Это я, Эдик
Шрифт:
Светкина мысль о нанесении физического ущерба блудливому козлу Дуракову так захватила Танюшу, что она принялась представлять себе, как приковывает парня к железной койке настоящими наручниками. Иначе разве с ним совладаешь, быком эдаким? Когда-то она видела такую сценку в порно-фильме, еще в родной деревне.
И вот, когда Васька уже пристегнут… а может, к батарее лучше? шайтан, простынет еще, они же совсем зимой-то холодные… ну вот, потом она завяжет ему глаза, чтобы ни хрена не видел… После мысленного овладения острейшим тесаком для оскопления девушке стало нехорошо. Убьет ведь на месте, как есть прирежет тем же самым ножом! Не век же его прикованным
«Хоть бы какая собака ему откусила», – в отчаянии подумала Таня и не заметила, как произнесла эти слова вслух.
– Чего? – вскинулась Светка. Она уже успела задремать – во сне не так голодно. Украденного супа, увы, надолго не хватило, слишком уж он оказался жидкий. – Где кусать?
– Сходи к комендантше, позвони своему Дрочко. Глядишь, и принесет чего-нибудь.
– Знаю я его, опять немытый член вместо хавки подсунет, – зевнула подруга и опять закрыла глаза. – А мне учиться надо…
Тем временем в мрачных глубинах уродовской канализации, не чищенной с позапрошлого века, порожденная Таней тварь встрепенулась и даже выплюнула смачный кусок чего-то особо выдержанного, терпкого. По упрятанным под скользкой кожей нервам заметалась материнская идея, пока не понятая монструозным ребенком. Бессильный охватить замысел девушки, гад беззвучно взвыл и заметался по широкой трубе, расталкивая телом древние залежи пищи.
Его мерзкий отец откликнулся незамедлительно, послав ребенку неслышимый вопрос о причине его смятения. Так они обменивались образами, пока бедный малыш наконец не смекнул, чего именно жаждет Татьяна. Отвратительная человеческая задница, принадлежащая никчемной «мужской» особи по имени Васька, запылала перед внутренним взглядом маленького монстра. Наконец-то он осознал, о чем мечтает любимая, но такая недоступная и жестокая мама! И на пару с хладнокровным отцом принялся разрабатывать план, как осуществить задуманное Таней.
(Если вы все еще зачем-то читаете этот гадкий текст, перелистайте. Дальше будет только хуже. – Прим. ред.)
Начался долгий, кропотливый поиск места, откуда удобнее всего было бы совершить нападение на врага. Таковым, естественно, оказался сортир общаги педагогического колледжа, в котором был зачат будущий скользкий малыш. Ибо родной дом этого человеческого исчадия не был подсоединен к общегородской подземной сети вековых труб.
(Все, не могу больше. Чтобы уберечь сознание и без того сумасшедших читателей, что переваривают этот текст, от окончательного помутнения, перескажу дальнейшее своими словами. – Прим ред.)
Так вот, безымянная тварь, так называемый ребенок Тани, после трех дней бесплодного ожидания в глубинах наконец разглядела сквозь мутную жижу в унитазе ненавистного Ваську. Тот, по обыкновению, был пьян. Васька плюхнулся задницей на толчок и скрыл от монстра даже тот жалкий свет, что имелся до этого.
(Хватит гнусных подробностей! Это я себе говорю. – Прим. ред.)
Короче, чудище отхватило одно яйцо Ваське. Зубы-то у него были в порядке. Бедный парень с криком умчался домой, истекая кровью, и там мамаша промыла рану самогоном. Этим и спасла сына от заражения крови, полагаю. Да, он еще и внутрь принял литр-другой – так или иначе, Василий выжил.
На его беду, весть о травме словно пожар промчалась по городу. Ведь не одна пораженная девушка, да и прочие граждане видели, как Дураков мчался по общаге и затем по улицам города, завывая будто сирена. И тянулся за ним кровавый след! И хватался он за промежность, или как там называются внешние половые органы у мужских особей. Да и кричал в пылу гневные слова, из которых человеку вдумчивому становилось ясно, что лишился он одного из яичек в схватке с грязным и вонючим монстром из канализации.
Население Уродова впало в серьезную озабоченность. С одной стороны налицо, так сказать, понесенный юношей физический ущерб. А с другой – ну какая может быть в канализации нечисть? Почудилось парню с перепугу, когда мошонкой за какой-нибудь крюк неудачно зацепился. Или вовсе разумом тронулся, боль такую пережив и утрату. Чушь несет, словом.
А когда общественное мнение окончательно склонилось к версии помешательства Василия, наступила естественная реакция, то есть буйное веселье пополам с радостным сочувствием. Девушки, ранее проявлявшие к Дуракову искреннее чувство симпатии, стали избегать его общества. Среди друзей также наступило порядочное смятение – никто не желал быть уличенным в дружбе с помешанным.
Нешуточные страсти разгорелись, и на три дня они буквально захватили все взрослое и подростковое население Уродова. Дети тоже поучаствовали в обсуждении незавидной участи молодого однояйцевого человека. Поползли слухи о бесплодии и даже скоропостижной импотенции Васи.
Очевидно, вся эта омерзительная история закончилась бы весьма плачевно. Но тут на сцену выступила Татьяна Щелястых. Она пришла в дом Дуракова, оторвала его от самобичевания и дум о самоубийстве и предложила совершить публичный половой акт с последующим зачатием ребенка. Таким способом она не только избавлялась от гнетущего чувства вины – поскольку тайно подозревала, что это ее фекальное дитя оттяпало парню яйцо, – но и обеспечивала себе безбедное будущее в теплом и сытом доме избранника. Заодно приобретя его вечную благодарность, ведь беременность Тани автоматически сняла бы с Василия подозрения в его мужской несостоятельности…
(Эка я заворачиваю! Самому приятно. – Прим. ред.)
Я не стану расписывать в деталях тошнотворный акт совокупления двух отчаявшихся молодых людей. Сообщу лишь, что план был приведен в исполнения на следующее же утро. Изголодавшийся по женской ласке Василий набросился на Татьяну Щелястых с рыком и матом, она отвечала ему тем же, и вскоре весь наличный девичий состав педагогической общаги с удивление и завистью взирал на их бурную любовь. Многие девушки, без сомнения, хотя бы на время пожалели о своем опрометчивом решении отвернуться от пострадавшего. Нашлись и такие, кто предложил Василию аналогичные услуги, но хитроумная Татьяна не дала товарищу воспользоваться шансом и скоро увлекла его в свою комнату, от соблазна подальше.
Ночь напролет оттуда раздавались волнующие возгласы, ругань и женские стоны. Во время половых игрищ молодые люди признались друг другу в вечной любви до гроба и даже верности. Так родилось одно из самых ярких и волнующих чувств в истории Уродова, и многие годы спустя горожане вспоминали Татьяну и Василия, возвышенно сравнивая их с Ромео и Джульеттой.
Comments on this: 16
Lomo: Ну и ну! Ух как далеко все убежало, даже оглянуться не успел! Читал-догонял, брат, по диагонали, ты уж не сердись, зато ржал как сумасшедший. Уродовские истории, правда, вообще не в тему, и не верится, что такое может быть.