Eurocon 2008. Спасти чужого
Шрифт:
И прежде чем Расмус успел открыть рот, нигири и толстяка накрыла снежная пелена.
– Ты обязан сказать, чем ей помог, – угрожающим тоном заявил Углежог, наблюдая за удаляющейся нигири.
– Не обязан, – отрезал Орвар.
– Вдруг ты перенесешь ее в Мышиные горы?
Чернобородому очень хотелось, чтобы ведьма сдохла.
– Я мог бы перенести ее без лишних разговоров, – покачал головой толстяк. – Но это было бы неинтересно.
И выразительно посмотрел на Ингольфа.
Два Сапога перехватила взгляд толстяка и нахмурилась. Охотник прищурился. Ингольф остался невозмутим. Углежог же, поразмыслив над предложением Большого Брюха, возмутился:
– Чем же он ее зарежет?
– Придумает что-нибудь, – махнул рукой Орвар. – Или вы ему подскажете... На самом деле, нам пора определиться с куда более важным вопросом: на что спорим?
– Если выиграет наемник, ты отдашь мне свою знаменитую собачью шубу, братец, – предложил Расмус. – И весь следующий год проходишь в одних штанах.
Толстяк похлопал себя по животу, подумал, высасывая из косточки мозг, после чего кивнул:
– Хорошо. Но если победит нигири, я спилю у Дагни каблуки с сапог. Пусть она в следующий Отиг будет похожа на идиотку.
– Я с тобой не спорила, жирный ублюдок! – завопила рыжая.
– Ты подруга Расмуса.
– Но не его вещь!
– Да, Брюхо, придумай что-нибудь другое, – примирительным тоном предложил Углежог и покосился на проснувшуюся Сив: – Не хочешь заключить пари, сестричка?
– Я хочу замуж, – честно ответила некрасивая девушка, хлопая редкими ресницами. – Пойдешь?
– Я замуж не хожу, – ответил чернобородый, на всякий случай отодвигаясь от приставучей Невесты подальше. – Я в жены беру.
– Возьми меня, – предложила Ледяная Невеста. – Я хорошая...
– Дорогая! – возмутилась Два Сапога, услышав предложение Сив. – У тебя совесть есть?!
– У меня мужа нет, – всхлипнула та. – Танцую, танцую, а муж все не приходит.
– На танцы только прохвосты слетаются, – с умным видом заявил Орвар. – Хорошего мужика прикармливать надо.
И принялся облизывать пальцы.
– А тебе жена не нужна?
– Ты готовить не умеешь.
Невеста запустила в жидкие волосы тоненькие пальчики и беззвучно заплакала. Дагни уселась рядом с Расмусом и они о чем-то зашептались. Большое Брюхо ковырялся в зубах, ожидая, когда из темноты прилетит следующая перемена. А Ингольф и Охотник, отодвинувшись как можно дальше от товарищей, негромко вели собственную беседу.
– Как ты думаешь, что попросит наемник? – поинтересовался мечник, бесстрастно разглядывая одну из собак Охотника.
– Коня, разумеется, – усмехнулся тот. – На лыжах ему нигири не догнать.
– А он очень хочет до нее добраться, – вздохнул Ингольф.
– Так сильно, что не побоялся отправиться в путь накануне Отига, – подтвердил Охотник.
Мечник помолчал, а затем твердо произнес:
– Я хочу ей помочь.
Охотник сжал ухо желтоглазой суки – та удивленно посмотрела на хозяина, – однако ответил собеседнику прежним, спокойным тоном:
– Нигири сама решила, что купить на остатки магии. Разговор окончен.
– Будет лучше, если Леннарт умрет, – холодно сказал Ингольф.
Сказал решенным тоном.
– Хочешь вмешаться в спор Орвара и Расмуса? Грязнуля будет недоволен.
– И что он сделает? Убьет меня?
Охотник расхохотался:
– Хорошая шутка, Ингольф! – И тут же стал серьезным: – Но я не хочу ссориться с Углежогом. Мне нравится дикость грязнули.
– Для меня это очень важно, – прорычал мечник. – Разреши мне поединок.
Несколько секунд мужчины буравили друг друга взглядами, после чего Охотник отвел взгляд, погладил плюхнувшегося на место обиженной суки кобеля и грустно улыбнулся:
– Наконец-то.
– Что ты имеешь в виду? – насторожился Ингольф.
– А ты не понял? Или боишься, что понял неправильно?
– Что ты имеешь в виду? – требовательным тоном переспросил мечник.
– То, что сказал, – ответил Охотник. – За те восемьсот лет, что я вынужден терпеть твое общество, ты впервые сам вызвался на бой.
«Те восемьсот лет...» Понимание заставило Ингольфа вздрогнуть:
– Так просто? Я должен был сам...
– Нет, человековское отродье, не просто, – жестко перебил мечника Охотник. – Ты должен был САМ: и душой, и телом. Каждой своей частичкой. И самое главное – ты должен был захотеть победить. Даже не так: тебе нужна победа любой ценой.
– Ты не позволишь мне убить наемника! – Мечник скрипнул зубами.
– Нет, Ингольф, не так: ты сам должен будешь сделать выбор. – Охотник издал издевательский смешок: – К тому же все говорят, что Леннарт крутой боец.
– Крутые бойцы не шляются по северным пустошам и не ночуют в клоповниках, – отрезал Ингольф. – Крутые бойцы живут южнее, в столице и богатых марках, где много преступников и много охотников за головами. Там крутость проверяется другими бойцами, не менее сильными. О Леннарте же складывают легенды пропахшие селедкой рыбаки да пастухи. Ему хватает этой славы.
– Он силен и победил многих воинов.
– Где простолюдин мог обучиться высокому искусству? – высокомерно осведомился мечник. – Я убью его без твоей помощи, убью даже с закрытыми глазами, убью и помогу нигири дойти до Мышиных гор. Ублюдок Расмус отнял у нее магию, но я верю – она дойдет. У нее глаза горят. Она дойдет.
– Но почему?
– Мое дело, – в третий раз за вечер повторил Ингольф.
– Если убьешь Изгоя, тебе придется бродить с нами еще тысячу лет!
– Я уже проклят, – напомнил мечник. – Тысячей лет больше, тысячей меньше... Мне давно все равно.