Этот добрый жестокий мир (сборник)

Дяченко Марина и Сергей

— Эти компасы не продаются. Похоже, он к вам случайно попал, — сказала художница.

— Или Мартин послал компас мальчику, — возразил мужчина, уже вслух. — Другого способа, наверно, не было.

— Я его купил, — твердил Макаров. — Купил я его, блин!

— Чего это тебя заколодило, Сань? — спросил сильно удивленный Витька.

— Мой компас. А они его отнимут.

Такие приступы любви к собственности с Макаровым и раньше случались — мог на складе сцепиться с грузчиками, стянувшими у него пару сигарет из пачки. Но тогда Витька только посмей-вался над соседской придурью,

а сейчас ему стало стыдно. Так стыдно, что вся кровь, сколько ее по телу гуляет, в щеки бросилась.

— Сколько ты за него заплатил, идиот?! — заорал Гайдук. — Ну, сколько? Я его у тебя покупаю! Для Гришки! На хрена он тебе сдался?! Дурак я — раньше надо было купить!

Он полез в карман, вытащил мятые банкноты и горсть мелочи.

— Ему красная цена — полсотни! На, вот сотня — и кончай дурковать! Перёд людьми не позорься!

Макаров взял банкноты, не считая, и отвернулся. Перед ним была тропинка и тянула его прочь от лужайки.

— Там гораздо больше сотни, — сказал мужчина. — Гораздо больше.

— Ну и хрен с ними. Для ребенка же… — тут Витька обратил внимание, что другие малыши, оставив свой замок, подошли к мольберту. — Ну, для детишек… Пусть играют, жалко, что ли?

— Хорошо, — ответила художница. — Это по-всякому начинается, можно и так… Иди к нам, хороший человек. Своим мы всегда рады.

— Может, Мартин ему компас посылал? — неуверенно спросил мужчина.

— Какая разница, Леша. Дай-ка компас, Гришенька…

Художница покрутила шпенек, нажала на кнопку, которой Макаров с Витькой не заметили. Стрелка успокоилась, огненно-алый цвет угас, теперь южный кончик был обыкновенным, тусклокрасным.

Гайдук осторожно шел по лужайке. Гришка догнал его и ухватился за руку. Люди за столом улыбались.

— Еще два метра, — сказал высокий старик. — Плюс два метра к радиусу, ребята.

— И плюс метр к высоте купола, — добавил рыжий парнишка. — Мы обгоняем всех! Ты что умеешь?

— У меня руки не из… — Витька осекся. — Ну, в общем, правильным концом вставлены. Все, что по дому… и мотор разобрать могу… и проводку!..

— А мечтаешь о чем? — осведомился старик.

— Мечтаю?! — тут у Витьки прямо дыхание перехватило. — Я?! Ну, я… я бы по компьютерной части хотел, только там ведь учиться надо, курсы какие-то…

— Курсы мы тебе подберем. Еще?

— Еще?!

— Не тормоши его, Данилыч, он еще не опомнился. Сам знаешь — трудно, когда с вонючей помойки попадаешь в цветущий сад. Все время боишься — сейчас отнимут. Очень трудно перестать огрызаться и поверить, очень… помнишь?..

— Да все я помню. Ну что же — теперь ты почти наш. Остался только испытательный срок.

Говорят, его можно встретить на закате между Девичьей башней и Карловскими воротами. Он похож на сумасшедшего — на обыкновенного городского сумасшедшего. У него длинные русые волосы, жесткими кольцами падающие на плечи, кожаный ремешок с бусинами, не дающий им падать на лоб, лет с виду — около тридцати. Через плечо перекинут ремень лотка. Когда-то такие лоточники бродили по всему городу, ведя торговлю вразнос, теперь он один остался.

На лотке — это продолговатая коробка

с бортами шестьдесят на сорок или вроде того, чтобы ее таскать, нужна особая ловкость — разложена всякая дребедень. Там старые пуговицы и пряжки от ремней, матросских и солдатских, потертые галуны от мундиров, ложки — деревянные и под серебро, складные ножи, у которых хорошо если одно лезвие рабочее, обкуренные трубки и табакерки всех видов и размеров. Свисают с лотка и крученые веревочки — от железных кругляшков, которые следует носить на шее.

Часто рядом с ним можно увидеть старую женщину, малость не в своем уме.

— Отдай Настю! Отдай Гришку! Я же знаю — ты их спрятал! — кричит она и отвратительно ругается. Но он, не обращая особого внимания, только отходит в сторонку.

Если спросить прохожих, часто бывающих в Старом городе, то скажут: не одно десятилетие (возможно, и не одно столетие) чудак бродит по узким улицам, предлагая всю эту рухлядь людям, которым она совершенно не нужна. Это честный ответ — им так кажется.

Умные люди проходят мимо, не останавливаясь, не прислушиваясь и не оборачиваясь.

Но иногда чудаку везет — навстречу попадается тот, кто ему нужен.

И вскоре один из куполов, разбросанных по всей Земле, становится чуть шире и чуть выше…

ИГОРЬ БЕРЕСНЕВ

ФОНТАНЫ ЭНЦЕЛАДА

Картина за иллюминатором завораживала. Здесь, вблизи, Сатурн вовсе не выглядел шариком. Желто-полосатая стена его заслоняла добрую треть обзора. А другую треть, нижнюю, загораживали подсвеченные лучами солнца, кажущиеся плотными — твердыми! — кольца. Кораблик полз между этих двух плоскостей, словно мушка, угодившая в громадную коробку. Айша знала, что десятки тысяч километров отделяют их от верхней кромки облаков, но разум отказывался соглашаться. Казалось — планета рядом, чуть-чуть, и они свалятся на нее.

Она спохватилась, что смотрит в иллюминатор, приоткрыв рот. И пилот, мальчик совсем, поглядывает на нее, пряча усмешку в уголки губ. Еще бы, звезда гипер-ТВ, знаменитая киноактриса ведет себя как девочка, первый раз попавшая в космос. По правде говоря, так далеко от Земли она действительно оказалась впервые. Но знать об этом поклонникам «Галактической миссии», «Перекрестка Вселенных» и прочих космосаг, в которых она снималась, необязательно.

— Впечатляет, — Айша постаралась придать голосу снисходительный оттенок. — Как будто мы попали в обитель гигантов. Или древних богов!

— Да ничего особенного! — отмахнулся пилот. — Вот если бы мы пролетали над северным полюсом, было бы на что посмотреть. Ураган в форме правильного шестиугольника, и каждая сторона его больше диаметра Земли — можете представить? Причем ураган не прекращается с тех пор, как его обнаружили в конце двадцатого века.

— Ого! Ничего, мне и так впечатлений хватает.

— Не жалеете, что прилетели в нашу глухомань?

— Ни капельки! Даже если потребуется немедленно возвращаться на Землю и я больше ничего не увижу, все равно не пожалею, что потратила эти три месяца!