Эволюционирующая бездна

Гамильтон Питер Ф.

— Ячейка? — переспросил Эдеард.

— Так называют себя основатели Братства. Это тесно сплоченная группа. Люди, которые что–то знают, боятся о ней говорить. Создается впечатление, что они чего–то боятся и быстро меняют тему. Сказать по правде, у меня против них нет ничего, кроме слухов.

— И что говорят слухи?

— Члены ячейки действительно работают как братья и сестры, настолько они тесно связаны между собой.

— А вы уверены, что это не так?

— Почти уверена. Большинство из них родились в провинциях, трое или четверо — уроженцы Маккатрана. Они начали

сотрудничать семь или восемь лет назад. Тогда и подали заявку на Абрикосовый дом. Годом позже возникло и само Братство.

— И Татал — один из его основателей? — спросил Эдеард.

Разветвленная финансовая сеть напомнила ему о делах Байза, а Ранали, как он был уверен, стала отличным наставником.

— Да, его имя числится в заявке на владение Абрикосовым домом.

— Хорошо. А что вы можете сказать о Колфале?

Джерали опять довольно усмехнулась.

— Его торговля лечебными травами пришла в упадок. Дело идет настолько плохо, что в нынешнем году он даже не подал декларацию о доходах, а это довольно рискованно. Инспектор уже готовит постановление о принудительном взыскании налогов. Я поговорила с его обычными поставщиками. В последнее время Колфал нередко принимал рискованные решения. Доход падает. Кредиторы требуют возвращения долгов.

— Значит, Колфалу срочно нужен новый партнер, и лучше партнер со средствами, — сделал вывод Эдеард.

— Правильно, — согласилась Джерали. — Но Колфал торгует травами вот уже семьдесят лет. И только в прошлом году начал совершать ошибки.

— Вот что делает с мозгом семидесятилетнее курение кестрика, — заметил Голбон.

— Нет, он совершал серьезные ошибки, — возразила Джерали. — Он изменил ассортимент и набрал товара, который никто не покупает.

— А у кого он закупал этот товар? — заинтересовался Эдеард.

Она кивнула, подтверждая его догадку.

— Я уже работаю, но такие сведения быстро не получишь.

И вот теперь, стоя в гостиной Абрикосового дома, перед ячейкой Братства, Эдеард наконец осознал, что юридические подробности вроде смены поставщика не имеют никакого значения. Ячейка ничем не походила на банду Буата, и никакое расследование налогового ведомства не могло помешать ее деятельности.

— Мы пользуемся другим термином, — с удивлением заметил Татал. — Но это слово тоже прекрасно передает смысл.

Вокруг Эдеарда возник настоящий вихрь мыслей. Все члены ячейки общались между собой. Это было похоже не птичье пение, или на передачу очень сложного изображения, но Эдеард не мог воспринять ни то, ни другое. Его охватила настоящая тревога.

— Я удивлен, — заговорил он, стараясь сохранить ровный приветливый тон. — Люди предпочитают ничего не говорить о ком–либо из вас.

— Мы не стремимся привлекать внимание, — сказала одна из женщин.

Она сидела слева от Татала, закутавшись в толстую шаль из бордовой шерсти. Ее беременность была заметна даже под шалью.

Непрерывный поток мысленных обращений немного изменился и упорядочился.

— Самили, — неожиданно воскликнул Эдеард, словно уже много лет знал эту женщину, хотя ей минуло всего двадцать три года.

Ее

любимым блюдом был омлет из яиц квотокса с беарнским соусом и поджаренными гренками. Усиленный аппетит объяснялся тем, что до родов ей осталось не больше пяти недель. Отцом ее сына мог быть Уфал или Джонас.

Он нахлынувших сведений Эдеарда пробрала дрожь.

— Рада тебя видеть, Идущий–по–Воде, — сдержанно приветствовала она его.

Снова поднялись вихри мыслей, словно в гостиной начали раскачиваться кружевные драпировки.

— Ты намерен нас в чем–то обвинить?

Это был Галан, парень двадцати восьми лет от роду, невероятно довольный тем, что обрел дом в городе после полутора десятков лет одиночества в провинции Хаптерн. Исключительные способности в области финансов помогли ему стать одной из ключевых фигур в делах ячейки.

— Вспомни, как относилась к тебе власть, когда ты впервые проявил свои способности, — произнес Джонас.

Двадцать девять лет, настоящий знаток городской моды, сам моделирует одежду для себя и доброй половины мужского состава ячейки. Ему принадлежат три самых популярных ателье в районе Лиллилайт — прежние владельцы заведений устранены от дела характерными для Братства приемами.

— Против тебя выслали целый отряд, хладнокровно решив уничтожить, — добавил Уфал.

Главный мастер убеждения, нашептывающий слабым свою волю, захватчик, словно червь вгрызающийся в город.

— Это было в прошлом, — ответил Эдеард. — И я старался изменить ситуацию, чтобы все мы могли жить вместе, независимо от наших талантов и способностей.

— Чтобы они могли жить вместе, — одновременно воскликнули Киари и Манел.

Молодые любовники, отчаянно развлекавшиеся не только в тоннелях, но и по всему городу: в овальном кабинете мэра, на алтаре храма Заступницы, на широкой кровати Эдеарда и Кристабель на десятом этаже особняка…

Эдеард в гневе повернулся в их сторону, и Татал раздраженно щелкнул пальцами.

— Хватит, — одернул он молодежь.

Татал, первый, кто осознал зарождающуюся в нем силу, воспитатель, учитель, глава ячейки. Отец семнадцати отпрысков, демонстрировавших внушительный рост силы.

— Проклятье, — пробормотал себе под нос Эдеард.

Он давно уже не испытывал такого страха. Даже десятилетия назад на его стороне была его юношеская уверенность.

— Вот видишь, Идущий–по–Воде, — продолжил Татал. — Мы, как и ты, олицетворяем будущее Кверенции.

— Я этого не вижу.

— Но ты же говорил, что появление людей, наделенных большими способностями, свидетельствует о зрелости человечества в Бездне, — заметил Галан.

— Разве?

— Я однажды разговаривала с Кансин, — с мечтательной улыбкой сказала Гала. — Ее мысли о тебе светились такой нежностью и неугасающей страстью. Я уверена, именно поэтому она, даже спустя много лет, так хорошо помнит время, когда ты еще работал в участке Дживона. А потом, после изгнания бандитов и твоего триумфа, ты рассказал ей, почему позволил Марколу учиться на констебля: чтобы его приручить, чтобы убедить в своей правоте. Ты заметил в нем силу и позволил ей развиваться. За это мы тебя уважаем.