Это я, смерть
Шрифт:
Леся рассказывает эту правду, и пират в ее голове замолкает, и наступает тишина. И врач, сжимая в руке слушалку, смотрит на нее, и мама тоже смотрит. И врач говорит: что же ты как неосторожно. И еще: разве можно высовываться из окна, если ты болеешь, а если бы осложнения. И маме: вы уж следите за ребенком лучше, раз она у вас такая непоседливая.
И мама говорит: конечно, буду следить, да.
В садике историю о спасенном Лесей щенке слушают, замирая. Воспитательницы с ужасом, ребята – с восторгом. Леся становится героиней. За ней ходят мальчишки и просят рассказать все заново. И Будявкина, вредная
– И тогда я залезла на подоконник.
– У меня кружилась голова и все болело.
– Но я стала открывать окно.
– Я кричала, а собаки все не уходили, а щенок все плакал.
– И потом пришли какие-то люди.
– И на одном была фуражка с большим козырьком.
– А другой был в белом халате.
– И была еще третья, такая красивая тетенька в черном пальто.
– И они разогнали собак палками.
– Я не знаю, откуда у них были палки.
– И тут тетенька взяла щеночка на руки, а он все плакал.
– И люди ушли и унесли его.
– А я стала слезать, и вдруг как полечу на пол.
– И в глазе сверкнуло, как будто зажглась лампочка.
– И потом глаз заболел и перестал открываться, и меня ругали мама и папа.
– И вот и все.
Леся рассказывает эту историю и бабе Тоне, оказавшись у нее в очередных гостях. И недобрая баба Тоня смотрит ласково, лежа на своей жесткой кровати, и гладит Лесю по рыжим косичкам, свернутым мамой в баранки, и говорит рассеянно: «А я уж думала, ты совсем у нас беспутная». И встает, покряхтывая, и достает из холодильника пирог с маком, и угощает Лесю пирогом.
И все верят Лесе. Все ей верят.
Потом, спустя несколько лет, уже почти совсем большая Леся, пока гости шумно пьют за папу-именинника, а раскрасневшаяся мама уговаривает всех поесть еще салатика, унесет укладывать хнычущую крошечную сестренку, а вернувшись, услышит, как мама, размахивая руками и едва не роняя бокалы, рассказывает гостям ту самую историю о щеночке.
– Помнишь, дочка? – весело выдает мама, увидев Лесю. – Помнишь, ты полезла собачку-то спасать? Больная! А пятый этаж ведь, а ты на подоконнике! Еще глаз потом разбила, расшиблась, хорошо, из окна-то не выпала!
Мама улыбается Лесе. И папа, папа тоже улыбается – хорошо, весело, как не улыбался уже давным-давно.
– Да, мам, – говорит Леся. – Помню. Хорошо, что я не выпала из окна.
Арина. Новый год
Там, на втором этаже, твоя интересная жизнь, там твои друзья, там тебя ждут, там тебя понимают. Но чтобы туда попасть, надо пройти по этой темной лестнице, где они прячутся от мороза, от дождя, от «иди домой, делай уроки», от «Козлов, ты что, куришь, я все скажу твоей матери», да просто от безделья, потому что им по жизни нечего делать, только вот так сидеть и ржать в темноте.
Там, наверху, ты хорошая умная девочка, ты придумываешь темы статей на следующий номер, там смуглый художник-десятиклассник выводит буквы очередного варианта заголовка – «Свисток», такое смешное название для невзрослой газеты, ну и что, зато как красиво выходит, и волосы у него падают на лоб, он морщится и встряхивает головой.
В конце концов, это недолго.
Когда Новый год, то непременно нужно поспать днем, чтобы всю ночь веселиться. Мама уже уложила маленького Степушку, уговорила лечь Аришу и сама тоже прилегла. Ариша смотрит в потолок и заснуть никак не может. Ей хочется, чтобы поскорее был вечер, потому что вечером они все пойдут к тете Анечке встречать Новый год.
Ариша закрывает глаза и пытается придумать себе сон. Только чтобы веселый и не страшный. Она представляет себе волка и зайца из мультика, как глупый волк гоняется за зайцем, а умный заяц не дается ему в лапы. Зайца представить легко, а волк ее воображению почему-то не поддается. Вместо того чтобы нормально гоняться, он то заходит в какие-то подъезды, то просто стоит и ничего не делает. Волк пьет лимонад. Волк зевает во всю свою страшную пасть. Волк смотрит на Аришу и идет к ней. «Уходи», – говорит Ариша, но волк не слушается. Ариша идет по улице от волка, потом бежит. Забегает в какой-то дом, поднимается на лифте на самый верхний этаж. Двери лифта открываются, а там, за ними – волк.
Ариша вздрагивает и просыпается.
Сладко сопит Степушка в своей кроватке, спит мама. Ариша тихо-тихо, чтобы не мешать, встает с постели и на цыпочках, босиком, идет на кухню. Если приснился кошмар, надо попить водички и снова лечь, говорит мама.
Осторожно отворить дверь, войти. На кухне папа, курит в форточку. Ариша тихо заходит, открывает шкаф, тянется за чашкой. Чашка звякает.
– О господи! – кричит папа.
Он резко оборачивается к застывшей Арише, лицо у него испуганное и сердитое.
– Ты бы хоть топала, что ли, когда подходишь, – жестким голосом говорит он. – Так до смерти напугать можно.
Ариша морщит лобик и едва не плачет, но папа уже улыбается.
– Нельзя же так тихо подкрадываться, – говорит он. – Испугала. Думал, тут нет никого, и вдруг… Фу-ты, аж сердце колотится. Тебе чего, чаю? Водички? Пей давай и выходи, я тут проветрю.
В гости к тете Анечке идти недалеко. Правда, дует сильный ветер и идти немного трудно. Аришу опять закутали так, что голову не повернешь. Маленький Степушка едет на санках, его везет мама. У папы в руках огромные сумки с мамиными пирогами. Ариша тоже несет сумку, как большая. В ее сумке банка с маринованными помидорами.
Идти надо через школьный двор. Большая серая школа смотрит черными окнами и не мигает.
– Давай запоминай дорогу, – говорит Арише мама. – Через год будешь тут учиться.
– Через полтора, – уточняет отец. – Мы же решили с шести лет не отдавать.
Ариша запоминает дорогу.
В гостях у тети Анечки густой рыбный чад и при этом холодно. Это баба Тина жарила рыбу, а теперь проветривает кухню.
– Как они это выносят, – почти не разжимая губы, говорит мама в никуда. – А ведь Анна в положении, ей вредно. Если бы я этим дышала, меня бы тошнило постоянно.