Это я, Эдик
Шрифт:
Да и мертвы ли они? Может быть, сидят в тайных закутках головы и с печалью взирают на быт полунищего рафинада?
– Я убиваю этих мифических людей, сам не желая того. Теперь я уже не знаю, стоит ли мне ближе знакомиться с оставшимися. Хотя… Вдруг кто-то из них будет удачлив и отстоит себя, не даст уничтожить?
Только сказав это, я понял, как унизил Таську. Но она оказалась выше этого – или попросту взглянула на вопрос под иным углом:
– Интересно, что станет со мной, когда ты не вернешься? Наступит ли в моей жизни такое же счастье, как и постигшее тебя? Наверняка со всеми, кто тебя знает, произойдут
Верно, если я готов стать кем-то еще, почему того же не хотеть ей? После такого озарения впору было оскорбиться мне, но я, разумеется, предпочел оставить эту тему. Иначе бы я выглядел как полный кретин.
– А ведь ты ничего не замечаешь, когда я превращаюсь в иного. Помнишь, мы ловили вирус-копию? На самом деле это был я!
– Ерунда какая, – поморщилась Тася. – Это невозможно.
– А то, что я превращаюсь в нереализованные ипостаси Танка, возможно?
Она устало пожала плечами, и мы дружно допили бокалы с райхани. Пока я жевал кенгурятину, рассеянно таращась на иллюминацию, Тася сменила наряд на более интимный, почти прозрачный. Когда я это заметил, то разом вспомнил, что мы с ней уже Иблис знает сколько времени не занимались сексом. Хорошо, что я догадался принять ванну и заодно отмыть насадку на член.
– Я тут подумала и решила, что ты прав: пора съездить с Маришке в интернат.
– В пятницу поедем?
– Ну да, мы же с тобой сегодня об этом говорили.
О чем она толкует?
– Сегодня я тебе не звонил, Тася.
– Как меня твоя копия достала, – рассердилась она.
– Не знаю, копия ли это…
Пока она совсем не переключилась с романтического настроения на любое другое, я врубил сообразный музон и пригласил ее на танец. Специально для таких случаев я спроектировал рядом с единственной комнатой квартиры колоссальное помещение с паркетным полом и могучими люстрами (под свечи, разумеется).
Тактильные датчики на периферии, правда, я очень давно не тестировал. Ладно, буду верить, что они не дадут мне, ведя партнершу, врезаться вместе с ней в стену или шкаф. И они не подкачали!
Положительно, вчерашний вечер сложился удачно. Хорошо все-таки, что Таська бросила читать мои дурацкие отчеты.
Лицемеры и лицемерки – одни от других: они внушают неодобряемое, и удерживают от признаваемого, и зажимают свои руки.
После памятного случая в сортире, когда неведомая тварь неохотно покинула ее бедное чрево, Танюша на долгое время отвратилась от секса с применением вагины. Дня два, не меньше, она отказывала Тошниловичу в интимной близости. Тот какое-то время суетился, пробовал выступать и даже один раз осмелел настолько, что повалил Танюшу на койку. Но беззаботное праздничное время миновало, и совладать с крепкими девичьими коленками Гане оказалось не под силу. К тому же девушка нелицеприятно заклеймила неказистый член товарища.
Словом, раздосадованный провалом юноша не выдержал и отправился на поиски более доступной подруги, благо таких в общаге педагогического колледжа хватало. Самые симпатичные, само собой, были давно разобраны, однако в женщине, как справедливо полагал пылкий
– Попомнишь еще меня! – крикнул он в дверях.
– Проваливай, насильник! Хватит уже, попользовался! Урод! Жратву бы хоть раз принес, как другие ребята!
– Сука фригидная!
– Хрен отрасти сперва! Стихоплет херов!
Они еще немного покричали в таком же духе, в основном нецензурно, и дверь комнаты надолго разделила их.
Светка Трусерс оторвала голову от подушки и с сожалением прислушалась – но ругань приятелей окончательно затухла. После вчерашнего экзамена по основам сунны она в гневе растоптала свой назари-курбан. По правде говоря, амулет ее был сделан не из бараньего глаза, а из кошачьего, а потому подлинной силы не имел. Зря она на него надеялась – более того, напрасно поверила ушлому торговцу на рынке, когда отдала за «святую» вещицу целый тугрик. Могла бы сразу сообразить, что амулет поддельный и от двойки не спасет! Танька же без всякой помощи Аллаха взяла и спихнула злосчастную сунну, будто день и ночь ее зубрила… Повезло с билетом, что тут скажешь.
Так или иначе, Света была зла, но перебранка подруги с Тошниловичем ее заметно взбодрила. Жизнь, оказывается, продолжается!
– Хорошо тебе, Дрочко есть, – пожаловалась Танюша. – Вот у него хрен так хрен! Помнишь, как он на день рождения Пророка нас перепутал и спьяну залез в мою кровать? Ну и кайф, почти как с Дураковым. Жалко, я сильно пьяная была, а то бы раз семнадцать кончила.
– Куда там твоему Ваське! Да и не твой он, – поддела подруга.
Она уже давно смирилась с «предательством» Толика и на вспоминала тот смешной случай. И вообще, с тех пор Толик так часто путался с другими девчонками, что уж подруге-то можно было простить ту нечаянную измену.
– Ну, Серега тоже к тебе не рвется, – заметила Таня. – Да и Толик что-то давно не заглядывал. Пожрать бы, что ли, принес…
И они печально уставились в один и тот же потолок.
– А ты могла бы полюбить парня с одним яичком? – спросила вдруг Светка.
– Зачем это? – насторожилась Таня. – Как говорится…
– Знаю-знаю! До хрена нормальных и все такое. Я просто так спросила.
– Если стоять будет, отчего не полюбить? В рот, правда, непривычно будет и руками там щупать… Не знаю, короче. На фига тебе это? Расскажи, у кого яйца нет, – оживилась она. – Я думала, всех ребят в Уродове знаю! Новенький кто появился? Беженец, блин, или мигрант из Козлова.
– Всех она знает, – недоверчиво хмыкнула подруга. – Да я теоретически спрашиваю. Нет у нас таких, по-моему.
– Теоретик, блин, – поскучнела Щелястых. – Оторвать бы это самое яйцо кое-кому, – мечтательно протянула она.
– Ваське, что ли?
– Ну да. Сволочь он, Катьку выбрал.
– Ты же говорила, что он с Иркой трахается.
– Так это еще на Новый год было!
– Вот козел, – возмутилась Трусерс. – Точно, без яйца бы думать забыл по шлюхам бегать.
Все это были пустые мечты, и девушки предавались им от жгучего нежелания заниматься каллиграфией – таков был следующий экзамен. И зачем, скажите, современному воспитателю дошкольного учреждения такая мертвая дисциплина? Однако проклятые министерские бонзы упорно отказывались исключить этот тоскливый предмет из своих замшелых учебных планов.