Этюд для Фрейда
Шрифт:
– Что тебе нужно? – повернулась она к нему. У нее было широкое крестьянское лицо и небольшие узкие глаза.
– Сюда приходила женщина, – твердо произнес Дронго, глядя ей в глаза, – и вы знали об этом. Ничего не отвечайте. Только кивните. Да или нет.
– Ничего я тебе не скажу, – оборвала она его, – уходи отсюда.
—Только кивните. Я даю слово, что ничего не скажу хозяйке.
– Ну знала. Иногда волосы находила женские. Или в ванной беспорядок какой. Но это не мое дело. И не нужно тебе о таких вещах узнавать. Мужчины иногда себе лишнее позволяют – из-за этого бабам плакать не стоит. Мужики – все кобели известные... Чего уж там говорить.
– Вы знали, кто именно сюда приходит?
– Разные были. Иногда месяцами никого не было. А иногда были. Но я никого не видела. Он ведь знал, по каким дням я прихожу. И вообще я никогда мужиков не осуждаю. Сучка не захочет – кобель не вскочит, известное дело... Всегда баба виновата.
– Спасибо, – он повернулся и вышел в гостиную, где уже разговаривали Карелин и Боголюбов.
– Мы хотим предложить вам отправиться с нами, – сообщил Карелин, – я попросил следователя разрешить вам как адвокату просмотреть вместе с нами все пленки. Возможно, мы что-то увидим. Или вы нам подскажете. Ведь убийцу мы так и не обнаружили. А если убийца была женщина, то мы должны были ее увидеть. В гараже камера была включена. И на этаже включена. Но как она могла включить камерк и уйти незамеченной? Это невозможно.
– Если господин следователь разрешит, я готов поехать с вами, – сразу согласился Дронго. Он понял, что Карелин подстраховывается. Предоставить ему копии пленок или распечаток было грубым процессуальным нарушением. Но пригласить его просмотреть пленки вместе со следователем был довольно смелый и оригинальный шаг.
Дронго ничего не рассказал им о своем разговоре с домработницей. Они выехали через полчаса и еще минут через тридцать уже сидели перед экранами в прокуратуре, просматривая пленку. Их интересовали все, кто выходил из дома после четырех. Но там было человек пятнадцать. И все уходили через главный выход. Выехали только две машины, и в обеих за рулем сидели мужчины.
– Ничего нет, – немного разочарованно произнес следователь, – может, убийца – кто-то из соседей. Возможно, наш адвокат просто ошибся. Это была не любовница, а обычный сосед, который живет в доме и который мог спокойно отключать любую камеру.
– Давайте еще раз просмотрим пленку, – попросил Дронго.
– Какой смысл? Вы думаете, мы могли не заметить спрятавшегося убийцу? – поинтересовался Боголюбов.
– Я думаю, нужно просмотреть еще раз, – повторил Дронго.
—Посмотрим, – решил Карелин.
Пленку перемотали и снова включили. Когда из кабины лифта вышли две женщин, Дронго попросил остановить изображение.
– Посмотрите, – показал он, – вот эта женщина вышла первой и кивнула консьержу. Она его о чем-то даже спросила. А вторая вышла следом за ней и прошла боком. Мы не видим ее лица – только плащ. И она в косынке. Вы думаете, здесь много женщиин, которые надевают на себя косынки? Вот видите.
– Ну и что? – не понял Карелин, – ведь консьерж ее видел. Он мог заметить, что она чужая. Если она была чужой.
– Светлый плащ, – произнес Дронго, – в квартире пропал только светлый плащ. Вас не было, когда об этом сказала хозяйка квартиры. Но она не была уверена. Убийца надела этот плащ и вышла из дома. Консьерж поддался на обычную уловку. Он увидел плащ со спины и не стал ничего спрашивать. Он узнал плащ, а не женщину. Посмотрите еще раз – он мог видеть ее только со стороны. В тот момент, когда она вышла из кабины лифта, первая женщина как раз разговаривала с ним. Теперь нужно просмотреть, где она вошла в лифт. У вас есть пленки пятнадцатого этажа?
Они просмотрели все записи пятнадцатого этажа. Но женщины в белом плаще нигде не было.
– Может, тринадцатый, – предположил Дронго.
– Посмотрим, – неопределенно заявил Боголюбов.
Но на тринадцатом этаже в это время никто в кабину лифта не входил.
– Двенадцатый, – упрямо повторил Дронго.
– Вы не заставите нас смотреть все этажи, – уже недовольно заметил следователь.
На двенадцатом тоже ничего не было. Женщина в светлом плаще не появлялась на лестничной площадке этого этажа.
– Мы опять ошиблись, – решил Боголюбов, – ничего страшного. Нужно было отработать и эту версию.
– Давайте одиннадцатый, – решил Дронго, – она могла спуститься на три этажа вниз по лестнице. Учтите, что это не профессиональный убийца и ей было достаточно тяжело.
– Я не думаю, что нужно смотреть, – возразил Боголюбов.
– Последний этаж, – сказал Карелин.
Они включили пленку. И сразу увидели женщину, которая появляется на лестничной площадке одиннадцатого этажа, проходя с лестницы к лифту. Камера засняла ее со спины. Она вошла в кабину лифта. Было понятно, что она волнуется. Женщина все время поправляла косынку на голове.
– Нужно сделать распечатку и посмотреть, какая у нее обувь, – сказал Дронго, – и постараться определить, кто это мог быть. Если получится...
– Похоже, вы правы. – Умение признавать чужую правоту относилось к достоинствам следователя Боголюбова. – Я думаю, вам нужно переходить на работу в наше следственное управление. Из вас получился бы неплохой следователь.
– Он и так неплохой мастер, – лукаво заметил Карелин, – только на своем месте.
– Значит, она и была убийцей, – показал на изображение Боголюбов, – получается, что погибший Скляренко ее хорошо знал. Я думаю, что мы проверим все его связи и знакомства.
– И нужно будет тщательно допросить Шофмана, – напомнил Карелин, – может, он знает, кто была эта женщина.
– Если вы покажете мне распечатки разговоров с мобильного телефона погибшего, возможно, я смогу оказать вам еще большую помощь, – предложил Дронго.
– Может, вы вообще сядете на мое место и будете вести расследование вместо меня? – поинтересовался Боголюбов. – Заодно все оформите и подпишите. Вам не кажется, что вы уже несколько переходите рамки дозволенного?
– Если он может нам помочь, пусть поможет, – вмешался Карелин, – давайте разрешим ему посмотреть распечатки. Он ведь помог нам с этими пленками. Я думаю, что это не будет большим нарушением.