Ева
Шрифт:
— Ева, — наконец выдавила из себя R-052. — Меня зовут Ева Рейн. Так меня назвала мать.
— Почему же ты назвалась своим номером?
— Потому что я, прежде всего, солдат!
— Я это уже слышал. И мне порядком надоел этот ответ.
R-052, мучительно кусая губы, стискивая в руках остатки своей одежды, выпрямилась в полный рост, и взглянула на Вейдера.
Для этого нужно было немалое мужество.
В глазах женщины можно было прочесть раскаяние. Она сожалела о случившемся, и не только потому, что она потеряла перед ситхом лицо.
— Лорд Вейдер, — произнесла она как можно тверже, хотя он читал на ее лице, что ее так же до
— И кто же мы с вами, Ева? — произнес Вейдер, щуря желтые глаза.
Ева вспыхнула пунцовым румянцем; ситх нарочно дразнил ее, напоминая раз от раза, что для него она только что была женщиной.
— Я просила бы вас! — резко выкрикнула R-052. — Я просила бы вас называть меня R-052, и никак иначе. Для вас я — посредник между вами и Советом Альянса, и не более. ВЫ для меня — мой подопечный. Если слухи о… произошедшем между нами просочатся, и кто-то заподозрит… заподозрит нас в любовной связи, меня уберут отсюда. И к вам приставят другого человека, который, вероятно, не станет так ревностно отстаивать ваши права, и вообще попытается вас уничтожить! Подумайте об этом.
— А тебе этого не хотелось бы? — спросил Вейдер. R-052 с обидой глянула на него.
— Зачем вы говорите это? — прошептала она. — Зачем вы спрашиваете? Вы знаете ответ на этот вопрос, и мое отношение к вам. Зачем вы хотите услышать это снова?
Вейдер молчал.
R-052, кое-как справляясь со своими эмоциями, гордо вздернула подбородок. Да, нужно расставить все точки над i!
— Хорошо, я отвечу, — твердо произнесла она. Ей, наконец, удалось взять себя в руки — наверное, оттого, что разум, наконец, подсказал ей, что это свидание не повторится никогда. — Я говорила, как отношусь к вам, — встретив его взгляд, она мучительно, словно слова жгли ей язык, зажмурилась, и поспешно выпалила. — Я люблю вас, лорд Вейдер. И я не хочу, чтобы Альянс причинил вам зло. Я не хочу, чтобы вы погибли. Но сделать из себя послушную марионетку я тоже не позволю. Именно поэтому я не хочу отношений с вами. Поверьте, мне нелегко все это говорить, но я не могу не сказать. Я знаю, вы ненавидите и презираете меня, и если наши отношения продолжатся, вы отведете мне роль бессловесной слуги, и игрушки, удовлетворяющей ваши желания. Я вижу, что даже находясь в заточении, под моей охраной, вы не видите во мне равную вам. Я не хочу этого. Лучше никак, чем так.
— И ни слова о долге перед Альянсом? — насмешливо произнес Вейдер. — Ни слова о том, что спать с врагом Альянса — недостойное занятие для офицера Альянса?
R-052 презрительно скривила губы, жестоко усмехаясь. На миг в ее глазах Вейдер уловил выражение гордости и злорадства, ничем не уступающие тому выражению, что он привык видеть в зеркале. Однако…
— Я свободная женщина, — ответила она спокойно. — И вы — не осужденный. Формально, ничто не мешает нам встречаться. Усиленная охрана — это всего лишь мера предосторожности Совета. Вас боятся; вас считают потенциально опасным. Как, например, тигра. Но нет такого закона, который запрещал бы входить мне в клетку с ним.
— А у вас отвратительный характер, Ева, — усмехаясь, произнес Вейдер. — Ваше начальство знает об этом?
Ева, прикусив губу, молчала. Потом самообладание вернулось к ней, и она, вздохнув, откинула волосы с лица, и прямо, не смущаясь, посмотрела в глаза Вейдеру.
— Мое начальство знает только то, что я преданный солдат Альянса, — ответила она немного зло. — И я не поставлю дело Альянса под удар в угоду своим личным целям. Прощайте, лорд Вейдер. Надеюсь, мы больше никогда с вами не увидимся.
7. Предложение
Новую команду «Небесной крепости» на место дислокации доставил сам начальник тюрьмы, на своем личном корабле. R-052 встретила его в своем кабинете. Акбар уже запросил у нее отчет об их с Вейдером совместном путешествии, и особенно подчеркнул то, что хотел бы услышать ее личное мнение о том, что из себя представляет ситх, и насколько он может быть опасен, и R-052 готовила подробный ответ на все вопросы Акбара, снабжая его кое-какими кадрами видео.
К этому времени R-052 совершенно пришла в себя, и призрак их с Вейдером страстного свидания уже не заставлял ее краснеть. Она, как и прежде, выглядела совершенно спокойной и бесстрастной, и ее светлые волосы снова были убраны в жгут на затылке.
Она вернула ситху позаимствованную у него одежду — в то недолгое время, которое женщина провела у него, возвращая его вещи, Вейдер даже не глянул на Еву, — и сейчас на ней была надета новенькая, с иголочки, форма, ладно сидящая на ее тонком теле.
— Добрый день, сэр, — произнесла она, приветствуя начальника тюрьмы, привстав из-за своего рабочего стола. — Проходите, пожалуйста. Рада вас видеть.
— Капитан Рейн, — начальник тюрьмы приветствовал R-052, взяв под козырек. Он прошел к ее столу и крепко пожал протянутую ему руку. Тот факт, что он назвал R-052 по имени, говорил о том, что он заглядывал в ее личное дело. — Команда доставлена, капитан Рейн. Люди устроятся, и после вы можете с ними поздороваться.
— Я благодарю вас за ваши хлопоты, — произнесла Ева, возвращаясь к своему занятию. — Но, право же, не стоило. Может, выпьете чего-нибудь?
— Нет, благодарю, — улыбнулся начальник тюрьмы, — не хочу доставлять вам лишних хлопот.
Начальника тюрьмы звали Орландо Вайенс. Это был человек, достаточно молодой, лет тридцати пяти, и красивый, высокий и темноволосый, с живыми карими глазами и приятной улыбкой. Ему очень шла форма, подчеркивающая его военную выправку, и он это прекрасно понимал. На все светские приемы он непременно являлся в парадном кителе, с орденскими планками, и в глазах женщин считался просто неотразимым, а его веселый нрав только помогал ему добиваться наибольшего к себе расположения
Как человек, достаточно честолюбивый, он в свое время сам попросился на этот пост, и ему не отказали, взяв во внимание его заслуги и безупречный послужной список.
Можно было бы спорить о правильности его выбора — тюрьма, наполненная негодяями всех мастей, на задворках Галактики, казалась не самым удачным местом для построения блестящей карьеры, но Орландо смотрел на это иначе. В своем учреждении он установил железный порядок и дисциплину, за нарушение которых заключенные жестко наказывались. К тому же Орландо льстила слава человека, не боящегося даже самых отпетых негодяев, и в тайне ото всех он ощущал гордость оттого, что имел над этими отчаянными людьми власть.