Это же Патти!
Шрифт:
– Кошмар! – прошептала Конни. – Я чувствую себя как в какой-нибудь цирковой процессии.
– Скорее! – выдохнула Патти, хватая ее за руку и пускаясь бегом. – Конка подошла, и они садятся… Подождите! Подождите! – Она неистово замахала над головой тамбурином.
На перекрестке им преградил путь фургон транспортной конторы. Последняя из одиннадцати тысяч дев влезла в вагон, даже не бросив взгляд через плечо, и вагон конки со спокойным лязганьем покатил прочь, вскоре сделавшись лишь желтым пятнышком вдали. Две цыганки стояли на углу улицы и глядели друг на друга в полной растерянности.
– У меня ни цента… А у тебя?
– Ни одного.
– Как мы доберемся до школы?
– Понятия не имею.
Патти почувствовала, что ее толкают под локоть. Она обернулась и увидела юного Джона Дрю Доминика Мерфи, протеже школы и ее близкого знакомого, взирающего на нее с озорным восторгом.
– Эй, вы! Спойте нам и спляшите!
– Хорошо еще, что наши друзья не узнают нас, – шепнула Конни, пытаясь извлечь хоть какое-то утешение из того, что ее инкогнито не раскрыто.
К этому времени вокруг них собралась довольно большая толпа, которая быстро росла. Пешеходам, чтобы пройти мимо, приходилось сворачивать в боковую улочку.
– Нам потребовалось бы совсем немного времени, чтобы заработать на билеты и доехать на конке до школы, – сказала Патти; смущенное выражение ее лица вдруг сменилось озорным. – Давай! Ты бей в тамбурин, а я исполню матросский танец.
– Патти! Веди себя прилично! – На этот раз Конни обрушила на спутницу весь свой остужающий запас здравого смысла. – Остается неделя до окончания школы. Ради всего святого, давай не допустим, чтобы нас исключили в эти последние дни!
Она схватила ее за локоть и настойчиво подтолкнула к боковой улочке. Джон Дрю Мерфи и его друзья следовали за ними несколько кварталов, но, наглазевшись вдоволь и поняв, что цыганки не предложат им никакого развлечения, постепенно отстали.
– Что будем делать? – спросила Конни, когда они наконец отделались от последнего из маленьких мальчиков.
– Думаю, мы могли бы дойти пешком.
– Пешком! – Конни продемонстрировала свою хлопающую подметку. – Ты думаешь, что я пройду пешком три мили в этой туфле?
– Ну хорошо, – сказала Патти. – Что же тогда ты предлагаешь?
– Мы могли бы пройти назад к фотографу и занять у него на конку.
– Нет! Я не собираюсь выставлять себя на посмешище, маршируя из конца в конец по главной улице в дырявом чулке.
– Ну хорошо, – Конни пожала плечами, – тогда придумай что-нибудь.
– Думаю, мы могли бы дойти до платной конюшни и…
– Это на другом конце города… Я не смогу пройти такое расстояние с моей хлопающей подметкой. Каждый раз, когда я делаю шаг, мне приходится поднимать ногу на десять дюймов.
– Ну ладно. – Патти в свою очередь пожала плечами. – Может быть, тогда ты придумаешь что-нибудь получше?
– Пожалуй, самый простой выход – сесть в вагон конки и попросить кондуктора записать стоимость поездки на счет школы.
– Да, и объяснить перед всеми пассажирами, что мы ученицы школы Св. Урсулы? Эта история за один вечер разойдется по всему городку, и Вдова будет в ярости.
– Ну хорошо… что же тогда будем делать?
С минуту они в растерянности стояли перед уютным домом, на крыльце которого играли трое детей. Дети прервали игру и остановились на верхней ступеньке, разглядывая цыганок.
– Пошли! – призвала подругу Патти. – Споем «Цыганскую дорогу». (Это была последняя песня, которую напевала вся школа.) – Я буду подыгрывать на тамбурине, а ты можешь отбивать такт подметкой. Может быть, они дадут нам пару центов. Это была бы отличная забава – заработать на проезд до школы… Я уверена, за то, чтобы меня послушать, стоит заплатить десять центов.
Конни бросила взгляд сначала в один, потом в другой конец пустынной улочки. Не было видно ни одного полицейского. Она неохотно последовала за Патти по дорожке к дому, и песня зазвучала. Дети громко аплодировали, и цыганки уже поздравляли себя с успехом своего представления, когда дверь открылась и на пороге появилась женщина… похожая на мисс Лорд.
– Немедленно прекратите этот шум! В доме больной!
Ее тон так же напоминал о латыни. Они повернулись и побежали прочь – так быстро, как только позволяла Конни ее оторванная подошва. Когда между ними и «латинянкой» осталось добрых три квартала, они упали на удобный порог и, прислонясь плечом к плечу, рассмеялись.
Из-за угла дома вышел мужчина, толкая перед собой газонокосилку.
– Эй, вы! Ступайте отсюда! – распорядился он.
Девочки послушно встали и прошли еще несколько кварталов. Они продвигались в противоположном направлении от школы Св. Урсулы, но, казалось, не знали, что еще можно было бы предпринять, и продолжали бездумно шагать вперед. Они уже добрались до окраины городка и вскоре остановились перед высокой дымовой трубой, окруженной группой невысоких зданий, – это были насосная и электрическая станции.
Луч надежды мелькнул в глазах Патти.
– Слушай! Давай зайдем и попросим мистера Гилроя, чтобы он отвез нас в школу на автомобиле.
– Ты его знаешь? – с сомнением уточнила Конни. Пережив столько публичных оскорблений, она несколько оробела.
– Да. Я знаю его очень близко. Он крутился в школе все рождественские каникулы. Мы даже один раз играли с ним в снежки. Пошли! Он с удовольствием нас выручит. И у него будет предлог помириться с Джелли.
Они прошли по узкой заасфальтированной дорожке к кирпичному зданию с вывеской «Правление». Четыре клерка и машинистка в приемной прервали работу, чтобы посмеяться над двумя нелепыми фигурами, появившимися в дверях. Молодой человек, сидевший ближе всех к двери, развернул свой стул, чтобы лучше видеть.
– Привет, девочки! – сказал он с веселой фамильярностью. – Откуда вы выскочили?
Машинистка тем временем делала замечания вслух о дырах на чулках Патти.
Лицо Патти вспыхнуло под темным слоем кофе.
– Мы хотим видеть мистера Гилроя, – с достоинством сказала она.
– Мистер Гилрой сегодня занят, – усмехнулся молодой человек. – Может быть, вам лучше поговорить со мной?
Патти высокомерно выпрямилась.
– Пожалуйста, скажите мистеру Гилрою… и немедленно… что мы хотим поговорить с ним.