Этюд в серых тонах для двоих
Шрифт:
Однако и слова искренности не могут пройти без последствий. Я знаю себя слишком хорошо. Если секреты откажутся чересчур важными или морально травмирующими, мое восприятие некроманта изменится раз и навсегда. Ведь он давно для меня не посторонний маг, на проблемы которого я могу забить.
Милая и слишком услужливая официантка принесла наш заказ, и пропустив магию через устройство управления, заставила стены проявиться и побелеть, скрывая нас от остальных посетителей.
— Теперь можешь расслабиться и не сидеть, словно палку проглотила. Не спорю, это красиво смотрится со стороны, но очень скоро становится больно. Спина каменеет и поясница подводит. Я уже не могу повторить подобный фокус без мучительных последствий.
— Наверное, меня выручают регулярные тренировки и то, что во время практических заданий по магии приходилось сидеть примерно также, — усмехнувшись, я села более расслабленно, откинувшись на спинку удобного кресла. — Ну, не считая того, что сидела я на каменном полу, сложив ноги в одну из трех предлагаемых поз. Тогда быстрее затекает не спина, а все, что ниже нее.
— Вот как. Все может быть. Спорт никогда не был основным среди моих достижений. Просто подумала, что тебе будет приятнее услышать то, что не особо хочется, в более комфортной позе. Да и скрывать эмоции, постоянно притворяясь, что у тебя каменное лицо — не удобно. Такая маска слишком быстро прирастает к лицу.
Неопределенно пожав плечами, я промолчала.
— Угощайся. Будь возможно напоить тебя вином, я бы так и сделала. Но я помню про то, что рабочий день в разгаре, и не упорствую.
— Спасибо за это. Я должна буду вернуться на службу совсем скоро, — я едва заметно выдохнула с облегчением.
Отвоевывать трезвость и свои принципы еще и в подобном, мне точно не хотелось.
— Вернуться и столкнуться с моим внуком, ведь так? Как он тебе вообще? Я не про образ стража и коллеги некроманта.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Как о мужчине спрашиваю. Внешне он привлекателен, это я и так знаю, но ведь куда важнее оценить внутренние качества находящегося рядом человека. Ответь откровенно и я продолжу, перестав допытываться. Мне сложно начать исповедь, не зная, как ты сама относишься к моему внуку.
Сделав глубокий вдох, я задумалась, какой ответ она желает услышать. Красивый и сильный мужчина, Кристофер был еще и щедр душой и благороден сердцем. Если подумать, в нем было даже слишком много положительных черт, как для представителя знати. Но ведь не может Катрина спрашивать об этом. Слишком обобщенные понятия, как я заметила, не в ее вкусе. Скорее всего, она интересуется, смогла бы я заинтересоваться ее внуком, встреться мы при других обстоятельствах.
— Он мне приятен, как мужчина. Такой откровенности вам достаточно?
— Вполне. Я не просто так треплю языком, ты не подумай. Дело в том, что Крис уже давно любит тебя.
Вскинув бровь, я посмотрела на нее, чуть наклонив голову к плечу. Вот тебе и милая беседа за остывающим чаем и позабытыми десертами. Конечно, я видела, как терпеливо относится ко мне Донгар, даже пытаясь оберегать по-своему, но это далеко не любовь в моем понимании.
— Да-да не удивляйся. Чувства бывают не только обжигающие и беспощадные. Порой они согревают чью-то душу, спасая тем самым в самых безвыходных ситуациях. Впервые я узнала о его слабости перед тобой, когда мне привезли опального внука восстанавливать здоровье. Знаешь, как наши кудесники избавляют от навязанных чувств, что пропитывают душу, словно ядом? Их беспощадно выжигают, оставляя справляться с образовавшейся пустотой самостоятельно. Разыскивая новую достойную опору для жизни, Кристофер нашел лишь тебя. Образ девочки, чьи слезы никак не стирались из его воспоминаний. Ни семья, что отказалась принимать его таким несовершенным, ни друзья, чьи мотивы были далеко от благородных.
— Но разве это любовь?
— Ты права, тогда было что-то другое, название этому чувству я не смогла подобрать. Полюбил он тебя, пока думал годами, как ты и где. А вот понял серьезность чувств уже сейчас, увидев не просто красивую девочку, а цельную личность. С первых дней вашей встречи восхищался твоим профессионализмом, сдержанностью и умением защищать себя всеми доступными способами.
— Тоже как-то не похоже на воспетую любовь, — спрятав глаза, я прикрылась чашкой с чаем, в очередной раз поняв, что даже специи с их яркими нотками не делают чай для меня привлекательным.
— Знаешь, я ведь тоже так думала когда-то и мечтала встретить того, ради кого смогла бы уйти из семьи, громко хлопнув дверью. Не повезло. Льстецы, наглецы, просто глупые выскочки, что лишь прикрывались именем семьи. Все они от меня что-то хотели получить. Моя настоящая семья, в которой я росла, была на грани разорения и меня просто продали тому роду, кто предложил больше остальных. И с тех пор за разными типами любви я лишь наблюдала со стороны. Можно сказать, стала мастером в этом вопросе, подмечая из действий, взглядов и слов, кто и как относится к объекту своего обожания. И я увидела со стороны Криса любовь тихую. Молчаливую и способную пропустить того, кто понравится тебе больше него.
— Вот как. Я не замечала ничего подобного в его отношении ко мне.
— Оно и понятно. Ведь он хотел стать тебе другом и советчиком, если не выйдет стать мужем. Трусливый поступок, если на него посмотреть с практической стороны, но я никогда не приказываю моему мальчику, пытаясь повернуть лицом к истине, потому что боюсь потерять и его.
— Почему вы можете потерять Донгара, указав на его ошибки?
Она пожала плечами и уставилась невидящим взглядом на белую стену.
— Знаешь, как заключаются браки в нашей семье? Как это делает род Донгар уже не один десяток поколений.
— Примерно представляю из рассказов ваших и майора.
— Кроме того, что семья покупает еще глупых и наивных юных девочек, им ставят условие не мешаться после того, как исполнят свое предназначение. Родят одного или двух наследников, я имею в виду. Если все складывается успешно, то на подобное уходит не более пяти лет. И все потому, что первый раз очень часто случается выкидыш. Пока восстановишься, проходит как раз год-другой. Потом новые роды одни за другими и тебе дают поместье, переписывая его на тебя. И позволяют делать на тех землях, что хочется. Я стала зарабатывать деньги, открывая предприятия, на которые никто из текущих правящих Донгаров не может претендовать. Так гласит один из особых пунктов моего брачного договора. Что я сама решаю, кто будет моим наследником.
— Прискорбно. Разве развод не был бы лучшим исходом в ситуации, когда муж и жена не любят друг друга?
— О, это позор, допустить который они так же не могут. Мы заложники. Те же рабыни, у которых есть лишь свобода на длину отведенного каждой поводка. У кого-то он длиннее, как у меня, а кто-то живет почти у ноги своего повелителя. Печальнее, что и дети семьи подвергаются жестокой оценке со стороны старших мужчин. А ведь женщины, что лишь номинально считаются их матерями, редко когда могли полюбить новорожденных. У них не было времени проникнуться чувством до того, как малыша передавали кормилице, а супругу отсылали. Конечно, потом чувства появлялись, но лишь спустя годы, приходя с жизненным опытом. Но тогда уже было поздно. Сыновья, а чаще всего их выбирали Донгары, уже были под полным контролем мужчин.