Эверест, юго-западная стена
Шрифт:
Во второй половине дня лагерь начал готовиться к встрече первовосходителей. Около 17.00 первая четвёрка в сопровождении встречающих показалась в нижней части ледопада. Все обитатели базового лагеря построились на торжественную линейку. Мы ждали, когда восходители преодолеют последний взлёт перед лагерем.
Первым шёл Эдик Мысловский. Ещё издали мы почувствовали, как счастливы ребята. Мы прокричали им: “Ура!” Сразу все смешались в кучу, обнимались, прыгали от радости... Конечно, мне было немного не по себе среди этого всеобщего ликования, хотя Бэла, конечно, поздравил от души. Он выразил своё сочувствие, а у меня слёзы
Как-то сразу все разбрелись. Мы ждали, что восходители немедленно начнут рассказывать, поэтому тянули их в столовую. Но им было не до того — хотелось переодеться, расслабиться. Слишком долго держал нас в напряжении Эверест, и сейчас никто не сдерживал своих эмоций. К этому времени известно было, что уже взошло шестеро. Даже если б никто из наших парней больше не поднялся на вершину, всё равно это был огромный успех экспедиции.
Когда я с рюкзаком Бэла подошёл к нашей палатке, он всё ещё отбивался от парней, пытавшихся затащить его в столовую. В это время Коля тащил к своей палатке Мысловского. Я помог раздеть Эдика. Сам он ничего делать не мог. Мы с Колей переодели его. Вокруг стоит невообразимый гам. Все заходят и уходят. Когда мы обули Эдика, он вытащил из палатки свою котомку (Бэл смастерил её из палаточного чехла) и высыпал на землю груду камней: “Выбирайте! Это всё, что осталось у меня от Эвереста. Но самый большой камень прошу не трогать. Это — Жене” (так он называл Евгения Игоревича). Мы с Колей взяли по камушку. Я побежал к нашей палатке. Там молчаливо переодевался Бэл. Первые его слова были: “Вова, ты не представляешь, как это трудно: будить человека в шесть и ждать, пока он выйдет в десять”.
Все собрались в столовой, включая шерпов. Снова невообразимый гвалт. Кононов притащил магнитофон и записывает это для истории. Вечером пришла двойка Иванов—Ефимов. Их тоже шумно встречали. Но мне было тоскливо. Я завалился в свою палатку.
8 мая. Казбек Валиев и Валера Хрищатый вышли из пятого лагеря на штурм вершины. До 8500 Хрищатый работал без кислорода. Без него пошёл и на вершину. Но доконал ветер. Сильнейший холодный ветер мы ощущали сегодня даже в базовом лагере. Этот ветрище заставил алма-атинскую двойку вернуться к палатке. Особенно сильно замерзал без кислорода Валера.
По утренней связи Казбек передал: “Попытка штурма не удалась. Попробуем выйти на вершину вечером, когда стихнет ветер”. В этот день к пятому лагерю поднималась вторая двойка алмаатинцев — Ильинский — Чепчев.
В 17.00 Валиев и Хрищатый снова покинули лагерь-5. Теперь уже оба шли с кислородом. Их выход вызвал много разноречивых споров. Я считал и говорил, что ребята поступили верно, выйдя на штурм на ночь глядя.
Вечером у нас в гостях была американская женская экспедиция, недавно покорившая Амадаблам. Руководительница экспедиции заявила Юре Родионову: “После вашего восхождения на Эверест все будут знать, что у русских тоже есть чему поучиться”.
Ужин закончился очень поздно. Мы расходились по палаткам с тревожным чувством. От наших алмаатинцев не было никаких вестей. У рации установили круглосуточное дежурство. Я дежурил после 24.00.
В палатке Димы Коваленко мы сидели у рации впятером. Зашёл сюда и Бэл. После двух часов ночи все, кроме нас с Димой, ушли спать. Дима дежурил с магнитофоном, готовый записать любое сообщение.
В 2.20 я услышал по рации голос: “База! База!” Мы встрепенулись, бросились вызывать. Но в ответ — молчание. Я безуспешно вызывал ещё с полчаса. Лишь в 6.15 из лагеря-5 вышел на связь Эрик Ильинский. Мы уже знали, что питание станций моментально “садится” при связи. Поэтому предположили, что связь была с вершины. Он сообщил, что двойка Валиев — Хрищатый с вершины не вернулась.
Мы передали это известие Тамму. Назначили связь с Эриком на 7.00. В 7.00 Евгений Игоревич предложил Ильинскому выйти на поиски пропавшей двойки. В базовом лагере необычное волнение. Напряжение спало лишь к 8.30, когда Эрик сообщил о том, что Казбек и Валерий подходят к пятому лагерю и с ними установлена голосовая связь. Позже, тоже по связи, мы узнали, что кислород у алма-атинской двойки кончился три часа назад и последние метры спуска к палатке лагеря-5 они буквально ползли. Да и ветер на вершине не стих.
Учитывая, что Валиев с Хрищатым совершенно обессилели и к тому же обморозились, тренерский совет предложил Ильинскому и Чепчеву отказаться от восхождения и сопровождать своих товарищей на спуске. Эрик сопротивлялся, пробовал возражать. Но Тамм был непреклонен. И вся алма-атинская четвёрка начала спуск. Заночевали они в этот день в лагере-3.
В базовом лагере идёт бурная теле-, кино- и фотосъёмка восходителей, записываются интервью с ними. Снимает фильм “Клуб кинопутешествий”. Операторы спешат, потому что у них заканчивается срок командировки.
Во второй половине дня нам сообщили, что всех просят собраться к палатке радиста. Ильдар Азисович Калимулин сообщил нам по рации, что всему спортивному составу экспедиции присвоено звание заслуженных мастеров спорта СССР. Конечно, это сообщение вызвало бурю восторга. Все поздравляют друг друга. Когда я подошёл поздравить Колю Чёрного, он молча развёл руками. Мы без слов поняли друг друга и, покинув ликующую толпу, ушли.
Дополнительно Калимулин сообщил: “Центр принял решение о прекращении работы экспедиции и снятии всех её участников с маршрута”. Но сейчас на подъёме находилась тройка Хомутова. Ребята двигались к лагерю-4.
На ближайшей связи Евгений Игоревич сообщил Хомутову об этом приказе и предложил действовать по собственному усмотрению.
Тройка Хомутова всё же вышла из лагеря-4 в ла-герь-5. На 8500 они были в первом часу ночи. Переждав темноту, они вышли на штурм вершины. Это была единственная группа, за которую в базовом лагере практически не волновались. Шли парни уверенно, с большим запасом кислорода, которым начали пользоваться с 7350.
Ребятам повезло. 9 мая стояла тёплая погода (минус 27 градусов на вершине). Они спокойно взошли на гору и спустились к палатке лагеря-5.
Вечером мы праздновали сразу и День Победы и успешный штурм горы последней тройкой.
Коле Чёрному, Хуте Хергиани, Славе Онищенко, Лёне Трощиненко и мне вместе с группой шерпов предстояло выйти на маршрут для встречи группы Хомутова, уборки и наведения порядка в лагерях-1 и 2. Мы не участвовали в общем веселье: выход предстоял ранний.
10 мая. Тамм и Овчинников провожали нас в 6 утра, как восходителей. Ледопад сильно изменился за последние дни. Многие места вообще невозможно было узнать. Мы несли с собой лестницу, потому что одна из трещин в Западном цирке разошлась очень сильно.