Шрифт:
ГЛАВА 1
Белая сова сделала круг и стала снижаться, Ильяна почувствовала дуновение ветерка, поднятого крыльями птицы. Одновременно потянуло холодным воздухом и со стороны реки, в направлении леса.
Мальчик же, словно превратившийся в туман, в тень, махнул рукой, заставляя Сову снова лететь к ней. Вообще-то с этим мальчиком она познакомилась очень давно, когда была совсем еще маленькой, тогда в чащобах еще родилось многих леших. Тогда совсем поникший, опечаленный мальчик сидел на трухлявом стволе упавшего дерева и настороженно смотрел на приближающуюся Ильяну. Но в глазах его кроме страха сквозило еще и любопытство, это она поняла сразу. И Ильяна вцепилась в него мертвой хваткой — ведь играть ей тут было больше
Мальчику очень нравилось ловить уже запущенные в вводу кораблики, чтобы самому их запускать. Но это было не так-то просто — течение тут было достаточно быстрым, и кораблики уплывали вниз по реке.
И с того времени он приходил каждый день на это место, чтобы некоторое время пообщаться с Ильяной. Но как-то он вовсе перестал тут появляться.
Девочка решила, что теперь больше никогда его не увидит, и почувствовала себя невероятно тоскливо. Но весной он появился опять, а потом, когда солнце стало пригревать сильнее, исчезал. Так повторялось из года в год, и Ильяна успела привыкнуть к этому порядку.
Но он никогда с Ильяной не разговаривал! Впрочем, в этом не было ничего странного — ведь говорить-то он вовсе не умел! Если вдруг ей случалось задавать какой-то вопрос, то мальчик просто кивал или мотал головой — в зависимости от ответа. Но это не мешало им отлично понимать друг друга.
И они росли друг у друга на глазах.
До этого дня Ильяна не видела других детей вообще, да и как-то даже не подозревала, что другие дети существуют, кроме этого, конечно, мальчишки. Конечно, от отца она слышала, что где-то находится громадный город Киев, который рисовался в ее воображении каким-то одним сказочным дворцом, знала она, что дальше по течению реки, где кончается лес, начинаются деревни и хутора, слышала она и о Войводе, что находилась тоже за лесом, только по другую сторону. Там, понятно, были дети, много детей. Но наряду с соблазнами это подразумевало и какие-то опасности, и потому родители в один голос заверяли девочку, что жить в лесу — это Божья благодать — тихо, спокойно, можно не беспокоиться за жизнь. и потому нечего праздно шататься по деревням и городкам. Возможно, это и в самом деле было так. Ильяна не могла сказать этого наверняка, поскольку не была ни где, кроме леса.
Но дружба с загадочным мальчиком была ее самой драгоценной тайной, Ильяна ни разу ни кому о нем не обмолвилась, даже когда была совсем маленькой, хотя известно, что маленькие дети обычно очень разговорчивы.
Как только наступала весна, девочка отправлялась на условленное место и ждала его. Конечно, он появлялся. И велико было сожаление Ильяны, когда приходило лето, и он исчезал — до следующей весны.
Той весной обоим исполнилось по двенадцать лет. Он привел с собою Сову.
Сова посмотрела на Ильяну безумными глазами, в которых был какой-то странный блеск, и больше не уделяла девочке внимания, разве что смотрела только мимоходом, искоса.
Минуло три года. Им уже стукнуло по пятнадцать лет. Мальчик по-прежнему приходил по весне, а Сова все так же чуралась Ильяны. Впрочем, девочку это не слишком занимало. Она разговаривала со своим давним другом давно условленным языком жестов, улыбками и подмигиванием. Сова села на ветку толстого дуба, и мальчик подошел вдруг к Ильяне и прикоснулся к ней. Это случилось впервые. Пальцы у него были холодные, как лед. Ильяна заглянула в его глаза, но там отражались только деревья и река.
Только тут девочка обратила внимание, как он вырос за это время. Мальчик тоже удивленно смотрел на Ильяну — видимо, он только заметил происшедшие с нею перемены и сам. Несмотря на то, что у него была Сова, выглядел мальчик всегда понуро — и Ильяна инстинктивно понимала, что так и должно быть — ведь он же ненастоящий, а значит, и неживой.
