Эверест-82
Шрифт:
А кто будет делать инъекции?
Дело в том, что в каждом коллективе обычно встречается человек, наделенный то ли от природы, то ли судьбой стремлением лечить других.
Вот на таких «медиков» я и должен рассчитывать. Двое уже есть: Сергей Бершов и Валерий Хрищатый. Они будут идти в разных группах-это хорошо. Если в сборную команду войдет Вячеслав Онищенко, то будет еще врач и на маршруте: Слава работает в Московском врачебно-физкультурном диспансере № 1.
Итак, в трех группах медики есть, а четвертого предстоит подыскать.
Оставался год до отъезда в Непал, а нерешенных проблем было так много, что уже в это время я постоянно был обеспокоен тем, что можно не все успеть. Самое простое было с обычными Медикаментами,
Но оставались еще проблемы, которые не удавалось разрешить стандартным путем. К примеру, в экспедиции могла случиться травма конечности. Общепринятый прием (наложение гипса) можно использовать только в условиях базового лагеря. В верхних же лагерях из-за холода раньше, чем высохнет гипс, наступит отморожение конечности. Я мыслил два варианта: наложение пневматической шины и пенопластовой.
Пневматическая шина-это как бы мешок, который, надев на сломанную конечность, надувают, и таким путем создается неподвижность в суставах. Такую шину может успешно наложить любой проинструктированный альпинист. Для более трудного случая в базовом лагере и лагере I нужно иметь «пенную шину», которая была мне любезно предоставлена еще год назад для испытаний на Памире Всесоюзным научно-исследовательским институтом медтехники благодаря хлопотам Ю. А. Сенкевича. Для наложения этой шины на конечность надевают полиэтиленовой мешок, в который вливаются растворы из двух пузырьков одновременно, и через несколько минут рука или нога заковывается в пенопластовый панцирь, очень кстати подогретый химической реакцией при образовании пенопласта.
В учреждениях, которые официально не были обязаны оказывать нам техническое содействие, необходимо было. проводить разъяснительные беседы с сотрудниками на разном уровне, — естественно, лично, а не путем переписки. Это требовало значительного времени, но приносило большую пользу. Как только я сообщал, что еду в Гималаи со сборной командой СССР для штурма Эвереста, меня начинали внимательно слушать, и вскоре появлялась возможность чем-то помочь экспедиции.
Институт медико-биологических проблем (ИМБП) не только провел обследование кандидатов в команду, но и выделил для нашего госпиталя много новых оригинальных препаратов, инструментов и приборов. Так было изготовлено 29 наименований хирургических инструментов, созданных из легких сплавов. Для длительной высокогорной экспедиции важен был не только вес, но и антикоррозийность, так как хранить их предстояло при резких колебаниях температуры и в условиях постоянной влажности. Помимо этого нам выделили портативную бормашину с автономным питанием, наборы личной гигиены, пенную шину для иммобилизации конечностей, глазные пленки для лечения конъюнктивита.
Проблема стерильного операционного белья была решена внезапно легко. На своей родной кафедре детской хирургии я получил 2 набора и был очень доволен. Это — легкие пакеты со стерильным разовым бельем в полиэтиленовых оболочках.
Таким образом, приблизилась к завершению подготовка материальной базы для создания основного госпиталя в базовом лагере и 5 аптечек в высотных лагерях.
Наконец начался последний подготовительный сбор в Крылатском. Нас разместили на стадионе для стрельбы из лука. Ежедневно с утра проводилась тренировка на лыж? для поддержания спортивной формы, а после обеда нач налось самое главное — упаковка грузов в баулы по 30 кг. Такой вес понесет каждый из 450 носильщиков. Составлялась опись каждого места, они пронумеровывались. Две комнаты, предназначенные для работы, были буквально забиты вещами, консервами и всяким экспедиционным добром, все и все постоянно перемещалось с места на место. На мой вопрос, где мне раскладывать свою медицину, Е. И. Тамм спокойно ответил:
— Здесь же.
