Этюд в багровых тонах (др.перевод+иллюстрации Гриса Гримли)
Шрифт:
— Господи, что там такое? — прервал я Холмса, потому что в прихожей и на лестнице послышался топот многих ног, сопровождаемый возмущенными воплями нашей хозяйки.
— Это отделение сыскной полиции с Бейкер-стрит, — веско сказал Холмс.
В комнату ворвалось полдюжины невероятно грязных и оборванных уличных мальчишек.
— Смир-р-но! — скомандовал Холмс, и шестеро оборванцев застыли, словно шесть чумазых статуэток. — На будущее: пусть Уиггинс поднимается сюда с докладом, а остальные ждут на улице. Нашли, Уиггинс?
— Нет, не нашли, сэр, — ответил один из мальчишек.
— Так
Он махнул рукой, и мальчишки, как стайка крыс, брызнули вниз по лестнице; на улице зазвенели их пронзительные голоса.
— От любого из этих бродяжек толку больше, чем от дюжины констеблей, — заметил Холмс. — Стоит людям увидеть полицейского в форме — и они лишаются дара речи. А эти юнцы куда угодно пролезут и ничего не упустят. И в наблюдательности им не откажешь. Надо только правильно их организовать.
— Вы используете их в брикстонском деле? — поинтересовался я.
— Да, мне нужно уточнить одну деталь. Теперь это лишь вопрос времени. Ого! Нам сейчас принесут целый короб новостей. По улице шествует Грегсон, и физиономия его просто излучает самодовольство. Уверен, что он направляется к нам. Да, видите, он остановился. Ну вот!
Внизу с силой дернули колокольчик, и через несколько секунд белокурый сыщик, перескакивая через три ступеньки, взлетел по лестнице и ворвался в нашу комнату.
— Дорогой мой! — вскричал он, стискивая безответную руку Холмса. — Можете меня поздравить! Теперь все ясно как день.
Мне показалось, что по выразительному лицу моего приятеля пробежала тень беспокойства.
— Вы хотите сказать, что напали на верный след? — поинтересовался он.
— Не просто на верный след! Преступник сидит у нас под замком.
— И как же его зовут?
— Артур Шарпантье, младший лейтенант королевского военного флота, — торжественно провозгласил Грегсон, выпятив грудь и потирая пухлые руки.
Шерлок Холмс с облегчением вздохнул; на застывшем было лице показалась улыбка.
— Присядьте и попробуйте одну из этих сигар, — предложил он. — Нам не терпится узнать, как вы достигли такого успеха. Хотите виски с водой?
— Не откажусь, — признался сыщик. — Чудовищное напряжение двух последних дней довело меня до полного изнеможения. Разумеется, не физическое напряжение, а изнурительная умственная работа. Вы меня понимаете, мистер Шерлок Холмс, мы ведь с вами оба работаем головой.
— Вы мне льстите, —
Сыщик удобно расположился в кресле и с самодовольным видом закурил. Потом, не сдержав веселья, шлепнул себя ладонью по ноге.
— Самое забавное, — фыркнул он, — что этот болван Лестрейд, который считает себя таким умником, пошел по совершенно ложному следу. Он выслеживает секретаря Стэнджерсона, который так же непричастен к этому делу, как нерожденный младенец. Уверен, Лестрейд его уже разыскал.
Мысль эта привела Грегсона в такой восторг, что он хохотал до полного изнеможения.
— А как же вам удалось отыскать верный ключ?
— Сейчас расскажу. Разумеется, доктор Ватсон, все это сугубо между нами. Первая трудность состояла в том, чтобы разобраться, откуда этот американец взялся. Некоторые стали бы давать объявления и ждать ответа или просто сидеть и дожидаться, пока его хватятся. Но только не Тобиас Грегсон. Помните шляпу рядом с убитым?
— Да, — кивнул Холмс. — Изготовитель — «Джон Андервуд и сыновья», Кэмберуэлл-роуд, сто двадцать девять.
Грегсон опешил.
— Никак не думал, что вы это заметили, — пробормотал он. — И вы ходили по этому адресу?
— Нет.
— Ха! — с облегчением воскликнул Грегсон. — Никогда нельзя упускать даже самого крошечного шанса.
— Для великих умов мелочей не существует, — провозгласил Холмс.
— Словом, я пошел к Андервуду и спросил, продавал ли он кому такую-то шляпу такого-то размера. Он посмотрел по своим книгам и тут же все нашел. Шляпу он отправил мистеру Дребберу, проживавшему в пансионе Шарпантье на Торки-Террас. Так я узнал адрес.
— Ловко, очень ловко, — пробормотал Холмс.
— Потом я отправился к мадам Шарпантье, — продолжал сыщик. — Она выглядела бледной и расстроенной. Тут же в комнате находилась ее дочь, очень миловидная девица. У нее были заплаканные глаза, а когда я с ней заговорил, у нее дрожали губы. Я все это взял на заметку. Что-то тут было нечисто. Вам известно это чувство, мистер Шерлок Холмс, когда вы напали на верный след, — словно холодок пробирает?
«Известно ли вам о загадочной смерти вашего бывшего жильца мистера Еноха Д. Дреббера из Кливленда?» — спросил я.
Мать кивнула. Похоже, она не могла выдавить из себя ни слова. Дочь разрыдалась. Мне стало совершенно ясно: они что-то скрывают.
«В котором часу мистер Дреббер уехал от вас на вокзал?» — спросил я.
«В восемь часов, — ответила мать, пытаясь побороть волнение. — Его секретарь мистер Стэнджерсон сказал, что есть два поезда, в четверть десятого и в одиннадцать. Они собирались ехать первым».
«И больше вы его не видели?»
Мадам Шарпантье ужасно переменилась в лице. Из бледного оно стало серым. Она не сразу сумела выдавить единственное слово: «Нет», а когда выдавила, оно прозвучало хрипло и неестественно.