Этот дождь навсегда
Шрифт:
А утром первого дня выходных утренние газеты чуть не во всем городе остались в своих ящиках.
Действительно: какая глупость читать газеты, если на улице стоят такие погоды?
Может быть, это последние теплые деньки в настоящем году.
И гуляет народ обстоятельно, неспешно, дышит глубоко, слушает, как падает с деревьев отяжелевший к осени лист.
Хорошо гулять по парку — под павшей листвой не разглядеть, где дорожка, где газон. Еще неплохо посидеть на террасах кафарен, вылавливая из чашек кофе все тот же павший в неравной
Нагулявшись, ужинали с отменным аппетитом. Разворачивали газету, которая за день еще не успела состариться, начинали читать:
«…Вчера из цирка сбежал дрессировщик. Хотя, возможно, тигры чего-то недоговаривают.…»
«…Хозяйке на заметку: от комаров в подполе можно избавиться, пустив туда нескольких лягушек…»
Объявления:
«Утеряны ключи от квартиры. Считать недействительными».
С далекой войны пришло объявление: «Сдам крепость недорого. Торг уместен».
И только добравшись до последней страницы, обыватель узнавал, что совершенно не напрасно сегодня запасался осенью впрок.
«…На будущей неделе задождит. — сообщал синоптик. — Но наверняка все обойдется…»
У всех имеется своя тайна.
В издательстве тайна была даже у редакционного кота.
Он прикармливал мышей, дабы те не сдохли с голоду. У мышей ведь рацион состоял из бумаги, клея и сыра, с риском для жизни добытым из мышеловок. Мыши даже хотели уйти из издательства, и коту пришлось вести с ними длительные переговоры. В конце-концов, если нет мышей — зачем нужен кот. А кот слишком стар, чтоб искать новое место работы.
…Но с появлением Господина Э, концентрация тайн в редакции оказалось значительно повышенным. Казалось — тайна рядом, за углом коридора. Ты сделаешь неверный шаг, подойдешь слишком близко — она наброситься на тебя, расскажется. И ты никуда не денешься — станешь причастен к тайне. Не сможешь сказать: «Я тут ни при чем». Стало быть, твоя жизнь уже не будет такой спокойной…
…Действительно — зачастили дожди. Многие в редакции успокаивали себя — дожди осенью такая же нормальная вещь, как листопад. В самом деле: что это за осень без желтого листа, без туманов поутру и дождей. Тем паче, что аграрии смутно намекали, что дожди даже осенью весьма полезны. Хотя бы для того, чтоб эти самые аграрии в полях от усталости не скончались, а могли бы отдохнуть в теплых домах или как придется.
Каждый день к синоптику приходили за прогнозом погоды, надеясь на то, что хоть завтра можно будет оставить зонт дома.
Но Господин Э каждый день выдавал припасенный заранее дождливый прогноз.
— Не волнуйтесь, этот дождь не навсегда, его обязательно что-то сменит. — успокаивал он.
— Что именно? — вопрошал нетерпеливый посетитель.
— Например, снег…
И посетитель удалялся, сочтя, что дождь — это зло наименьшее.
Заходил редактор. Был он невесел.
— Я ведь понимаю, что это ваши шуточки с погодой. — сказал как-то он. — И даже подумывал
— В самом деле? — удивлялся Господин Э. — но я там никого не знаю…
— Зато знают о вас…
В ответ Господин Э просто пожимал плечами: его это совершенно не касается. Можете его выгнать, посадить в тюрьму, отрубить голову и прочие конечности.
Ну и что с того?
Он уйдет, а прогноз погоды останется. Пройдет время, и город в вечном дожде порастет мхом да плесенью, а то и просто затопит улицы.
Действительно, надо радоваться, что дождь не проливной, и вечно забитые водостоки с ним как-то справляются.
От дождя похолодало. Синоптик тоже страдал от этого, мерз. Ходил в забытой кем-то шинели, кутался в холодное казенное сукно. Пил кофе чашку за чашкой, угощал им других. В холодных комнатах от чашки шло много пара, но кофе быстро остывал.
Очевидно, от кофе он никак не мог заснуть, и далеко за полночь горел свет в окне его кабинета.
Если бы кто поднял голову вверх, то увидел бы за стеклом самого Господина Э. Был тот невесел. То ли так на него влияла погода, то ли напротив, погоду он мастерил под себя.
Но его мало кто видел: дождь располагал к тому, чтобы смотреть под ноги, а не вверх. Воды с неба пролилось изрядно, она уже не впитывалась в землю — повсюду стояли лужи.
И вот настал вечер, когда господин Э вместо того, чтобы заварить очередную чашку, потушил свечи. Застегнул шинель, прошептал своим башмакам заклинание непромокаемости и вышел в ночь.
Утром синоптик был уже на работе, но в мире что-то изменилось.
Номинально дождь еще шел, капли перечеркивали оконное стекло. Но было их уже немного, и в нити дождя вплеталось нечто мелкое, что, кажется, и не падало вовсе.
Сам Господин Э улыбался дежурной чашке кофе.
— С чего это вы повесели? — спросил юноша.
Хотя, ближайшее солнечное затмение ожидалось очень не скоро, юноша заходил в редакцию часто.
— Сегодня встретил старого друга… — объяснился господин Э.
— Вы не говорили, что у вас есть старый друг в этом городе. — сказал юноша и осекся.
Господин Э вообще ничего не говорил о друзьях. Ни в этом городе, ни в любом другом.
— И кто он? Тоже синоптик?
— Тоже бродяга, как и я… — покачал головой Господин Э. — Путешествует по осени.
— Это как?
— Да очень просто. Мы движемся в пространстве, он — во времени. Его можно встретить во многих городах, странах. Иногда в разных местах его видят одновременно. Если вдруг кто-то оказался в закрытой снаружи комнате, сейфе — это он. Если кто-то исчез из карцера — это тоже он. Но всегда — только в это время года. Для него осень — навсегда.
Юноша пожал плечами и улыбнулся: дескать, все равно не понимаю.
Господин Э подмигнул: ничего, со временем поймешь.
Затем подумал и сказал: