Эволюционирующая бездна
Шрифт:
Экспедитор замолчал, не закончив фразу. Интел–центр послал пограничнику простейший коммуникационный импульс, В радиусе нескольких тысяч километров сенсоры засекли еще пять гигантских сооружений.
«Что вам здесь нужно?» — спросил пограничник.
— Мы представители человеческой расы. На борту корабля нас двое.
«Какого типа?»
— Высшие. В прошлом вам уже приходилось с нами встречаться, и вы отнеслись к нам благосклонно. Я прошу и сейчас такого же отношения.
«Ваши представители получили всю требуемую информацию от тех, кто остался на планете».
— Я понимаю.
«Вы везете с собой оружие. Весьма изощренные устройства уничтожения. Те, кто приходил раньше, были безоружными».
— Между нашей расой и Окайзенской Империей возник вооруженный конфликт. Появились и другие расы, проявляющие враждебность. Межзвездные путешествия в наше время стали небезопасными. Мы пользуемся своим правом защищаться.
«Мы не заметили никаких конфликтов».
— Он только разгорается. А недавно произошла небольшая вспышка экспансии Бездны. Разумные расы галактики обеспокоены ее поведением.
«Экспансию Бездны мы отметили».
— В связи с этим мы просим предоставить нам доступ к информации, чтобы мы попытались повторить окончательный исход вашей расы.
«Вы можете изучать предметы, оставленные аномийцами. Можете изучать их любыми методами, исключающими физические изменения и уничтожение. Запрещается перемещение каких бы то ни было объектов в мире предков. После вашего ухода все предметы должны остаться на своих местах».
— Мы благодарим вас за проявленное великодушие.
«Последний бросок» погрузился в гиперпространство и устремился к домашнему миру аномийцев. Экспедитор не без удивления отметил, что корабль описывает вокруг звезды класса G3 широкую дугу. Затем с корабля начали по одному отделяться спутники с узлами восприятия. Постепенно они выстроились в равномерную цепочку, опоясавшую планету на расстоянии двухсот миллионов километров от поверхности. Затем «Последний бросок» направился непосредственно к цели. На высокой орбите обнаружилось великое множество разнообразных следов цивилизации. Все они были очень старыми и неактивными: огромные доки для космических кораблей и жилые орбитальные комплексы, постепенно разрушаемые микрометеоритами и более крупными частицами, тысячелетиями радиации и температурных перепадов. Их корпуса, давно ставшие невероятно тонкими и хрупкими, вращались по сильно вытянутой орбите, теряя остатки атмосферы и содержимого резервуаров. Отделившиеся обломки, сталкиваясь друг с другом, вызывали дальнейшее разрушение, и теперь древний мир уже охватывало плотное серое кольцо мусора.
«Последний бросок» грациозно скользнул сквозь космическое кладбище и спустился на стандартную тысячекилометровую орбиту над экватором планеты. С этой высоты оптические датчики выдали изображение мира, почти не отличающегося от заселенных людьми планет, с темно–синими океанами и континентами, в соответствии с климатическими поясами менявшими свой цвет от зеленого до коричневого. В прозрачном воздухе парили гигантские скопления белых облаков, чьи пухлые округлые пики превосходили своей высотой скрывающиеся
— И что теперь? — спросил Экспедитор.
— Мы добрались до стога сена, теперь будем искать в нем иголку.
Экспедитор намеренно не стал смотреть в золотое лицо человека, сидящего напротив. Все равно бесполезно.
— Эта планета больше, чем Земля, — прочитал он с дисплея экзо–зрения. — Площадь суши приблизительно восемьдесят миллионов квадратных миль. Колоссальное пространство, даже если поиски будут поверхностными.
— А кто сказал, что механизм на суше?
— Ладно, а тогда кто сказал, что он вообще там? Это было в отчетах? Аномийцы, насколько нам известно, селились еще в восьми звездных системах.
— И все они опустели. Это, черт побери, факт. Они вернулись сюда. Все вернулись. Еще одно дурацкое паломничество. И именно здесь совершили переход в постфизическое состояние.
— Оззи милостивый, — простонал Экспедитор. — Ты ведь ничего не знаешь наверняка, разве не так? Никакой определенности. Одни надежды и больше ничего. Надеешься, что здесь найдешь решение.
— Я рассуждаю логически.
Экспедитору хотелось ударить кулаком по подлокотнику. Но легче бы ему все равно не стало, даже в эмоциональном отношении. Он безвозвратно ввязался в это дело с тех пор, как прибыл на астероид для встречи с Гором.
— Ну хорошо. Но должна же у тебя быть хоть какая–то идея о том, как искать эту штуковину, так?
— Опять же надо воспользоваться логикой. Для начала мы спустимся на низкую орбиту и просканируем всю поверхность до последнего дюйма в поисках экзотической материи или флуктуаций гравитации, источников энергии, квантовых аномалий и тому подобных явлений — всего, что не соответствует обычной картине.
— Но это займет…
— Да, несколько дней.
— А если мы ничего не найдем?
— Спустимся на планету, пойдем к аборигенам и послушаем, что они смогут нам рассказать.
— Но ведь это аграрная цивилизация, что–то вроде человеческого общества девятнадцатого века. Вряд ли они могут знать что–то о машине, превращающей людей в ангелов.
— У них есть легенды, и нам это известно. Они гордятся своей историей. Культурологическая команда Флота проделала неплохую работу. Мы даже можем общаться с ними напрямую. Насколько я помню, они более развиты, чем люди девятнадцатого века. Да какой смысл в этом сравнении?
— Хорошо. Как скажешь.
Гор едва заметно кивнул и отдал приказ интел–центру.
— Но зачем ты меня–то взял с собой? — спросил Экспедитор. — С таким кораблем ты и сам бы справился.
— Резерв, — невозмутимо ответил Гор. — В какой–то момент мне может понадобиться помощь. Кто знает?
— Чудесно.
— Тебе надо отдохнуть, сынок, ты уже несколько дней в постоянном напряжении.
Экспедитор не мог не признать, что слишком устал и слишком расстроен, чтобы спорить. Он ушел в свою каюту и рухнул на небольшую, но очень удобную койку, выступающую из переборки. Он не собирался спать, тревожные мысли о Лиззи и дочках не оставляли его ни на миг. Корабельная система еще была в зоне досягаемости унисферы, и Экспедитор мог подключаться ко всем новостным каналам.