Это всё так ненавижу, это всё я так люблю

Пенза Алексей

К месту встречи он чуть-чуть припозднился, перед бывшим напарником и так и эдак вертел правой рукой, чтобы тот наконец-то заметил дорогую печатку. Несмотря на все старания Грекова, Кружкин со своими немаленькими линзами приобретение не замечал, пока хвастливый Вениамин, показывая мощь своих возможностей на словах при любом раскладе обстоятельств, не ткнул правым кулаком перед лицом Василия. И только после второго раза, когда Веня товарищу дал понять, что со мной шутки плохи, и я каждому отверну голову, Кружкин-таки увидел красивую дорогую печатку. У бывшего напарника полезли глаза на лоб от удивления, посыпались вопросы: почём

взял? где заработал? А Греков, как всегда, в своём репертуаре дал понять другу, что он умеет крутиться, а тот нет.

– Да-а… Круто ты нашего папу сегодня послал! – в очередной раз покачал головой Кружкин, уже полчаса сидевший в компании весёлого бывшего коллеги. Вениамин, придав лицу многозначительное выражение, сказал:

– Давно надо было разобраться с этим козлом, дружище. Что-то я слишком легко себя с ним вёл, тебе не кажется? Но теперь пусть этот хмырь знает, что со мной шутки плохи!

Пиво заканчивалось в кружках, а разговор с одного русла вливался в другое и порою вновь возвращался к первоначальной теме.

– Официант! Ещё пива! – крикнул толстяк, размахивая рукой.

– Может, хватит? – неуверенно спросил Кружкин. – Деньги-то не бесконечные.

– Чего-о? – воскликнул толстяк. – Да у меня, если хочешь знать, этих денег теперь куры не клюют!

– Откуда? – удивился бывший напарник.

– Оттуда! – усмехнулся Греков. – Иду я как-то раз вечером домой, и вдруг вижу: двое мерзавцев людей важных пугают пистолетами. Ну, ты меня знаешь, я ведь нахалов не люблю! Поэтому, недолго думая, я треснул одному в лоб, второму ногой в челюсть, в общем, они валяются, оружие пришлось у них отнять. И говорю им: может, добавки ещё? Они, понятное дело, прощение просить стали и денег дали целый чемодан зелёных. Так уж и быть, отпустил их, но только велел на глаза мне больше не показываться, а не то я за себя не отвечаю! – закончил толстяк героический рассказ, отпив пива из новой кружки.

– Да, брат, ты крут! – согласился Василий.

– О, а ты меня ещё дома не видел! – хвастался увалень. – Я, понимаешь, дома хозяин! У меня не забалуешь. Жена передо мной на цыпочках ходит, слово сказать боится, прежде чем что-то сделать, она моё разрешение спрашивает. А тёща, та вообще тапочки по утрам подносит! Понимаешь, друг, у меня дисциплина! – потряс кулаком Вениамин, в очередной раз демонстрируя свою золотую печатку.

– Понимаю… – отозвался Вася.

– Ни хрена ты не понимаешь! Трусливая ты душа! – перебил его толстяк.

Пролетело ещё полчаса задушевной беседы.

– Ну, что, пора, наверно, домой валить? – проговорил немного заплетающимся голосом Греков.

– Пошли, – согласился Кружкин. Неуверенной походкой они вышли из бара.

– Ладно, будь здоров, – пожал руку товарищу толстяк. – Если кто пистолетами угрожать тебе будет, меня зови! Разберёмся!

– Пока, – сказал в ответ очкарик и пошёл по раскинувшейся вдоль улице, а Вениамин поковылял к остановке, что-то бубня себе под нос.

– К чёрту! Не буду больше прятаться от бандюков всяких, завтра же бабки в зубы и на Гавайи, – пробормотал Веня. Как только Греков залез в полный автобус, он тут же согнал с места юную девушку.

– Старших надо уважать! – брякнул захмелевший мужчина недовольно. Оказавшись в двух кварталах от дома, Греков неспешно направился вперёд под родную крышу. Тёплый ветерок временами пробегал мимо, а воздух пах летней свежестью прекрасного

времени суток. Вдруг неясная тень промелькнула сзади. Толстяк поёжился и прибавил хода, но каков же был его ужас, когда он увидел ту самую тень у родного подъезда…

«Вот оно! Началось… За мной следят… за мной пришли… это, наверное, засада!!! – мелькнули страшные мысли в голове героя, подходившего к дому. – Надо что-то делать… Нельзя сдаваться гадам!» – подумал Веня, входя в подъезд. Завидев врага, Греков отважно кинулся на него. Темноту подъезда рассеивала тусклая лампочка и то на третьем этаже, поэтому слабые электронные лучики не пробирались вниз. Наш герой не разглядел лица подосланного убийцы, зато он удачно начал дубасить бандита кулаками, отчего тот быстро осел на землю без сознания.

– Сдохни, тварь! Сдохни! Думали, так легко меня замочить? Теперь получайте! – приговаривал толстяк, охаживая киллера, а затем живо поднялся на свой этаж, оставив свою жертву валяться, даже не поинтересовавшись личностью поджидавшего. В квартире, как всегда, добрым словом встретила дородная жена.

– Ты почему не на работе, бездельник?

– Меня попросили поменяться сменами, зайка… – оправдался «хозяин дома». – Не могла бы ты сделать мне чашечку кофе?

– Иди на кухню и сделай сам! – отрезала супруга. Греков понуро поплёлся на кухню, там он лениво насыпал в чашку сахар, добавил ложечку растворимого кофе, залил кипятком, забелил молоком и… первым же глотком чуть не подавился, уставившись на новую стиральную машину!!!

– Что это? – проорал в ужасе Вениамин на всю квартиру.

– Это стиральная машина, идиот! – ответила вошедшая жена.

– Откуда она взялась? – воскликнул Греков, покрывшись холодным потом.

– Приезжала мама и подарила нам эту машинку. От тебя же ведь не дождёшься!

– А где старая? – неистово проорал потрясённый супруг.

– Старую мама вывезла на свалку! – при этих словах толстяк отчаянно взвыл, и завалился в обморок.

Ты знаешь, что надо сделать

Ночью всё выглядит иначе. Привычные вещи принимают иной оттенок, иные очертания, не всегда привлекательные. Тёмный и глубокий лес, стоящий в удалении от королевского замка, днём был несколько приветливей, а теперь под мантией ночи его могучие деревья казались зловещими. Странными были и шаги, шуршащие в густой траве, единственное, что нарушало гнетущую тишину. Одинокий путник, идущий по тёмному, почти непроходимому коридору ветвей, стволов и коряг, заходил всё глубже в тёмную чащу. Остановившись у гигантского дуба, он оглянулся и с минуту всматривался во тьму. Ничего… Никого… Только слышался колыбельный шелест пушистой листвы. Проказник-ветер, единственный неспавший хулиган, тоже любил ночные прогулки. Человек двинулся дальше, скрывшись за деревьями. Совершенная тьма поглотила тропу под их высокими кронами.

– Эксталус! – произнёс гость леса, выставив длинный посох вперёд, его согнутый конец загорелся пламенем, осветив извилистую дорожку и белоснежные одежды старого волшебника. Эурос погрузил ладонь в образовавшийся огонь, он не обжигал чародея. Не медля ни минуты, маг продолжил путь в неизвестность. Неясный шорох заставил его опять оглянуться, кажется, это дикий зверёк пробежал, задев кусты поблизости. Ещё полчаса настороженной ходьбы, и посох осветил большое пирамидальное строение, скрытое зеленью веток.