Это я удачно попала!
Шрифт:
На последних словах друг тепло улыбнулся мне.
– Да ты и сам прокололся не раз!
– возмутилась я.
– Надо было поменьше использовать земных фразеологизмов!
– Я делал это специально, - ухмыльнулся друг.
– Надеялся, что ты поймёшь. Кто же знал, что ты окажешься такой тугодумкой...
– Ах, ты!..
– шутливо замахнулась я на Гордона, а потом серьёзно спросила:
– Но почему? Зачем тебе это было надо - чтобы я догадалась? И почему сам не сказал тогда?
– Не сказал, потому что не был до конца уверен. Всегда есть небольшая вероятность ошибки. А зачем мне это...
Тут Гордон замолчал, а взгляд его опустился на мои губы.
Последняя мысль заставила меня прервать поцелуй.
– Что такое?
– встревожился Гордон, вглядываясь в моё расстроенное лицо.
– Мне было сорок пять, когда я сюда переместилась... Я слишком стара для тебя...
Уяснив, что именно меня беспокоит, Гордон закинул голову назад и расхохотался. Я обиделась. Отсмеявшись, парень сказал:
– Ну уж нет, родная. Ты не старше, просто я попал сюда раньше. И сейчас именно я старше тебя - значит, так оно и есть. В этом мире благодаря магии отображается наш истинный возраст. Так что выкинь ерунду из головы.
Я и сама понимала, насколько глупо в нашей ситуации мериться земным возрастом - должно быть, гормоны основательно притупили мои умственные способности. И именно этим я объясняю себе тот факт, что в итоге Гордон всё-таки уговорил меня попробовать стать драконом и довериться методам Каракаса. Так что теперь я стабильно раз в неделю летаю - пока что строго вертикально. Крылья не проклюнулись, гигантской ящерицей оборачиваться не научилась, зато полностью избавилась от страха высоты: когда падение с неё становится обыденностью, бояться не выходит совершенно.
Глава 54
Спустя несколько недель стало понятно, что на меня метод Каракаса точно уже не подействует. За это время я отточила до совершенства приземление с помощью огня, и теперь с уверенностью могу сказать, что, если мне вдруг случится падать откуда-то, то, пока во мне есть хоть капля магии, разбиться мне не грозит. Гордон, с которым мы теперь встречаемся по-настоящему, помог мне с расчетом силы огня и векторами огненных ударов, так что теперь я не бездумно шпарю огнём во все стороны, а трачу ровно столько, сколько нужно для приземления - с некоторой погрешностью, так как точно рассчитать высоту не всегда удаётся. Но, думается мне, это вопрос опыта. Однако нам пришлось признать очевидное: продолжая скидывать меня в ущелье, мы дракона из меня не сделаем.
На Гордона я зря обижалась: он падение с высоты испытал на себе первым. Конечно, он знал о том, что его ждёт и что от него требуется. Однако в дракона это ему не помогло превратиться, хотя отважный (ну, или безголовый) попаданец до последнего пытался это сделать - так что Каракас его поймал уже у самой земли. Тогда-то в их воспаленных мозгах и родилась идея, что, если скинуть со спины дракона ни о чем не подозревающую меня - то эффект неожиданности и страх за свою жизнь побудят меня обратиться. Но не вышло - я действительно всеми силами постаралась выжить, но использовала при этом доступные мне средства, а не гипотетическую возможность стать драконом, о которой даже не знала. Поэтому, признав план провалившимся, Гордон вернулся к своему учителю, а я снова стала заниматься с мамой Сирена.
Кристаль, узнав, для чего именно мужской части нашей комнады понадобились эти перестановки, рассердилась:
– Ох, уж этот Каракас со своими доисторическими методами!
– возмущалась драконица.
– Да сейчас уже так давно не делают! Скидывать детей в пропасть, что за дикость! Тем более детей, изначально лишенных крыльев, как ты. Я понимаю, что во времена его юности это было нормой, но времена-то давно изменились. И давно доказано, что не обязательно подвергать детей стрессу, чтобы те полетели!
– А как же действуют сейчас?
– заинтересовалась я. Может быть, методы Кристаль окажутся более действенными?
– Хм, - задумчиво произнесла мама Сирена, с сомнением разглядывая меня, - вряд ли тебе такой метод подойдёт... Но слушай: маленький дракончик летает со своими родителями, сидя у них на спине. Задача родителей - не напугать малыша, а дать ему почувствовать свободу и радость полёта. И вот когда тот поймёт, что готов, то расправляет крылья - и взлетает прямо со спины отца или матери. Сперва просто подхваченный встречным потоком ветра, а потом уже начинает махать крыльями. Неудач при таком методе обучения куда меньше, чем при скидывании в пропасть. Да и отношение к родителям у детей после такого обучения куда лучше...
На последних словах я хмыкнула: неудивительно, если честно. Я сама, хоть и поняла в итоге, зачем Каракасу понадобилось сбрасывать меня - и даже простила его, но прежнего доверия к нему не испытывала. Мало ли, что он еще сочтёт нужным выкинуть, не спрашивая меня и считая, что действует мне во благо?
На Гордона я тоже злилась за самоуправство, но не так: всё-таки это не он меня в ущелье сбросил. Почему-то мне казалось, что Гордон бы сделал это иначе, дал бы как-то понять, что мне ничего не грозит. А может быть, я бы просто сама не испугалась, поскольку за время нашего знакомства научилась доверять ему. Как бы там ни было, а мысль о том, что Гордон может сделать что-то мне на пользу в дальнейшем, не посвящая меня при этом в детали - отторжения не вызывала. Более того, я понимала, что и сама сделаю всё для Гордона, даже если мне придётся скрыть это от него ради его же блага. Но вот у других подобного права не было.
Мы с Гордоном теперь не только держались за руки, но и целовались при каждом удобном случае. Правда, последнее мы старались делать вдали от посторонних глаз, однако нас всё равно замечали. По нашему примеру перестали скрывать свои отношения и другие парочки: о том, что Мо и Ло - не просто партнёры по магическим тренировками, многие догадывались, но убедились лишь тогда, когда те стали в открытую гулять, держась за руки и целоваться. Как я поняла, между Ваном и Сол тоже была симпатия, хоть пока и не настолько очевидная.
По правде говоря, я немного побаивалась реакции на наши отношения со стороны Рока - нашего старосты. В прошлом году он даже просто дружеское общение не поощрял между адептами. Однако после того, как его в очередной раз оставили на второй год, рвения у парня поубавилось. Так что теперь он просто смотрел и ничего не говорил. Парень вообще стал угрюмым и нелюдимым, хотя и раньше особой общительностью не отличался.
С остальными ребятами же у нас установились вполне дружеские отношения. Никто ни на кого не давил, но постепенно то один, то другой начинали рассказывать о себе больше. В итоге мы часто, собравшись на полянке, обсуждали нашу общую ситуацию и думали над тем, что мы можем сделать. То, что нас тут держат едва ли не как пленников, уже ни у кого сомнений не вызывало. Рассказать родным мы ни о чём не могли - клятва мешала. Но у многих, включая нас с Гордоном, были достаточно влиятельные семьи, чтобы устроить проблемы руководству Академии и тем, кто за всем этим стоит.