Ева
Шрифт:
— Надо же, он выгоняет меня из комнаты! — пожаловалась в пространство Скалли, но тем не менее тоже встала.
— Я выгоняю? — вполне натурально возмутился Малдер. — Да никогда в жизни! — и, приобняв Скалли; за плечи, подвел ее к двери. — Ей-богу, Скалли, тебе сегодня тоже надо отдохнуть.
— К тебе что, девочка придет? — ехидно поинтересовалась Дана.
— Какая девочка! — Малдер фыркнул. — Я тут кино по «MTV» смотреть буду…
Он немного помолчал, потом крикнул вслед удаляющейся с независимым видом напарнице:
— Счастливых снов! Утром встретимся.
Набережная недалеко от отеля «Холидей Инн»
Сан-Франциско,
День пятый
Вечер
…Водная гладь ночного залива застыла в неподвижности, отражая огни кораблей. От порта плыли над водой звуки погрузочных работ, даже ночью не прекращающихся ни на минуту. Далекое лязганье железа, шум работающих двигателей, длинные надсадные гудки… Пока в Лос-Анджелесе, ставшем после войны Меккой для ученых-авиаторов и ракетостроителей, зрело космическое «завтра» Америки, тут, в Сан-Франциско, в свою очередь, решалась судьба морского будущего страны. Раскаленный ветер Грядущего обдувал лицо, смешиваясь с солоноватым, пахнущим йодом океанским бризом. Белые чайки пронзительно кричали, кружась над стальными конструкциями шлюзов. Тут, в Калифорнии, где будущее подступало настолько близко, насколько это вообще возможно, Малдер особенно часто вспоминал о прошлом, с ошибками и глупостями которого в последние годы была связана практически вся его работа. Неприглядные эпизоды прошлого — слишком сложная и скользкая материя. Думать о них постоянно — трудно, а забывать — нельзя. Сколько сегодняшних побед лежит именно на фундаменте вчерашних ошибок и преступлений? У федерального агента Фокса Малдера не было ответа на этот вопрос…
…Призрак сплюнул шелуху семечка в воду залива и неторопливо двинулся по дощатому настилу набережной. Хотя весна на тихоокеанском побережье в этом году и наступила раньше, чем на северо-востоке страны, вечера здесь все еще оставались слишком прохладными для прогулок в одном пиджаке, и Малдера слегка знобило. Пар от дыхания срывался с его губ и уносился к затянутому пеленой смога беззвездному небу.
Высокая темная фигура беззвучно выступила из-за аккуратно подстриженных кустов, составляющих живую изгородь, и Малдер непроизвольно вздрогнул, хотя и ожидал чего-то подобного.
— Вы уверены, что она не следила за вами? — негромко спросил полноватый человек средних лет.
Время от времени этот мужчина встречался с Малдером, чтобы передать федеральному агенту очередную порцию сведений такой степени секретности, что у вашингтонских политических тузов, узнай они об этом, встали бы дыбом остатки волос. Изнывающий от любопытства Фокс многое бы отдал, чтобы узнать, чем продиктована благосклонность этого типа именно к нему, Малдеру, но уж чего их отношения никак не предполагали, так это разговора о личности осведомителя. Со своей стороны, федеральный агент уважал инкогнито своего таинственного информатора.
— Абсолютно. А вы, позвольте полюбопытствовать, что здесь делаете?
— Ну, должен же кто-то помогать воинам, — мужчина выразительно пожал плечами. — А вообще-то я как раз проезжал мимо, решил встретиться, поболтать… Кстати, вы не помните — я рассказывал вам про эксперименты Личфилда?
— Нет, не рассказывали.
— Ну что ж, это был чрезвычайно интересный проект. Высшая степень секретности. Все протоколы по окончании серии экспериментов были уничтожены, а те, кто знали об этом, — он прижал ладонь к груди, — будут всячески отрицать .свою причастность к проекту. В начале пятидесятых, в расцвет холодн9Й воины, с той стороны Железного Занавеса начали просачиваться слухи, что русские занимаются разными глупостями с евгеникой:
Клиника для психическибольных преступников
Штат Калифорния
День шестой
Негромкий спокойный голос осведомителя снова зазвучал в ушах Малдера, когда машина федеральных агентов свернула с пустынного шоссе на бетонку, уходящую по направлению к серым унылым блокам тюрьмы для психически больных. Сколь бы дипломатично ни именовали власти это заведение в официальных бумагах, оно всетаки оставалось именно тюрьмой, со всеми ее легко различимыми атрибутами и признаками. Даже отсюда, с дороги, можно было разглядеть, как голо и пусто за высокой белой оградой с пропущенной поверху «колючкой» под током. Ни деревца, ни кустика — только забранные пуленепробиваемым стеклом наблюдательные вышки меж безликих зданий, лишенных окон. Залитое асфальтом, гладкое, как поле для гольфа, пустое пространство. У желающих проникнуть на охраняемую территорию — или покинуть ее — не было ни единого шанса сделать это незаметно. Здесь явственно чувствовалась рука профессионала.
Судя по всему, блок «Зет» в данный момент как раз переживал очередную «громкую» забастовку заключенных: даже толстый слой звукоизоляции не мог приглушить грохот пустой посуды и дикие вопли, вырывающиеся одновременно из десятков камер. Впрочем, как можно было понять по спокойному, несколько меланхоличному виду дежурного офицера, этот факт не слишком беспокоил обслуживающий персонал.
— Агент Малдер, агент Скалли, ФБР, -представился Фокс, протягивая дежурному удостоверения. Тот искоса бросил взгляд на документы. — Мы к Еве-6.
— Все в порядке. Сдайте оружие и распишитесь, — офицер протянул федеральным агентам две коробочки с кругляшами кнопок.
— Что это такое?
— Мы их называем «кнопки паники». Для вызова охраны. Иначе мы не можем пропустить вас в блок, особенно сейчас. У нас тут немного беспокойно, как вы могли заметить.
Минутой позже, шагая по коридору вслед за рослой чернокожей охранницей под приглушенный аккомпанемент безумных криков и воплей, Скалли смерила Малдера испепеляющим взглядом и прошипела:
— Куда ты меня притащил на сей раз, Призрак?
Малдер сделал успокаивающий жест и ответил вполголоса:
. — Подожди, сейчас сама все увидишь…
Они остановились перед камерой с металлической табличкой «Ева-6» на дверях. Охранница протянула федералам по ручному фонарику.
— Зачем это? — вяло полюбопытствовала Скалли.
Женщина поморщилась.
— Если включить верхний свет, — пояснила она, — Ева начинает дико орать. Ее так толком никто и не видел ни разу. — Она подошла к двери и вставила ключ в замок. — Прошу вас. Мы будем ждать за дверью.
На первый взгляд камера казалась пустой. Лучи фонариков скользнули по обшитым пробкой стенам, по легкому стулу из алюминиевых трубок, по краю кровати со свешивающимся до пола покрывалом… В камере пахло сыростью и застарелым потом.
— Эй! — неуверенно позвал Малдер. Скалли опасливо сделала шаг вперед, и луч ее фонаря выхватил из полумрака женщину в смирительной рубашке, забившуюся в угол кровати.
— Я думаю, вы не найдете здесь того, что ищете, — проговорила женщина, безуспешно пытаясь спрятать лицо от света. — Из всех наших тут осталась только я одна…