодняшнего вечера в клубе.
Вот он видит почти лежащую на полу Аню, замечает сначала её испуганные глаза, потом глаза оценивают полностью внешний вид девушки. Стройные ноги в обтягивающих джинсах, оголившееся плечо, видимо во время падения на пол, красивая маленькая грудь… Стоп, Рокотову же всегда нравились девушки с выдающимися формами? Но у неё идеальная грудь, он был в этом сейчас совершенно уверен. Но самое большое потрясение — красные губы! Они же просто невероятные!
Рокотов ужасно разозлился на Полину. Когда она начала выливать из своего грязного рта оскорбления в адрес его помощницы, Сергея прямо перекосило. Но он не мог в ту минуту показать, как ему мерзко всё это слышать, и решил увести Аню подальше от визжащей истерички. Как так получилось, что он вместо того, чтобы успокоить и посочувствовать бедной девушке снова стал на неё кричать, Рокотов не мог объяснить даже самому себе. То ли он испугался своей реакции на неё, то ли так было привычнее и проще с ней общаться, то ли он просто не знал, как можно с ней говорить по-другому. Начни он проявлять заботу, девушка ведь не поймет его, может даже испугается или подумает, что он пытается к ней подкатывать… Блин, но ведь он же и правда пытался подкатить! Нет, нельзя так сразу. Она точно его отошьет, и тогда уже ничего нельзя будет изменить. Нужно выждать время и как-то подготовить её к тому, что она ему нравится. Очень нравится.
И снова воспоминания. Снова Анины красные губки что-то говорят, пытаясь то оправдаться, то обвиняют уже его в чем-то… Признаться, он не слышал слов, в ушах в тот момент был сплошной шум, через который были слышны только частые удары сердца. Его сердца.
Он не отдавал себе отчета, что делает, когда потянулся к Ане за поцелуем. Этот порыв совершенно от него не зависел. Тело действовало само, мозг отключился. Это действие казалось абсолютно естественным и даже более того — жизненно необходимым в тот момент, будто это глоток воздуха для задыхающегося человека.
Корил ли он себя за этот порыв? Сначала — да. Включившийся мозг кричал о том, что это вопиющее нарушение субординации, что ему же самому потом стыдно будет смотреть девушке в глаза… И еще много чего бы кричал ему. Если бы не вступилось сердце. А оно безоговорочно прошептало: ты влюбился.
14.
Понедельник начался сумбурно и очень суетно. На Аню, стоило ей войти в офис, откуда-то сразу посыпались дела. Сегодня ей нужно было подобрать себе помощницу, просмотрев около полусотни резюме, присланных за выходные на её электронный адрес. Стопку договоров прислали из приемной шефа, их нужно было рассортировать и упорядочить по датам и срокам. Кроме этого, после обеда состоится совещание совета директоров, посвященное вхождению РабСтроя в состав холдинга, и к нему нужно посмотреть презентацию, дополнив её информацией, над которой работал Рокотов последнюю неделю.
Что ж, как бы Ане ни хотелось оттянуть момент встречи с шефом после момента в клубе, а её не избежать…
«Что, интересно, он скажет мне по поводу той странной встречи? Он же сказал, что в понедельник собирается о чем-то поговорить…» — Аня сейчас многое бы отдала, чтобы не идти в кабинет шефа, или хотя бы не оставаться с ним наедине. Почему-то эта мысль особенно пугала.
Нет, она не боялась приставаний или двусмысленных намеков. Хоть она и была скромной и тихой, но ставить на место в подобных ситуациях она умела. Её сейчас волновала вовсе не возможная симпатия начальника. Аня боялась только одного — если эта симпатия действительно существует, то ей придется покинуть эту компанию, потому что служебные романы для неё и так были табу, а о романе с шефом даже думать стыдно! Такого позора она просто не могла допустить даже в мыслях.
Остановившись перед дверью генерального, Аня еще раз перевела дух и уже занесла кулачок, чтобы постучать, как дверь сама распахнулась и явила растерянной девушке улыбающуюся во весь рот физиономию Андрея. Андрея Викторовича. Заместителя директора по финансовым вопросам.
— О! Анечка! А мы как раз о вас говорили! Шеф ваш просто места себе не находит — заждался уже вас! — у Ани похолодели лопатки и вспотели ладони.
Бежать, срочно надо куда-то бежать. Самые страшные опасения, похоже, сбываются…
— Андрей Викторович, если вы так хотите поговорить, то я сегодня предоставлю вам такую возможность. На совете директоров свою часть доклада будете представлять самостоятельно, — Рокотов эти слова сказал спокойно, но было понятно, что он в ярости.
— Понял, понял. Шутка не удалась, — сказал Андрей, ретируясь за дверь. И подойдя к Ане вплотную, чуть наклонился и как будто шепнул на ухо, на самом деле проговорил так, чтобы Рокотову было слышно: — Анечка, простите, удаляюсь, оставляя вас наедине с этим дикарем. Если что — кричите, вас спасут, — и с той же зубоскальной улыбкой и с несдерживаемым смешком быстро вышел, закрыв дверь.
Аня нерешительно сделала шаг в кабинет и замерла, словно приклеенная к полу. Слова Андрея окончательно вышибли почву из-под ног. Может еще не поздно сбежать? Её нерешительность разгромил грозный рык шефа:
— Чего вы стоите там? Заходите и садитесь за компьютер, у нас дел полно, а вы не-понятно чем занимаетесь! Где презентация? — Аня облегченно выдохнула. Внутренне она улыбалась. Ура! Он опять кричит и ругается, а это значит, что это была просто глупая шутка Андрея Викторовича, и в клубе никто не собирался её целовать. Аня расслабилась и слушала дальнейшие крики на неё как музыку, едва сдерживая себя, чтобы не заулыбаться во весь рот, как этот балагур, который минуту назад вышел из кабинета.