Этот неподражаемый Дживз
Шрифт:
– Ах!
– воскликнул я, заметно повеселев. Значит, всё отменяется Я понятия не имею, о чём там говорится.
– Естественно, тебе придётся её прочитать.
– Прочитать! Ну, знаешь:
– Берти, мы вместе учились в школе:
– Ох, ну ладно! Ладно!
– сказал я.
– Ни на секунду не сомневался, что могу на тебя положиться. У тебя золотое сердце. Дживз, - обратился малыш Бинго к моему преданному слуге, который вошёл в гостиную, - у мистера Вустера золотое сердце.
– Слушаюсь,
Я не особый любитель читать - если речь идёт не о детективах и спортивной хронике, - и "Женщина - будь она проклята!
– бросившая вызов" доставила мне немало неприятных минут. С огромным трудом - о страданиях я даже не говорю, мне удалось её осилить, и можно сказать, вовремя, потому что не успел я прочитать последней фразы, где губы их слились в долгом поцелуе и слышны были лишь вздохи ветра в ветвях ракиты, как мальчик-посыльный принёс мне записку от старикана Биттлшэма, в которой он приглашал меня на ленч.
Я застал старикана растаявшим, другого слова мне не подобрать. Экземпляр книги лежал рядом с ним на столе, и он время от времени перелистывал страницы, одновременно уминая заливное.
– Мистер Вустер, - произнёс он, проглотив очередную порцию карпа, - я хочу вас поздравить. Я хочу вас поблагодарить. Вы превзошли себя. Я читал "Любовь это всё", я читал "Простую заводскую девчонк">, я наизусть помню "Сорванца Миртл". Но это: это нечто потрясающее. Самая лучшая и самая смелая ваша вещь. Когда её читаешь, сердце разрывается на части.
– Правда?
– Правда! Я читал её три раза, - кстати, хочу поблагодарить вас за экземпляр, который вы прислали мне, так любезно подписав, - и мне кажется, я с уверенностью могу сказать, что стал добрее, мягче, великодушнее, чем раньше. Мне хочется что-нибудь сделать для всего человечества.
– Нет, вы серьёзно?
– Да, да, можете не сомневаться.
– Для всего человечества?
– Для всего человечества.
– А для Бинго?
– спросил я, понимая, что ставлю его в крайне затруднительное положение.
– Для моего племянника, Ричарда?
– Он на мгновение задумался, но поступил как настоящий мужчина и не отказался от своих слов.
– Да, даже для Ричарда. Ну: я имею в виду: возможно: да, даже для Ричарда.
– Вот и чудненько. Я как раз собирался поговорить с вами о Бинго. Он на мели, знаете ли.
– Попал в стеснительное положение?
– Сидит без гроша в кармане. Он не отказался бы от ежеквартального пособия, если бы вы, конечно, согласились его выплачивать.
Он рассеянно сжевал ножку холодной цесарки, одновременно пролистнув книгу, которая открылась на двести пятнадцатой странице. Я не помню, о чём шла речь на двести пятнадцатой странице, но, видимо, там говорилось нечто сногсшибательное, потому что старикан посмотрел на меня глазами, полными слёз, словно он переложил горчицы
– Хорошо, мистер Вустер, - сказал он.
– Находясь под свежим впечатлением от вашего изумительного романа, я не могу ожесточить своё сердце. Ричард получит от меня содержание.
– Браво!
– воскликнул я.
– Вы совершили благородный поступок, и я уверен, вам самому теперь будет легче дышать.
– Тут я подумал, что человек, весивший семнадцать стоунов и страдающий одышкой, может неверно истолковать мои слова, и торопливо добавил: - Бинго ужасно обрадуется. Он хочет жениться, знаете ли.
– Нет, не знаю. И не уверен, что отнесусь к этому одобрительно. Кто она?
– Видите ли, по правде говоря, эта девушка - официантка.
Он подскочил на месте.
– Да не может быть, мистер Вустер! Это удивительно! Я счастлив! Не ожидал от моего мальчика такого постоянства! Прекрасная черта характера, - должен отдать ему справедливость. Я великолепно помню, мистер Вустер, что Ричард собирался жениться на этой официантке, когда я имел удовольствие познакомиться с вами восемнадцать месяцев назад.
Мне пришлось его разочаровать.
– Не на "этой", но на официантке. На другой официантке. Но тем не менее на официантке, знаете ли.
Старикан, который с такой любовью и гордостью говорил о племяннике, явно помрачнел.
– Гм-м-м, - с сомнением в голосе произнёс он.
– Я надеялся, Ричард проявит постоянство, столь несвойственное современным молодым людям. Я: мне надо подумать.
На этом наш разговор закончился, и, вернувшись домой, я рассказал Бинго, как обстояли дела.
– С содержанием - полный порядок. Что же касается дядюшкиного благословения, придётся подождать.
– Разве ему не хочется услышать звон свадебных колоколов?
– Он обдумывает ситуацию. Если б я был букмекером, то расценил бы твои шансы как сто к восьми.
– Ты просто не подобрал к нему ключика. Я так и знал, что ты всё испортишь.
– Если учесть, на какие жертвы я ради него пошёл, это заявление было для меня хуже укуса змеи.
– Ужасно, - произнёс малыш Бинго.
– Просто ужасно. Я не могу тебе всего объяснить, но: ужаснее не придумаешь.
Он рассеянно взял из коробки дюжину моих сигар и был таков.
Я не видел его три дня. На четвёртый день он ворвался ко мне с цветком в петлице и таким выражением лица, словно его только что стукнули пыльным мешком по голове.
– Привет, Берти.
– Привет, олух царя небесного. Где тебя носило?
– О, нигде. То здесь, то там, знаешь ли. Дивная стоит погода, Берти.
– Неплохая.
– Процентные ставки по вкладам опять понизились.
– Да ну?
– Беспорядки в Нижней Силезии, не слышал? Прах побери!