Эволюционирующая бездна
Шрифт:
Винтико злобно ухмыльнулся, и его злоба рябью отозвалась в мыслях собравшихся на площади людей.
— Ты хочешь сказать, что это мы должны присоединиться к тебе? Стать такими же, как ты? Признать твой путь единственно правильным?
— Дело не в выборе «единственно правильного пути». Настоящая жизнь — это понимание и поддержка других людей, самоотверженность, милосердие и доброта.
— И готовность терпеть притеснения и угнетение, — ответил Винтико. — Именно это и происходит сейчас в Маккатране. Мы терпим засилье паразитов, которые швыряют наше гостеприимство и доброту нам же в лицо. Больше мы этого не позволим! Мы не откажемся от своих прав на город, от своих неотъемлемых
Его голос и телепатический посыл окрепли, далеко разносясь по всей площади, вызывая одобрительные возгласы.
Эдеард, глядя на его лицо, видел упрямство, видел гневные искры в мыслях его сподвижников, видел силу и решимость, звучащую в его словах. Винтико был искренен в своих убеждениях. Его невозможно ни сломить, ни переубедить. И это показалось ему странным, даже для новичка в политике. Он внимательно изучал его мысли, удивляясь, откуда тот черпает свою непоколебимую уверенность.
— Почему ты считаешь, что все остальные поддержат ваше движение?
Сквозь мысленный щит Винтико пробился отблеск триумфа.
— Вот увидишь. И тебе самому скоро придется встать на защиту наших прав.
— О Заступница, — еле слышно пробормотал Эдеард, поняв, что имеет в виду Винтико. — Милиция из Фандина уже на подходе?
Винтико усмехнулся.
— И не только из Фандина. К городу приближается полк из Колшира, и еще один, из Бурала. Три провинции выступили против Маккатрана. Тебе придется решать, на чьей ты стороне, Идущий–по–Воде. На нашей или на их?
Лицо Эдеарда исказилось от боли. Стоявшие рядом с ним люди в испуге отшатнулись от шквала ярости, поднявшегося в его разуме. Порожденная гневом вспышка отчаяния поколебала решимость даже самых упрямых сторонников «Нашего города».
— Во имя Заступницы, чего же вы от меня хотите? — закричал Эдеард. Люди торопливо отступили еще дальше назад. — Каждый раз, провались все в Хоньо, каждый раз, когда я выбиваюсь из сил, чтобы исправить положение, получается одно и то же. Каждый раз что–то или кто–то выползает из тьмы и снова все портит.
У Винтико задергался уголок рта.
— Идущий–по–Воде, мы просто хотим, чтобы у наших детей был шанс…
— ЗАТКНИСЬ! — заорал Эдеард. — Чтобы привести вас в сегодняшний мир, я пожертвовал своим внуком. Своим славным маленьким внуком, не повинным ни в каких несчастьях. В отличие от тебя и тебе подобных, кто только и делает, что создает неприятности. Я отказался от него, чтобы дать шанс вам. А теперь я снова вынужден это сделать, потому что абсолютно ясно, что мне не придется совершить кругосветное плавание. Стоит мне только уйти, как появляетесь вы, и вы разрушаете мир, и лишаете его надежды. Полки милиции уже на марше, и их не остановить, как вы и рассчитывали. Их надо останавливать еще до того, как появится приказ о походе. Даже еще раньше, чтобы для подобного приказа не было повода. А единственный способ сделать такое — лишить ваше проклятое Заступницей движение возможности образоваться. Ты понимаешь, что это значит, кусок дерьма? Они родились всего два дня назад! Почему я должен из–за тебя отменять их появление на свет? А? Отвечай! Почему бы не уничтожить всех вас прямо здесь и сейчас? Оно бы подействовало. Они же не сумеют родиться еще раз, это не ген–формы в лесу. И я не смогу отправиться в путешествие, потому что не оставлю Маккатран, пока не решу проблему с размещением приезжих. Так что не будет никакой встречи с Марвейном, и его не назовут самым счастливым мужчиной. Ну, что?
Винтико, абсолютно не понимая, о чем говорит Эдеард, все–таки решительно шагнул вперед.
— Ты не можешь уничтожить нас всех. Мы сильны в своем единстве.
И
— Конечно, — рявкнул Эдеард. — Можно подумать, я этого не знаю.
Он издал мучительный стон и потянулся к памяти…
…и мягко опустился на мощеный тротуар у подножия башни. Толпа восхищенно ахнула. Кое–где раздались аплодисменты, многие приветствовали его радостными возгласами.
Он ошеломленно огляделся по сторонам. Город, казалось, подернулся странной дымкой, словно этому отрезку времени не хватало отчетливости реальной жизни. «Я больше не участвую в жизни. Я попросту реагирую на события так, как должен реагировать. Что за жизнь!»
Кристабель нахмурилась, видя такое откровенное хвастовство.
— Папочка, — осуждающе зашептала Марили. — Это было очень нехорошо.
— Научи нас так прыгать.
Он утомленно посмотрел на двойняшек. Никогда он не видел их такими счастливыми, как день назад в его собственном персональном времени, когда они держали на руках новорожденных деток. «Теперь этому не бывать, даже если я устрою им встречу с Марвейном».
— Небесный Властитель приближается, — безразлично произнес он, надеясь, что сказанное утихомирит сестер.
Раньше это помогало.
Над поверхностью моря Лиот из–за горизонта показалась мерцающая громада Небесного Властителя. Далеко наверху разошлись волны изумления Финитана, подхваченные всеми жителями города. А когда люди осознали колоссальные размеры Небесного Властителя, восторг сменился благоговейным трепетом.
«Итак, никаких путешествий, — размышлял Эдеард, пока огромное существо легко скользило над волнующимся морем. — А Кристабель говорила, что в этот период я стал просто невыносимым. Следовательно, вместо того чтобы заняться подготовкой к плаванию, я должен разобраться с наплывом приезжих. Заступница, прошу тебя, пойми, я больше неспособен жертвовать своей жизнью. Правда, я больше не могу».
ГЛАВА 6
В продолжение всего полета Экспедитор знакомился с информацией об аномийцах. Ее было не так уж и много. Эта высокоразвитая раса прошла стандартный для биологических существ путь, продвигаясь от сельскохозяйственной эпохи к промышленной, вплоть до расцвета цивилизации при достижении сверхсветовых скоростей, сделавшем возможными межзвездные путешествия, и освоения технологии клеточной репликации. Все эти достижения привели к появлению разнообразных форм и ветвей развития, которые в конце концов снова объединились и тогда произошел переход на постфизический уровень. Скудные крохи информации, добытые разведывательными экспедициями Флота, позволяли предположить, что толчком к переходу стала угроза со стороны праймов.
Экспедитор, сидя в старомодно оформленной каюте, в компании необщительного Гора, не мог не задумываться: что, если аномийцы увидели в праймах собственное не слишком приятное отражение? И у тех и у других тела и искусственно созданные устройства стали единым целым. С той лишь разницей, что технологии праймов были более примитивными. Неизвестно, какие беды могли бы случиться, если бы праймы не проявили своей генетической склонности к ксенофобии. Аномийцы прекрасно понимали, что будет, если агрессивно настроенные и хорошо вооруженные праймы выйдут за пределы своей солнечной системы, что они уже пытались сделать на кораблях, не достигших сверхсветовой скорости. Опасения полностью подтвердились, когда первые суда праймов добрались до обитаемого мира в ближайшей звездной системе Беты Дайсона. У миролюбивых обитателей этой планеты не было ни единого шанса противостоять завоеванию.