Ева. Маленькое новогоднее чудо...вище...
Шрифт:
– Ну все, – с улыбкой потер ладони Шурик. – Теперь у нас есть три часа свободного времени, пока демон не выжжет склеп изнутри. Затем я отправлю его обратно за Грань, и мы все будем надеяться, что в этой усыпальнице больше никто никогда не оживет.
Чтобы вы не сомневались, под «свободным временем» заклинатель подразумевал не посиделки в какой-нибудь уютной кафешке с приятной музыкой и способствовавшей теплой беседе атмосферой, а исполнение ритуальных танцев вокруг того же склепа. Почему именно танцев? Да потому что зимой после заката погода в нашей
Сначала поднялся ветер. Да такой, что шапку срывало, кажется, вместе со скальпом. Я честно пыталась бороться со стихией, потом не выдержала, нашла своего любимого мазохиста, не захотевшего упускать из виду демона, поставила его против ветра и нахально спряталась за ним. Он улыбнулся и, обняв за плечи, сцепил ладони у меня на груди. Сразу стало куда теплее.
– Я же говорил, чтобы ты подождала в больнице, – прошептал он в мое закоченевшее ухо. Я фыркнула, накрывая его пальцы своими:
– А я уже дважды повторила, что уйду отсюда только с тобой.
Словно в насмешку над таким самоотверженным решением с неба прямо мне на нос опустилась первая снежинка. Я скосила на нее глаза и глубокомысленно вздохнула.
– Боже, какая романтика! – едко проворчала приплясывающая рядом Полина. – Чувства в лучших традициях Ромео с Джульеттой: «…и через тысячи лет люди будут помнить двух идиотов, принявших смерть от озверевшего Морозко во имя любви». Серьезно, Ева, я не понимаю, но поддерживаю твое решение превратиться в сосульку. Только ведь Меркуцио не помер вместе с друзьями. Ну пойдем хоть немного погреемся!
Я задумалась на мгновение:
– А разве Меркуцио не погиб в середине пьесы от руки Тибальта?
Поля скрипнула зубами:
– Для девушки Демона из «Shadows» ты слишком хорошо знаешь классику! Но если серьезно: сколько еще мы будем здесь торчать?
– Пока я не отпущу Шархи, – раз в десятый, наверное, ответил заклинатель. – Но ты можешь идти куда хочешь. Я тебя не держу.
Поля скрипнула зубами так, что на миг заглушила даже свист бушующего ветра, но сумела промолчать. Зато вместо нее в диалог вступил Костик.
– Твоему демону обязательно нужна моральная поддержка, чтобы сжечь зомби? – пробурчал он, хотя отлично понимал, что караулим мы вовсе не пламенного монстра, а любознательных медиков, которые могут заметить дымок над склепом и случайно выпустить в мир нежелательных персонажей. Возможно, потому и возмущался он беззлобно, скорее для проформы, зная, что сам накосячил. И склеп посторожить сам же вызвался. Угадайте, как сильно «понравилась» эта идея Алексу? Разумеется, он не захотел выпускать Костика из поля зрения. Я, в свою очередь, отказалась бросать парня, а Поля, которой вообще-то очень хотелось в тепло и уют, побоялась пропустить что-то интересное. Так мы и мерзли всей толпой, недовольно косясь друг на друга, ворча и пытаясь дождаться, пока из склепа наконец перестанет пахнуть жареным мясом.
– Кстати, это не зомби, – поправил Алекс.
– А кто же тогда?
– Оживленные умертвия. Или упыри по-простому.
Поля недоверчиво изогнула бровь:
– И чем же упыри отличаются от зомби?
Алекс опустил подбородок мне на плечо:
– А чем полтергейсты отличаются от, например, духа Евиной прапрапрабабки?
– Полтергейстов не существует, – в один голос ответили мы с Полиной.
Соколов улыбнулся:
– Вот и зомби тоже.
Насупившись от напряжения, я попыталась заставить винтики головного мозга выполнить непосильную задачу: понять логику заклинателя. Не удалось.
– Ничего не поняла, – честно призналась я.
Шурик кивнул с видом щедрого на лекции педагога:
– Хорошо, попробую объяснить. Вот что такое зомби в нашем представлении? Это придуманный Голливудом образ идеального убийцы. Они не боятся смерти, не чувствуют боли, не знают, что такое самосохранение, и жаждут только одного: мяса. И уже на этом моменте мне, как имеющему непосредственное отношение к призываемым существам, становится смешно.
– Почему вдруг? – удивилась Полина (она любила расчлененку в ужастиках, и фильмы про зомби занимали почетное место в ее коллекции).
– Да потому, готесса, – ухмыльнувшись, склонил набок голову Шурик, – что при таком раскладе ожившие мертвецы не стали бы охотиться за людьми, а схомячили бы сами себя еще в первом акте! Зачем им куда-то бежать, если мясо есть прямо под носом? Какая им разница: жрать чужую оторванную руку или свою собственную? И потом: что за любитель жести придумал стрелять зомби в голову? Нет, киношного монстра ты так, может, и завалишь, конечно, но у большинства поднятых нашим некромантом «красавцев» мозг давно высох. А от одного, по-моему, вообще только скелет остался. Куда там целиться?
Я представила труп, который пролежал в земле более века, мысленно содрогнулась, но была вынуждена согласиться: даже если превратить его черепушку в решето, хуже ему уже не сделается.
– Умертвия по своей сути чем-то схожи с демонами, – продолжил Алекс. – Они подчиняются хозяину, поскольку существуют только благодаря его магии, но в то же время это злобные твари, у которых есть собственная цель. Они охотники, хищники, убийцы, способные собираться в стаи и действовать сообща. Достаточно сообразительные, чтобы выбрать жертву, с которой способны справиться, и достаточно осторожные, чтобы не рисковать понапрасну…
Мы слушали молча, думая о том, каких жутких зверюг способна сотворить магия. Теперь было понятно, почему от укуса упыря нельзя стать таким же: даже если в зубах умертвий и содержится яд, он направлен лишь на то, чтобы убивать. А уже потом добрый дядя-некромант может тебя и воскресить. Только вряд ли тебе это как-то поможет.
– Упыри не помнят, кем они были до смерти. Это просто оболочки, поднятые из могил темной магией. И упокоить обратно их может только некромант. Ну или гидравлический пресс – тоже неплохо помогает.