Эта весна была короткой, и Ильяна видела его изредка. Он и вел себя, словно какой-то дух, привидение — старался не выходить из лесной чащобы.
Ильяна подумала, что он и жил, наверное, тоже где-то неподалеку. Может быть, он призрак? Призрак умершего давно ребенка? Наверное, подумала Ильяна, он погиб, упав с лодки в воду. Отец как-то говорил, что раньше тут проходили даже большие лодки, когда река была глубже и камни-пороги были под водой. Но спрашивать об этом родителей не хотелось — иначе они обо всем сразу догадаются, и тогда просто будет неизвестно, как они отреагируют. А спросить самого паренька Ильяна тоже боялась — он хоть и отвечал кивками и покачиваниями головы на все ее вопросы, но этим лучше было не интересоваться. Дядя Ильяны, знаток историй о разных вурдалаках и призраках, говаривал, что этим существам лучше не говорить, что они мертвы, поскольку сами себя они все-таки считают живыми. И неосторожно брошенное слово могло навсегда отдалить мальчика.
И потому сейчас Ильяна боролась с желанием спросить, кто он на самом деле, и стремлением не потерять друг друга. Но его холодные пальцы волей-неволей возвращали Ильяну к реальности. И уж совсем девочке стало не по себе, когда ее друг поцеловал Ильяну прямо в щеку. Губы его были холодные-холодные. Но она не могла сказать, что ей это было очень уж неприятно.
И вдруг он поцеловал ее в губы! Ильяна раскрыла широко глаза и в смятении отступила назад. Неужели это такая шутка? Он поцеловал ее точно так, как отец все время целовал мать!
Нет, пронеслось в ее голове, никакая это не шутка, ведь взгляд на лице паренька был вполне серьезным. И вдруг тело ее содрогнулось, в коленях появилась слабость, руки тоже задрожали. Что это — какая-то болезнь? Или заклятье? Или… Голова была совершенно пуста, она даже не знала, что и думать. А это, как сказал бы дядя, очень опасно.
Опасно-то опасно, но девушка была готова поручиться, что друг не желал ей зла. И поцелуй был даже, пожалуй, каким-то приятным.
И вдруг Ильяна подумала — уж не связано ли это как-то с прилетом Совы?
Ведь и сама Ильяна, становясь старше, по весне чувствовала природу все глубже и глубже. Замечала она и глухариные тока, и бой оленей, и брачные игры лосей, и лисий гон. Развитие никогда не стояло на одном месте, и именно этой весной Ильяна поняла это. В этот раз Ильяна стала приходить на свидания, вплетя в косы голубые ленты, надевая красивый сарафан.
Впрочем, нужно было признать, что сарафан этот не был самым нарядным в ее сундуке, но зато он был самым любимым — она сама ведь украсила его вышивкой, изображавшей сказочные цветы с лазоревыми лепестками. Парнишка же появился в своей обычной одежде, но ясно можно было видеть произошедшие и с ним изменения — он стал намного шире в плечах, грудь его бугрилась. Он осознавал себя уже мужчиной, подобно тому, как Ильяна стала осознавать себя женщиной. Сколько времени прошло с тех пор, как они вместе запускали игрушечные кораблики из листьев и коры дуба! И почему-то Ильяне показался таким приятным этот поцелуй, который уравнивал ее со взрослыми…
Впрочем, так, наверное, и должно быть. Ведь они столько лет дружили.
Было бы странным, если бы столь продолжительная дружба не переросла в любовь. Странным было бы, если она и сама не испытывала бы к нему никаких чувств.
Сердце инстинктивно подсказывало девушке, что тут, возможно, все-таки таится какая-то опасность. Что бы оба они не думали и не чувствовали, но их прежней дружбы теперь не будет. Будет что-то другое, или вовсе не будет, но такого, как раньше — уже никогда. Значит, любовь? Но что это такое, любовь? Это и в самом деле что-то приятное?