Этюд для Фрейда
Шрифт:
– Ничего, – вздохнула она, – покойного не вернешь. А его жене только больно сделаешь. Зачем прошлое ворошить. Видишь, все как получилось.
– Вы поможете найти его убийцу. Вы ведь верующий человек, – не унимался Дронго, – и вы не хотите мне помочь?
– Не хочу, – она сердито посмотрела на него, – бог убийцу накажет. И тебя накажет, если будешь меня мучить.
– Кто сюда приходил? – не выдержал Дронго, – вы ведь должны были видеть. Какие-то следы должны были оставаться. Скажите мне, кто это был?
– Ничего я тебе не скажу, – упрямо повторила она, – и никому не скажу. Он умер, а Наиля осталась. И больше
– Такой ответ – тоже ответ, – задумчиво произнес Дронго и вышел в гостиную. Боголюбов заканчивал свою работу. Женщины пили кофе, а Дронго задумчиво ходил по квартире. На часах было около пяти, когда в дверь позвонили. Один из сотрудников уголовного розыска, дежуривший в холле, открыл дверь. В квартиру вошел взволнованный полковник Карелин. Было заметно как он нервничает. Войдя в гостиную, он обнял Галию, поцеловал Наилю. Взглянул на следователя.
– Мы уже почти закончили, – заявил Боголюбов.
Карелин подошел к Дронго и крепко пожал ему руку. По его виду было понятно, что произошло нечто особенное. Боголюбов попросил Наилю расписаться и разрешил им уехать.
—Вы едете с нами? – спросила Галия.
– Нет, – ответил Дронго, понимая, что Карелин приехал не просто так, – я приеду к вам вечером.
– Тогда до свидания, – кивнула ему женщина. Вместе с Наилей они вышли из квартиры. Едва за ними закрылась дверь, как полковник Карелин обернулся к Дронго и к следователю.
– Наши сотрудники нашли специалиста, который подобрал кодировку и смонтировал пульт для отключения камер наблюдения, – быстро сообщил он.
Глава девятая
Дронго посмотрел на следователя. «Почему каждый из них уверен в своей правоте» – в который раз подумал он. Или их сложная работа так быстро превращается в обычную рутину, что они уже не могут и не хотят мыслить нестандартно. Может, ему гораздо легче, чем обычным следователям прокуратуры или милиции, которые скованы тысячами пунктов своих параграфов, уставов, законов, положений, правил и просто не могут себе позволить вести себя независимо. Боголюбов даже не посмотрел в его сторону. Его не интересовало мнение адвоката, который представляет интересы потерпевших. Более важной была для него информация полковника Карелина.
– Я специально приехал сюда, чтобы сообщить об этом, – взволнованно произнес Николай Гаврилович, – утром мы отправили сотрудников в компанию, где работал Скляренко, и они быстро нашли специалиста, который работает в службе безопасности строительной компании. Игорь Шофман. Он рассказал, что в прошлом году Скляренко лично привозил его домой и показывал ему камеры, попросив его придумать такие дистанционные управления, которые не отключали бы картинку, а только останавливали изображение. Шофман довольно быстро все сделал и передал два пульта своему руководителю. Он подтвердил, что Скляренко мог останавливать картинку на экране монитора, проходя незамеченным. Наши сотрудники пригласили Шофмана назавтра в прокуратуру.
– Правильно сделали, – кивнул следователь, – мы с ним поговорим. Тоже мне, специалист. Неужели он не понимает, что нельзя делать такие вещи. А как Скляренко обосновал свою просьбу?
– Никак. Он вызвал Шофмана и предложил ему сделать такой пульт. Оказывается, они делали нечто подобное в других домах, когда следовало отключить
– Теперь понятно, почему он выходил на пятнадцатом этаже, – напомнил Дронго, – ему нужно было спуститься вниз и отключить камеру на четырнадцатом. Затем он незаметно входил в квартиру. Возможно, тогда же вошел и его убийца. А уходя, убийца включил камеру.
– Тогда выходит, что они договорились. Убийца и жертва, – возразил Боголюбов. Ему было неприятно, что предположения этого «адвоката» оказались правильными. Он вообще не понимал, почему полковник Карелин разрешил остаться здесь этому типу. Но постороннего он воспринимал без особого напряжения. У него вообще был спокойный, ровный характер.
– Он не мог предположить, что его убьют, – задумчиво произнес Дронго, – я думаю, что это должен быть достаточно близкий погибшему человек. Я бы даже сказал, очень близкий.
– Мы проведем расследование, – напомнил Боголюбов.
– Может, послушаем нашего гостя, – предложил Карелин, показывая на Дронго, – он достаточно известный эксперт именно в этой области.
– Он не следователь, – возразил Боголюбов, – но я готов выслушать его версию. Хотя он мне ее уже озвучивал. Но как найти убийцу на основе умозрительных заключений господина адвоката?
—Я могу вам подсказать, кого именно следует искать, – сказал Дронго, – ведь теперь уже ясно, что камеры отключал сам Скляренко. Более того, пульт, позволяющий отключать эти камеры, тоже заказывал Скляренко. Он же спрятал свою машину в соседнем дворе и вышел на пятнадцатом этаже, чтобы спуститься вниз. Замотанный своими проблемами консьерж даже не понял, почему человек выходит не на своем этаже, проходит на лестницу и исчезает, словно растворяясь в воздухе. Ведь он должен появиться на четырнадцатом этаже. А на пленках этого нет. Консьерж привычно следит за тем, чтобы не было ничего необычного. А когда он видит обычную картинку, это его не волнует. И уж тем более не его дело анализировать, кто, куда и зачем идет.
– Очень интересно, – вежливо заметил Боголюбов, – ну и как это может помочь нам найти преступника?
– Зачем он это делал? – задал вопрос Дронго. – Казалось бы, глупо так себя вести. В собственном доме устраивать шпионские игры. Для чего?
– Если вы решили, что он был шпионом и работал на чужую разведку, я вам не поверю. Слишком экзотическая версия, – без тени улыбки вставил Боголюбов.
– Все гораздо проще, – продолжал Дронго, – ему необходимо было отключать камеру, чтобы появляться в квартире не одному. Чего он мог опасаться? Можно легко вычислить. Чтобы его не выдали дежурные охранники. Чтобы никто ничего не знал. Отсюда вывод. Он приходил не один. Он приводил сюда женщину, о присутствии которой никто не должен был знать. Особенно его супруга.
Карелин посмотрел на Боголюбова. Тот молчал. Долго молчал. Потом наконец произнес:
– Оригинальная версия. Возможно, вы правы. Во всяком случае, в ваших словах может быть рациональное зерно.
В дверь позвонили. Это пришла домработница, чтобы забрать свои вещи и помыть чашки. Она прошла на кухню. Дронго извинился и отправился следом за ней. Она как раз взяла чашки, когда он вошел.
– Положите чашки обратно, – попросил Дронго, – если вы разобьете вторую чашку, я буду считать себя виноватым.