Этот добрый жестокий мир (сборник)
Шрифт:
Макаров вырос на окраине. До городского центра было двадцать пять минут на автобусе. Но там Макарову было нечего делать.
То есть трезвому Макарову там точно было нечего делать — не в филармонию же идти на концерт симфонического оркестра. А пьяный Макаров, решив проехать две остановки на автобусе, банально заснул. И заехал неведомо куда, и даже, вдруг приходя в себя, ужасался пейзажу за окном и порывался выскочить.
Его выставили на кольце. В этих краях он не бывал года три точно. Память подсказала — в узком переулке вроде была то ли рюмочная, то ли бутербродная. И в самом деле, сколько можно квасить
В общем, прокатился взад-вперед весьма полноценно, с маленькими радостями и приключениями.
В одиннадцать часов утра Макаров был бодр и сердит — оказалось, что изгваздал кетчупом штаны и байку. Чистая байка висела в ванной, а вот чистых штанов, кажется, не было. Макаров решил, что можно быстренько застирать пятна, а потом штаны прямо на теле высохнут. Он пошел в ванную, а в ванной, естественно, увидел себя в зеркале.
У него на шее висел кругляшок на веревочке.
Макаров поднес его к глазам. Это был маленький компас: с румбами, с красно-синей стрелкой, все как полагается. Стрелка двигалась.
Макаров хмыкнул — подарочек был в девичьем вкусе, а он с девицами даже не заигрывал и ни одну не подпустил так близко, чтобы та могла накинуть веревочку ему на шею.
В дверь позвонили. Это Витька Гайдук зашел за ним, чтобы вместе ехать на работу. Они трудились на оптовом складе комплектовщиками заказов. В эту неделю оба выходили во вторую смену, а склад был на другом конце города. Они как раз успевали вовремя приехать и пообедать в служебной столовке.
— Вот, — Макаров показал компас. — Хрен знает, откуда взялся. Может, я его где-то спер?
— А на хрена? — спросил Витька.
— Вот то-то и оно, что на хрена. И откуда?
Макаров попытался вспомнить свои блуждания и довспоминался до Девичьей башни. Когда-то давно там держали пойманных воровок и проституток, потом башню взяла в аренду студенческая корпорация, и в конце концов туда вселили городской музей истории и архитектуры. Всего этого Макаров с Витькой не знали, потому как незачем, но пивной погреб в трех шагах от башни Гайдуку был известен по каким-то подвигам. Возможно, туда одноклассник привел Макарова — в памяти обозначилась лестница с высокими каменными ступенями.
Но только это память и выдала, насчет остального сказала: а шиш вам, пока организм-кормилец не получит утреннюю дозу пива.
Пока шли в гипермаркет за пивом, сцепились с Витькиной тещей, тащившей внука в поликлинику. Потом чуть не подрались с дядей Колей Перфильевым, который нагло и свирепо требовал на опохмелку. Какой-то сволочной пацан запустил Витьке в спину обломком кирпича — ни с того ни с сего. За пацаном погнались, он попытался уйти через дыру в заборе, застрял и схлопотал пару раз по заднице. Вытаскивать не стали — пусть там поторчит, авось поумнеет. Из-за пацана чуть не опоздали на автобус — пришлось тарабанить в уже закрывшуюся дверь, а потом ругаться с шофером. В общем, рабочий день начался чудесно — чуть более бурно, чем всегда.
В
Дорога занимала больше часа, и развлечение пришлось кстати, вот только в одном месте компас закапризничал — синее острие вдруг задергалось и показало куда-то не туда. Но потом все выправилось и вплоть до склада вело себя примерно.
— Хренотень какая-то, — сказал Гайдук. — Можно подумать, где-то там были залежи железной руды.
Макарова очень насмешила мысль, что такие залежи вдруг обнаружатся под кинотеатром «Экран», и на работу он прибыл в удивительно хорошем настроении.
Смена формально заканчивалась в десять вечера, а фактически — ближе к полуночи, потому что желающих выходить в ночную смену обычно было мало и начальство давало второй смене возможность малость подработать. Это бы еще было хорошо, а плохо другое: Витька и Макаров, едучи домой последним автобусом, очень старались не заснуть, но часто засыпали по уважительной причине и проезжали свою остановку. Причина была элементарная — при погрузке ящиков со спиртным они ухитрялись стянуть бутылку, а то и две, подсовывая вместо них заранее приготовленное битое стекло — треснули, мол, бутылочки при корявой разгрузке.
На сей раз они утащили свою, можно сказать, законную бутылку водки, а закуской их снабдили тетки-фасовщицы: они все очень любили Гайдука. Вовремя успев к последнему автобусу, Витька и Макаров уселись и опять стали баловаться с компасом — только для того, чтобы не заснуть. И опять поблизости от «Экрана» стрелка засбоила.
— Месторождение, хрен! — развеселились они. И обсуждали эту безумную идею до самого дома.
Ночью Макарову снились какие-то шахты, вагонетки, чумазые люди (подсознание перепутало железную руду с углем). Витьке Гайдуку же снилась плюющаяся огнем домна, силуэтом — точь-в-точь египетская пирамида. Из нее текли реки расплавленного металла, а Витька стоял на островке посреди огненного озера и пытался определить его объем в кубометрах и гектолитрах.
Встретившись перед отъездом на работу, они обсудили свою аномалию уже более серьезно. Руда — это вряд ли, но какой-то засекреченный склад металлолома — вполне… А почему бы нет?
Через два дня у обоих был выходной, и вопроса, на что бы его убить, больше не стояло: они оделись поприличнее, взяли с собой Витькиного сыночка и поехали к «Экрану». По дороге сами себя убеждали, что просто валяют дурака. Опять же, нужно научить ребенка обращению с компасом. Пусть видит, что родной батя малость получше и поумнее того урода, которого живописует ребенку теща в отсутствие зятя.
Компас повесили на шею пятилетнему Гришке и отправились исследовать окрестности «Экрана». Отыскали немало: бар под названием «Матильда», фирменный магазин армянских вин и коньяков «Хайастан», еще какой-то «Винариум» — тоже явно алкогольное заведение. Заодно определили, где выход из «Экрана»: в проходном дворе чуть ли не посреди квартала. Никаких залежей железа не обнаружили — то есть ничего похожего на склад, цех или просто гору трамвайных рельсов. Оставалось предположить безумное — руду, причем сравнительно неглубоко.