Этот добрый жестокий мир (сборник)
Шрифт:
Хоть кол на голове теши.
— Пару следующих недель, — сообщил я, — вся поверхность планеты будет покрыта толстой коркой льда, уникального, особой цветовой гаммы. Если вычесть время на дорогу, то останется неделя, но именно за нее мне необходимо написать гипнос-полотно.
— То есть там будет зима все время нашего пребывания?
— В яблочко.
— А ты будешь писать снег и лед?
— Я хочу запечатлеть этот удивительный лед, его оттенки и отблески, переливы, все пробуждаемые им ощущения. Причем, как и положено, зиму сменит весна,
— Мне нужен инопланетный загар. — Ноэми была непреклонна. — Увидев его, все подружки с ума сойдут от зависти.
Я снова вздохнул.
— И не хмурься, — сказала Ноэми. — Это тебе не идет.
— Да?
— Конечно. Кстати, я уже придумала, что мы сделаем.
— А именно?
— Ты закончишь картину, а на обратном пути мы завернем на какую-нибудь планету с подходящей атмосферой, на которой в достатке моря, пляжа и солнечной погоды. Согласен?
Я хмыкнул.
Типично женское понимание мира. Если на пути попалась очень высокая стена, вместо того чтобы свернуть в сторону, делаются попытки совершить под нее подкоп или ее перепрыгнуть, перелететь на воздушном шаре, прельстить ее охрану, уговорить случайно встреченного альпиниста перетащить через нее, задействовать знакомого знакомой, работавшего подрывником и поэтому знающего, как в любой стене проделать большую дыру… Упорство, помноженное на изворотливость, сдобренное гранитной уверенностью в успехе дела.
Впрочем, можно ли ожидать от них иного?
— Ты согласен?
Ну что можно ответить? Хотя…
— А как на это посмотрит Клэр? — осторожно спросил я.
— Я ее уломаю, — не моргнув глазом, заявила Ноэми. — Вот прямо сейчас пойду и договорюсь.
Да, тут остается только отойти в сторону.
Я взял в руки емкость с гипнокрасками, подумал, отложил ее в сторону, ухватил в два раза большую.
— Ты слышишь меня?
— Конечно, дорогая, — ответил я, прикидывая, сколько следует захватить метров сонного полотна для будущий картины. — Делай, как знаешь.
— Главное, не встревай. Я все устрою.
Кто бы сомневался? И договорится. Кроме женского понимания мира, существует еще и женская солидарность. Рука руку моет.
Всего лишь за час сказочный цветной лед стал лужами и ручьями. Полюбовавшись тем, как гаснут оставшиеся от него радуги, я аккуратно опрыскал мультизакрепителем написанную мной на Отуссае картину. Бережно и сноровисто орудуя манипуляторами, Клэр ее упаковала и отправила в свою кладовую. Кажется, ей такая работа нравилась.
Небо к этому времени стало цвета мохового агата. Я уже знал, что здесь это к перемене погоды.
Подчиняясь приказу погрузиться в трюм, Клэр активизировала ходовую часть дома и заставила мое жилище двинуться к стоявшему на ближайшем пригорке экранолету. Четыре массивные конечности шагали легко, можно сказать, изящно. Сам дом изменялся, приобретал
Сцепив пальцы на затылке, я с наслаждением потянулся всем телом.
Вот теперь можно заняться и развлечениями. Причем забыть о них не даст некто с точеным профилем и голубыми глазами. Нет, не получится от-дожить в долгий ящик поиски планеты, на которой можно с комфортом позагорать.
Увидев, что от корабля ко мне спешит моя женушка, я тихо засмеялся, пробормотал:
— Точно. Не получится…
Мне вспомнилась законченная картина. Может быть, лучшая из всех, написанных мной.
Как я ее назову?
Дворец Снежной королевы? Ледяной сон? Дворец королевы льда? Планета обжигающего льда? Дворец ледяных мечей? Ледяная сказка?
Ветер едва не сбил меня с ног, неожиданно и сильно ударив в спину. И тотчас после этого стих, затаился. Снежные птицы, которых он покатил было кубарем, словно покрытые перьями шарики, встали, отряхнулись и вновь принялись копаться в лужах длинными плоскими клювами. Кажется, они выискивали там мелких насекомых, живших в снегу, а теперь утративших подвижность от перегрева.
Я подумал, что у снежных птиц за последние пару дней заметно уменьшились крылья, да и цвет оперения теперь не был абсолютно белым. Появились серые пятна. Интересно, как птицы будут выглядеть еще через пару дней?
— Поднимаем паруса? — спросила Ноэми.
Она была уже неподалеку. Шла легко и уверенно, улыбалась.
— Да. Пора, — ответил я.
— Ты окончательно разделался с работой?
— Осталось лишь придумать название для картины.
— Это можно сделать и на планете, остановку на которой ты мне обещал.
Я улыбнулся.
Все правильно. Она целую неделю безропотно ждала, была усердной помощницей, а также специалистом по быту активно работающего художника. Теперь ее следует вознаградить. Кстати, подходящая планета на примете уже есть…
Джунгли, пляж, чистейшая вода, безоблачное небо, в зените — в меру жаркое светило. Идеальные условия для хорошего загара.
Не за этим ли мы сюда прилетели?
— Здесь безопасно? — спросила Клэр, едва выгрузившись из трюма. — Ты уверен?
— В данный момент на планете Поденка нет ни одного хищника, — ответил я.
— Так не бывает. Если есть растительность, значит, должны быть и травоядные. Если есть травоядные…
Я улыбнулся.
— Правильно рассуждаешь. Однако сейчас на планете нет травоядных или хищников. Не будет еще три дня. В лоции есть подробное описание.
— А потом что случится?
— Наступит день, когда из отложенных в землю зародышей появятся травоядные и начнут расти как на дрожжах.
— Вот бы на них посмотреть.