Эволюционирующая бездна

Гамильтон Питер Ф.

Улыбка на ее лице говорила о чувственных воспоминаниях. Тени обрели очертания, похожие на силуэты членов ячейки. Они охватили весь ее разум, заслонив свет и звуки. Ранали не могла пошевелиться, не могла даже закричать. А потом в темноте появился он, и страх сменился ощущением невообразимого восторга. Она повернулась к источнику наслаждения, излучая благодарность и преданность.

— Как прекрасно было сознавать, что воплощается все, на что я так долго надеялась. Эдеард, его сила опьяняет. Он неопытен, как ты когда–то, но он не

так скован глупыми условностями. Он свободен и ничего не боится. Мое дитя будет таким же могущественным, как его отец.

— Это не твои слова.

— Ошибаешься, Эдеард. Я не нуждалась в поощрении, как другие члены ячейки. Мои мысли давно разведали эти тропы. Он взял меня за руку и повел точно туда, куда я и хотела. Ты не проявил ко мне такой доброты.

— Итак, ты обучила его приему принуждения.

— Он уже владел им. Я только показала, как можно действовать тонко и искусно, тогда как он полагался лишь на грубую силу.

— Заступница! Ты хоть представляешь себе, что ты натворила? Кого ты спустила на всех нас?

Ее ладони плотно обхватили круглый живот.

— Да, — прошипела Ранали. — Ему не удалось меня ослепить, Эдеард. Я не такая, как другие члены ячейки. Я восхищаюсь им. Мы отлично подходим друг другу, и он это понимает, иначе зачем бы ему брать меня в супруги? Мой ребенок станет частью будущего Кверенции, значительной частью. — Она рассмеялась. — Возможно, он будет даже сильнее своего отца.

— Это твои мечты, — отрывисто бросил он. — Но он использует их в своих интересах.

— Присоединяйся к нам, Эдеард, — сказала она, порывисто наклоняясь вперед. — Не упускай момент. Он может стать твоим настоящим триумфом.

Эдеард повернулся и шагнул к двери.

— Мой ответ тебе известен.

— Да. — Она немного помолчала. — К счастью, не все члены твоей семьи такие глупые и отсталые.

Он остановился, зная, что делает именно то, чего она добивается. Снова превращается в марионетку в ее руках.

— Что ты имеешь в виду?

Ответом ему стала ее торжествующая улыбка.

— Я же говорила, что твоя кровь в конце концов перейдет к нам.

— Что ты натворила?

— Я ничего не делала. Но все дети рано или поздно покидают своих родителей. В душе ты и сам это сознаешь.

Люди на Болдар–авеню в изумлении остановились, увидев, как Идущий-по-Воде появляется из–под прочного тротуара. Никто из них ничего не сказал и даже не двинулся с места, а Эдеард, хлопая полами черного плаща, словно раздуваемого ураганом, стремительно ринулся к дверям Абрикосового дома. Только тогда он заметил их сдержанный интерес и относительное спокойствие. Жители Болдар–авеню тоже были членами ячейки.

Он ощутил присутствие Марили и Анали внутри, в гостиной на третьем этаже. Они находились там, и их мысли излучали удовлетворение, приправленное легким возбуждением. Но это были не совсем их мысли.

Эдеард пришел в ярость. Третьей рукой он выбил входную

дверь и взбежал по лестнице.

На лице Татала играла понимающая улыбка, и то же самое выражение Эдеард увидел на остальных лицах. И на лицах Марили и Анали. Обе они стояли рядом с Таталом, голова Марили покоилась на его плече, а рука Анали обвивала талию.

— Прекрати это, — потребовал Эдеард.

Татал неторопливым взглядом окинул Марили, потом повернул голову к Анали.

— Нет, — ответил он.

Марили с обожанием заглянула в его глаза.

— Я уничтожу тебя.

— Если бы ты мог, ты бы уже это сделал. Мне требовалось только доказательство. Кроме того, твои дочери уже были частью ячейки. Они научились разделять общие мысли.

— Не сердись, папочка, — попросила его Марили. — Лучше порадуйся за нас.

— Это так чудесно.

— Такая полная связь.

— Не каждый способен разделять мысли, как это делаем мы.

— Вместе все будут счастливы.

Эдеард уже почти ничего не видел от слез.

— Ты сделал с ними это.

— Мы вместе, — сказал Татал. — Мы счастливы.

— Потому что ты так сказал.

Эдеард сознавал, что в бою у него не будет против них ни единого шанса. Значит, выбора у него нет.

— Идущий–по–Воде, пожалуйста, присоединяйся к нам. Мы с тобой равны. А в качестве мэра ты сделаешь переход совершенно безболезненным и гладким.

— Ни за что, клянусь Заступницей.

Татал медленно шагнул вперед.

— Ты ведь однажды сделал это.

— Что?

— Интересно, в чем твоя сила? В единении с городом? Но теперь нам всем это доступно.

— Откажись от своей затеи, — сказал Эдеард. — Второй раз я просить не буду.

— Любопытно. — Он сделал еще шаг вперед. — Ты знаешь, что не в силах нас победить, и все же угрожаешь. Я вижу тебя насквозь. Ты уверен, совершенно уверен, что одержишь победу. — Он слегка склонил голову и почти с восхищением разглядывал Эдеарда. — Что же это? Чего у меня еще нет?

— Сначала мои дочери.

— В лавке Колфала я заметил в тебе нечто особенное. Уверенность и решимость, какой я прежде не видел ни у кого. Ты считаешь себя неуязвимым. Почему?

Сил Эдеарда хватило только на то, чтобы не отступить перед приближающимся Таталом. Он чувствовал себя словно новорожденный котенок перед водяной крысой.

— Отпусти. Их. Немедленно.

— Я уже видел, что бывает, если вы победите, — негромко произнес Татал.

— Что?

— Это твои слова. Сказанные за несколько секунд до того, как ты уничтожил Овейна и его заговорщиков. Я много раз просматривал воспоминания в стенах хранилища Спиральной Башни. В тот раз ты проявил впечатляющую решимость, Идущий–по–Воде. Это ужасное оружие не пощадило даже госпожу Флорелл. Старую женщину, хотя и далеко не безобидную, как я полагаю. Но что ты имел в виду? Я так и не понял. Ты говорил так, словно видел будущее.