Эвакуация. 1941—1942 гг.
Шрифт:
Поражает география военно-политических притязаний рейха: Ливия, Албания, Болгария, Сицилия, Гибралтар, Франция и т. д. – всех гитлеровские стратеги собирались вписать в свой «орднунг». Круг связанных с этим проблем расписан в пятнадцати пунктах.
И только 16-й, заключительный, пункт посвящен России, но не потому, что он второстепенный, а потому что ключевой – как магистрал в венке сонетов. На проблеме России сфокусировались для Гитлера все другие геополитические вопросы, которые они тогда по-своему решали. Чтоб их решить, надо побыстрее покончить с Россией – на том сходились все деятели из ближайшего гитлеровского окружения.
Пункт
Следующий тезис: «Русский человек – неполноценен. Армия не имеет настоящих командиров. Смогли ли они за последнее время серьезно внедрить правильные принципы военного руководства в армии, более чем сомнительно. Начатая реорганизация русской армии к весне еще не сделает ее лучше. Весной мы будем иметь явное превосходство в командном составе, материальной части, войсках. У русских все это будет, несомненно, более низкого качества. Если по такой армии нанести мощный удар, ее разгром неминуем». В общем, противник слаб как никогда, и нельзя упустить удобный для удара момент.
Дальше Гальдер подчеркивает необходимость предупреждения осложнений после первого удара: «Ведя наступление против русской армии, не следует теснить ее перед собой, так как это опасно. С самого начала наше наступление должно быть таким, чтобы раздробить русскую армию на отдельные группы и задушить их в “мешках”». (Война на уничтожение! Много позже, 13 июля 1941 года, уже в ходе боевых действий, Гальдер записал со слов Гитлера: «Для нас более важно уничтожить живую силу противника, чем быстро продвинуться на восток».)
И завершается этот сюжет изложением ожидаемого результата: «Если русские понесут поражения в результате ряда наших ударов, то начиная с определенного момента, как это было в Польше, из строя выйдут транспорт, связь и тому подобное и наступит полная дезорганизация». Что им и нужно.
Нетерпение совершить эти удары как можно скорей у гитлеровской верхушки день ото дня нарастает: «Решение вопроса о гегемонии в Европе упирается в борьбу против России. Поэтому необходимо вести подготовку к тому, чтобы выступить против России, если этого потребует политическая ситуация. (Заинтересованные служебные инстанции получат соответствующие задания!)» (13 декабря 1940 года); «С точки зрения русской идеологии победа Германии недопустима. Поэтому решение: как можно скорее разгромить Россию. Через два года Англия будет иметь 40 дивизий. Это может побудить Россию к сближению с ней».
Торопиться заставляют и другие обстоятельства: «Разрешение русской проблемы [Германией] развяжет Японии руки против Англии на Востоке. Поэтому необходимо радикальное решение проблемы. Как можно скорее!» (16 января 1941 года).
И еще одна запись в дневнике Гальдера, сделанная в тот же день: «”Барбаросса”: “Директива по стратегическому сосредоточению и развертыванию” находится в стадии разработки». То есть операция уже получила «высочайшее» одобрение и окончательное название; уже прорабатываются конкретные аспекты. Спешат!
Судя по записям Гальдера, работа над директивой в декабре-январе идет очень интенсивно, весь генералитет, как говорится, стоит на ушах. Решаются задачи интенсификации разведывания советской территории (не хватает самолетов-разведчиков, нужно немедленно их где-то раздобыть), берутся на учет переводчики с русского (всего нужно 400 «толмачей»), продумываются пути снабжения войск на захваченной территории, комплектуется матчасть механизированных дивизий. На самом высоком уровне решается даже вопрос о производстве подметок для солдатских сапог: их всегда делали из резины, а теперь в рейхе возник дефицит каучука: он весь нужен для автошин.
При такой спешке и громадном объеме привлекаемых ресурсов очень трудно свести концы с концами, но исполнители – на высоте, и 28 января Гальдер записывает: «Задача на Востоке (“Барбаросса”) должна рассматриваться как уже решенный вопрос».
Однако «должна» еще не значит, что все уже с ней решено, и в тот же самый день руководитель штаба ОКХ высказывает своему непосредственному начальнику фон Браухичу сомнения на этот счет: «Смысл кампании не ясен. Англию этим мы нисколько не затрагиваем. Наша экономическая база от этого существенно не улучшится. Нельзя недооценивать рискованности нашего положения на Западе. Возможно даже, что Италия после потери своих колоний рухнет и против нас будет образован южный фронт на территории Испании, Италии и Греции. Если мы будем при этом скованы в России, то положение станет еще более тяжелым».
Разумные, в общем-то, сомнения, но, похоже, служака Браухич их не поддержал: машина уже запущена. В дальнейшем план «Барбаросса», не меняясь по сути, лишь конкретизируется.
Всего на разработку детального плана беспримерной по масштабу операции ушло два месяца, и уже 3 февраля Гальдер докладывает его Гитлеру. Сомнения, если они остались, он не высказывает вслух, зато с такой уверенностью говорит о превосходстве германских войск («боевой опыт, боевая выучка, вооружение, организация, руководство, национальные особенности характера, наличие идей») и так четко выстраивает порядок взаимодействия всех родов войск, а также развертывания и дальнейшего движения армейских группировок, формы участия стран-сателлитов, что фюрер, конечно, доволен. Во всяком случае, зафиксировано лишь его замечание насчет обстановки на Западе. Оттуда, однако, никакой опасности не предвидится.
Впрочем, об одной опасности сам фюрер заявит на одном из следующих совещаний по этой операции: «Если Англия будет ликвидирована, он (Гитлер. – В.Л.) уже не сможет поднять немецкий народ против России. Следовательно, сначала должна быть ликвидирована Россия» (17 февраля 1941 года). Месяц спустя операция снова обсуждается у Гитлера. Фюрер категоричен: «Мы должны с самого начала одержать успех. Никакие неудачи недопустимы». И добавит еще один аргумент в подтверждение избранной стратегии: «Специалисты по идеологии считают русский народ недостаточно прочным. После ликвидации активистов он расслоится».
Словом, нет никаких сомнений: Россия была для них не цель, а средство. «Ликвидировать» ее им хочется как можно скорей, иначе не удастся развернуть ситуацию в Европе и мире в пользу Германии, оспаривающей у Англии статус мирового гегемона.
Пожалуй, стоит еще процитировать Гальдера. 25 июня 1941 года, когда вторжение в СССР уже произошло, фюрер сообщает Муссолини, почему это случилось, и, между прочим, уверяет своего итальянского коллегу, что «война против России имеет своей целью победу над Англией». Вроде не было у него в этом случае повода лукавить.