Этот мир не выдержит меня. Том 4
Шрифт:
С другой стороны, «Сапфироглазый» ведь зачем-то сказал мне спасти её. Неужели именно для участия в дуэли? Очень может быть, что так…
Если бы я не послушался совета божественного кошака, то рядом со мной не оказалось бы ни одного союзника.
Стоило отдать Лэйлу Дру-угу, и она мигом отправилась бы запекаться до хрустящей корочки, а морфан просто проводил бы меня до пещеры, помахал на прощание ручкой и поспешил вернуться к оставленному угощению.
И тогда, вместо поединка три на три, меня ждала бы разборка с двумя сотнями охотников…
— Ты согласен, челоувек Феликс?
Лик-тики вытянул перед собой кулак.
— Если мы победим, то ты дашь нам уйти, а твои охотники забудут о том, что собирались на прогулку, — медленно проговорил я.
— Разумеется, челоувек Феликс. А если вы проиграете, то мы съедим ваши трупы.
Я едва заметно усмехнулся. В случае проигрыша меня вряд ли будут волновать подобные мелочи. Впрочем, проигрывать я всё равно не собирался.
— Ты согласен, челоувек Феликс? — терпеливо повторил свой вопрос Лик-тики. Он буквально сверлил меня взглядом.
— Согласен, — ответил я и ударил кулаком об кулак.
Раз кровопролития не избежать, значит, так тому и быть.
Глава 3
Лик-тики сдержанно поклонился и спрятал руки в широкие рукава халата.
— Камень рассудит нас через три тысячи ударов сердца, — торжественно произнёс он. — Суд соустоится прямо здесь, и если твоя острога одержит верх, то ты сможешь уйти.
— Мои товарищи тоже уйдут со мной, — сразу уточнил я. В отличие от наивного Дру-уга, у меня был богатый опыт общения со всякими крючкотворцами. — Кем бы они ни были и какие бы проступки не совершили… Камень рассудит всех, согласен?
Разумеется, это уточнение касалось моего обнажённого союзничка. За свою долгую подземную жизнь он успел сильно насолить бывшей родне — не хотелось бы, чтобы это стало ещё одним препятствием по дороге наверх.
— Я согласен, челоувек Феликс, — Лик-тики кивнул. — После суда все обиды будут забыты…
Он замолчал, однако чувствовалось, что ему есть что добавить.
— После суда все обиды будут забыты… — я медленно повторил слова собеседника. — Но?
— Но если ты победишь, то тебе лучше никогда не воузвращаться в подземное царство, челоувек Феликс.
Я слегка пожал плечами. Никакого желания снова лезть под землю у меня не было, однако если понадобиться, то залезу обязательно. И мне будет глубоко плевать на мнение морфанов по этому вопросу.
Тем не менее, резать правду-матку я не стал и вежливо ответил:
— Приму твои слова к сведению, Лик-тики.
В переводе с «дипломатического» языка это означало примерно следующее: «За совет — спасибо, но я буду поступать так, как считаю нужным. И если вам что-то не нравится, то это ваши проблемы, а не мои».
— Надеюсь на твоё благоуразумие, челоувек Феликс… — Лик-тики широко и очень доброжелательно улыбнулся. Будучи главой рода, он не хуже меня владел языком дипломатии.
Я улыбнулся в ответ. Слова морфана можно было трактовать только одним способом: «Сунешься сюда ещё раз, и мы сожрём тебя с потрохами», — вот что скрывалось за его напускным дружелюбием.
— Моё благоразумие ещё никого не подводило, — спокойно произнёс я. — И недовольных пока не было.
Лик-тики кивнул. Он, разумеется, сразу понял скрытый посыл. Угрожали мне многие, но я до сих пор жив — в отличие от тех, кто неосторожно сыпал угрозами.
— Прежде чем ты оутправишься за своей острогой, челоувек Феликс, ответь на последний вопрос.
Судя по тону, лидер морфанов решил прекратить обмен дипломатическими «любезностями».
— У твоей остроги есть защитники? — спросил он.
Я отрицательно качнул головой. Усач — не в счёт. Во-первых, он всего один, а во-вторых, в схватке с теми гигантами, на которых катались «шипастые» морфаны, ему не светило ничего хорошего.
— Тогда и моя острога будет биться, стоя ногами на камне, челоувек Феликс — сообщил в ответ Лик-тики. — Так будет честно.
Я слегка поклонился. Удивительное благородство. Удивительное и очень подозрительное.
— Теперь иди, челоувек Феликс. Иди и приведи свою острогу. Если ты не успеешь вовремя, то две сотни моих охотников опалят головы солнцем, а я… Я уже не смогу их задержать.
— Я успею, Лик-тики, — бросил через плечо я. — А ты… ты лучше возьми в свою острогу самых упитанных охотников. Не хочу, чтобы тебе и твоим бойцам пришлось давиться жилистым и сухим мясом.
Я рванул вперёд, не дожидаясь ответа — быстро, но не на пределе возможностей. Сил осталось не очень много, поэтому не стоило чрезмерно расходовать их перед поединком.
Три тысячи ударов сердца. Примерно сорок пять минут. Времени немного, однако его должно хватить с запасом.
Бег ровный, размеренный. Лёгкие методично перекачивали терпкий воздух, а горячая кровь согревала уставшие мышцы. Физическая нагрузка прекрасно стимулировала работу мысли.
Это хорошо. Мне нужно о многом подумать.
Разрозненные сведения кружились в голове, казалось бы, безо всякой системы. Однако эта бессистемность была мнимой. Факты сплетались между собой в единую цепь — звено за звеном — превращаясь в нерушимую и непротиворечивую структуру.
Два шага. Глубокий вдох. Лик-тики.
Мой новый «приятель» знал о том, что я маг, однако не особо переживал по этому поводу. Он не испугался лично говорить со мной и даже глазом не моргнул, отправляя своих бойцов на верную смерть, хотя вполне очевидно, что они обречены на поражение. Особенно без своих защитников.
Что это, неспособность просчитать очевидные последствия или граничащая с глупостью смелость?
Очень вряд ли. Лидер целого племени может быть кем угодно, но только не идиотом. А раз он не идиот, значит, у него был какой-то козырь в рукаве, и этот козырь позволял ему не опасаться магии.