Это же Патти!
Шрифт:
Звук закрывающейся двери заставил ее вздрогнуть, и она бросилась прочь, словно замеченный вор.
Патти положила свою вторую булочку в мусорную корзину к тарелке из-под индейки и только собиралась приступить к имбирным пряникам, когда от заднего окна донеслись странные звуки – кто-то карабкался вверх по стене. На мгновение над подоконником появилась голубая шляпа – ее обладательницу подсаживали снизу, – и брошенный неизвестной рукой апельсин покатился по центральному проходу между партами. Патти торопливо перехватила его и сунула в мусорную корзинку. Через минуту должен был кончиться ленч, предстоял неизбежный визит мисс Лорд в классную, а потому такой большой приток продовольствия становился обременительным.
Она услышала становящийся все громче гул голосов: девочки вереницей выходили из столовой. Она знала, что группки сочувствующих смотрят на нее сзади, через открытую дверь классной. Судя по непрекращающемуся шарканью ног, путь каждой из учениц Св. Урсулы, куда бы она ни шла, пролегал мимо двери классной. Патти не оглядывалась и, застыв с напряженными плечами, смотрела в пространство перед собой. Вдруг над ее головой раздалось какое-то дребезжание. Вздрогнув, она подняла глаза к отдушине в потолке и увидела в отверстии встревоженное лицо Айрин Маккаллох.
– На шоколаде можно много дней продержаться, – послышался ее громкий шепот. – Мне ужасно жаль, что тут только полфунта – остальное я съела вчера вечером.
Решетка отдушины приподнялась, и вниз быстро спустилась коробка, привязанная к концу веревочки. Но Айрин была главной штрейкбрехершей.
– Спасибо, Айрин, – высокомерно начала Патти громким шепотом, – но я не желаю принимать никаких…
В холле послышался голос мисс Лорд.
– Мне казалось, юные леди, что час отдыха следует проводить на свежем воздухе.
У Патти оставалось время лишь на то, чтобы схватить коробку и, уронив ее на колени, прикрыть развернутой тетрадкой, прежде чем мисс Лорд войдет в классную. Патти изобразила на лице выражение человека, мужественно переносящего страдания, и уставилась прямо перед собой, всей душой надеясь, что у Айрин хватило ума убрать восемь футов свисающей с потолка веревочки. За мисс Лорд следовал Осаки, в руках у которого был поднос с двумя сухариками и стаканом воды.
– Ты кончила латинский перевод, Патти?
– Нет, мисс Лорд.
– Почему?
– Я собираюсь сделать урок на завтра, когда будут послеобеденные занятия.
Патти говорила почтительным тоном, но смысл был ясен. Она слегка выделила интонацией слова «на завтра».
– Ты переведешь те двадцать строк немедленно.
Ответом Патти было красноречивое молчание.
– Ты слышишь меня?
– Да, мисс Лорд.
– Так что же? – Это короткое восклицание было острым как бритва.
– Я остаюсь верна моим принципам, – заявила Патти. – Я не штрейкбрехер.
– Ты будешь сидеть здесь, пока не кончишь те двадцать строк.
– Очень хорошо, мисс Лорд.
– Я не хочу, чтобы ты страдала от голода. Вот хлеб и вода.
Мисс Лорд велела Осаки поставить поднос на парту.
Патти взмахом руки отвергла пищу.
– Я не осужденная, – сказала она с достоинством. – Я отказываюсь есть, пока мне не подадут, как положено, в столовой.
Улыбка на миг сменила восточную невозмутимость на лице Осаки. Мисс Лорд поставила хлеб на соседнюю парту и удалилась вместе с дворецким.
Все те несколько часов, что были отведены для отдыха и вечерних занятий, Патти оставалась за партой; тарелка с хлебом, демонстративно нетронутая, стояла у ее локтя. Прозвонил пятичасовой звонок. Девочки вышли из своих комнат и разошлись по разным делам. Час между приготовлением уроков и звонком к обеду был единственным временем, которым они распоряжались самостоятельно. Патти было слышно их шумную возню на задней лестнице и беготню по коридорам. Малыш Маккой устроила драку подушками в Райском Коридорчике прямо над головой Патти. Несколько веселых компаний прошли мимо окна классной с радостными возгласами и смехом. Пеппер и Табаско, две школьные верховые лошади, были оседланы и выведены во двор. Патти могла видеть, как девочки по очереди проносятся галопом вокруг крикетной площадки, а Мартин, точно инспектор манежа, помахивает кнутом и подгоняет лошадей. Мартин, теперь скрюченный ревматизмом, в своей далекой шальной юности был ковбоем, так что, обучая девочек верховой езде, относился к возможным переломам костей с глубоким равнодушием, ужасавшим даже смелую учительницу гимнастики. Патти была его лучшей ученицей: она могла удержаться на спине рыжего Пеппера без всякого седла, с одним только подстеленным под себя одеялом. Лишь очень редко – когда Мартин был в особенно благожелательном настроении – лошадей седлали просто для общего развлечения. У Патти защемило сердце, когда она увидела, как ее ближайшие подруги, Присцилла и Конни, развлекаются, невзирая на то что она находится в заключении.
Смеркалось; никто не пришел зажечь лампу, и Патти сидела в полутьме, устало уронив голову на руки. Наконец она услышала в холле шаги. Мисс Салли вошла в классную и закрыла за собой дверь. Патти снова взяла себя в руки: чтобы противостоять Драконетте, требовалась острота ума.
Мисс Салли уже поговорила с мисс Лорд и была склонна думать, что Патти заслуживает какого-нибудь исключительного наказания, но в ее обычае было сначала выслушать обе стороны. Она придвинула стул поближе и начала с деловой прямотой.
– Слушай, Патти, что это за глупости?
Патти подняла на нее полный упрека взгляд.
– Глупости, мисс Салли?
– Да, глупости! Мисс Лорд говорит, что ты отказалась учить урок, который она задала, и что ты подбила на это остальных девочек. Ты одна из самых способных учениц в классе, и то, что ты не сделала домашнее задание до конца, не что иное, как упрямство. Если бы на твоем месте была Розали Паттон, я еще могла бы увидеть в этом какой-то смысл.
– Боюсь, вы не понимаете, что происходит, – сказала Патти мягко.
– Может быть, ты объяснишь мне, – предложила мисс Салли.
– Я должна хранить верность моим принципам.
– Разумеется! – любезно согласилась мисс Салли. – А в чем заключаются твои принципы?
– Твердо стоять за шестьдесят строк Вергилия! Дело не в том, что я хочу бастовать, мисс Салли. Мне было бы гораздо легче перевести восемьдесят строк, но это было бы нечестно по отношению к Розали. Норма рабочего дня не должна устанавливаться по способностям самых сильных. Мисс Лорд поставит Розали неудовлетворительную отметку, если мы, остальные, не позаботимся о ней. От солидарности трудящихся зависит благополучие каждого отдельного работника. Это борьба угнетенных против наступления… э… э… организованной власти.