Мне предстояло рассортировать по группам медикаменты, таблетки, ампулы, инструменты, перевязочный материал, флаконы. Все должно быть продублировано в разных баулах, так как опыт предыдущих экспедиций подсказывал, что бывали случаи, когда носильщики, потеряв равновесие над кручей, роняли свой груз. Возможность оказаться в базовом лагере полностью без какого-либо лекарства или инструмента-скажем, без ножниц — меня пугала. Мне вспоминалось то чувство растерянности и страха, с которым я подходил к уличной толпе, окружившей человека, сбитого автомобилем. Пройти мимо нельзя-ты врач, но ничего в руках нет, никакой помощи оказать не можешь.
С укладкой медикаментов был один выход: везти все домой вместе с напольными весами и работать там. Погрузили все коробки, пакеты, бочки, баулы в ПАЗик, затем перегрузили в лифт, и вот уже коридорчик и двухкомнатная квартира полностью заняты. Жена, придя с работы, после краткого молчания спросила:
— Куда и как ты все это уберешь?
Я молча продолжал все распаковывать, и вот уже не осталось ни кусочка свободной поверхности пола. Поразмыслив, я сделал узкие тропочки, по которым одному человеку можно было пробраться, не наступив на что-нибудь жизненно важное. Целую неделю мы с Еленой сортировали, упаковывали, обертывали и укладывали, перепечатывали описи на каждую бочку и баул. Наконец все уложено, пронумеровано, нарисованы красные кресты.
Но это еще не все: открыть багаж предстоит только в базовом лагере, следовательно, я должен иметь при себе на период пребывания в Катманду и перехода до базового лагеря минимальный необходимый медицинский набор. Короче говоря, в моем личном рюкзаке оказалась походная аптечка весом 6 кг.
И вот все собрано, отправлено, остается только дожить до дня отъезда, 10 марта. Я хожу на работу, преподаю студентам, немного оперирую, немного лечу больных, но часто осознаю свое отсутствие. Вижу, что в клинике и другие это замечают.
Мой шеф академик АМН СССР Юрий Федорович Исаков спрашивает меня:
На какой высоте будет твой госпиталь?
Пять тысяч триста метров.
Юрий Федорович замечает:
— Не очень все это легко и хорошо, но раз ты так хочешь, я тебя отпускаю с самыми искренними пожелани ми успеха. Но выше — ни шагу!
Через несколько дней мое полуприсутствие в клинике и дома закончилось.
В базовый лагерь пришли 21 марта. Здесь уже обжилась наша передовая группа во главе с А. Г. Овчинниковым. Сказывается высота, да и стремительный подъем тоже не способствовал хорошему самочувствию, но время торопит. У меня побаливает временами голова, у некоторых сухой, болезненный в гортани кашель, неприятный, типичный для высокогорья. Но работа продолжается. Поставили много «Кемпингов», в том числе и для госпиталя. Все мои драгоценные грузы пока еще в пути, со мной только походная аптечка, так что разворачивать нечего. Я помогаю на других работах.
Наконец получил все свое имущество, в том числе и личное. Ближайшие 2–3 дня полностью занят разбором своих медикаментов, инструментов и препаратов. Надо было все рассортировать по однородности и так расположить, чтобы все было под рукой, доступно в любой момент. Основной рабочий набор медикаментов я разложил в кассету-укладку собственного изобретения и изготовления. Ее простота и удобство уже были проверены во время последнего сбора на Памире: на плотную ткань из легкого брезента (80x70 см.) пристегивается полупрозрачный тонкий капрон, благодаря чему получается несколько рядов кармашков, 4 ряда по 8 штук, в которые я по алфавиту разложил медикаменты, наиболее часто употребляемые. Через капроновую ткань просвечивают этикетки упаковок с лекарствами, легко находить нужное даже при свете фонарика. В нижнем ряду помещаются наружные препараты и небольшое количество бинтов разной ширины, пинцет и ножницы.