Эволюция военного искусства (Том 1)
Шрифт:
Спешивание рыцарей. Французы настолько превосходили англичан по числу рыцарей, что Эдуард III совершенно отказался от использования по специальности своих рыцарей.
Главную силу английской армии представляли лучники, и Эдуард III, великий тактик, решил использовать рыцарей так, чтобы еще повысить боевую ценность лучников. Лучники обычно не встречали стрелами до послед-, них шагов атакующую конницу, а прекращали в нескольких десятках шагов стрельбу и отбегали за своих рыцарей или за укрытия. Таким образом, пропадали для стрельбы самые лучшие мгновения, и пехота не принимала участия в отражении шока рыцарей.
Эдуард III приказал своим лучникам, построенным в несколько шеренг, оставаться на месте и стрелять до конца. А чтобы дать этому приказу моральную силу он приказал рыцарям спешиться, отослать лошадей далеко назад к обозу и стать в строй среди лучников.
Французская армия, имея впереди генуэзских арбалетчиков, уже кончала дневной переход 26 августа, когда, около 15 часов, французский король получил от 4 рыцарей, Выделенных для разведки и лишь немного обогнавших голову колонны, доклад, гласивший, что англичане не отступают, а находятся в боевом порядке на высотах у Кресси. В виду растяжки колонны, позднего времени и утомления пеших арбалетчиков король решил отложить атаку на следующее утро. Были посланы приказания остановиться, но голова колонны находилась уже в виду неприятеля, завязался бой, задние напирали на остановившихся. Король изменил свое решение и приказал генуэзским арбалетчикам наступать. Арбалетчики были достаточно искусными наемниками, на высоком жалованье. Но для успеха им не хватало ни моральной спайки с рыцарями, ни известного уважения последних к подготовке атаки метательным боем. Арбалетчикам пришлось вступить в бой с английскими лучниками в невыгодных условиях, стреляя снизу вверх. Находившиеся сзади рыцари, наблюдали малый успех арбалетчиков и даже частичный отход их назад, бросились через их строй вперед в атаку; несколько человек было потоптано, и арбалетчики были более расстроены пронесшейся через них конной атакой, чем неприятельскими стрелами.
Атака рыцарей имела значительные шансы на успех, если бы предварительно было произведено упорядоченное развертывание и весь английский фронт был бы атакован одновременно. Но эти основные условия успеха соблюдены не были. Отдельные отряды рыцарей, по мере прибытия на поле сражения, бросались самостоятельно в атаку; наступающие, вследствие порослей, продвигались медленным аллюром, и на их неширокий фронт со всего фронта англичан стрелы падали, "как снежные хлопья". Большинство рыцарей не успевало доскакать до английского фронта, как неприятельская стрела поражала их или их лошадей в недостаточно защищенное место; те же, которые врывались в английские ряды, встречались спешенными рыцарями и копейщиками и закалывались.
16 или 17 разрозненных атак, которые вело французское рыцарство, были отбиты.
Англичане держались строго оборонительного образа действий. Когда стемнело и атаки французов прекратились, они заночевали на поле сражения и только на следующее утро отдали себе отчет в одержанной победе, так редко увенчивающей пассивную оборону. Насколько храбро атаковали французы и насколько вступление в бой пехоты увеличило кровопролитность боя, явствует из сопоставления потерь французов под Бувином и Кресси: там 3 убитых рыцаря, здесь около 1200 рыцарей.
Анализ этого сражения открывает нам превосходство упорядоченной профессиональной армии из людей, состоящих на жалованье, над порывом хаотического, не признающего управления рыцарского ополчения и показывает могущественное воздействие метательного оружия, когда пехота впирается на лучшие элементы вооруженной силы, какими располагает государство. С этого момента конец средних веков - XIV и XV столетия - полон подражаниями спешиваниями рыцарей{86}.
Спешивание становится обычным подвигом, прославляемым средневековыми хрониками{87}.
Поскольку, однако, английская пехота без рыцарей была несамостоятельна, а со спешенными рыцарями пригодна только для оборонительного боя, постольку она не могла явиться корнем, из которого выросла современная пехота; английские лучники остаются в рамках средневековья, представляют только проблеск, намекающий на будущее.
Восстание фламандских городов. Новая экономика не только давала государству средства для вербовки наемников: она создала новые условия в народных массах, при которых эти массы получили возможность давать отпор рыцарским ополчениям.
Нечто новое и чудесное, по замечанию средневековой хроники Вилани, произошло в сражении при Куртрэ. При взаимном соперничестве Франции и Англии, на Шотландию и Фландрию выпадала одинаковая роль. Французы всегда поддерживали и раздували в Шотландии мятеж против Англии, а англичане поднимали против Франции ее вассальное графство - Фландрию. Кроме агитации и подкупов, в руках англичан были и могучие экономические средства воздействия на фламандцев, так как Англия поставляла сырье - шерсть - для фламандских суконщиков и, прекращая ее вывоз, соответственно требованиям политики, могла вызывать во Фландрии безработицу. Во главе движения против французских феодалов стояли фламандские города, развитие которых ушло вперед. Фламандские ремесленники были пропитаны оригинальным революционным духом. Здесь, уже в начале XIII столетия, сложилась первая революционная песнь, которую историк Мишле назвал первой марсельезой. Революционное движение порой грозило переброситься из Фландрии во Францию (бунт Марселя в Париже, Жакерия), что делало особенно важным для Франции быстрое подавление движения во Фландрии. Народный вождь и главнокомандующий фламандцами Филипп Артсфельде перед сражением при Розебеке становился уже на интернациональную точку зрения: "убивайте, убивайте всех герцогов, графов, рыцарей. Французские общины не будут на вас в претензии, так как они хотят, чтобы ни одни из них не вернулся во Францию. Французские общины ждут от нас этой услуги, и мы ее окажем"{88}.
В 1302 году в Брюгге вспыхнула резня: в одну ночь 4000 иностранцев, преимущественно французов, не знавших пароля (щит и друг), было перерезано; по всей стране началась охота за французами.
Сражение при Куртрэ. Главные силы мятежников, около 13 тысяч горожан, с 10 рыцарями, под командой двух юношей - сына и племянника графа Фландрского, обложили цитадель Куртрэ. Французская армия, около 5.000 всадников и 3.000 стрелков, подошла на выручку. Фламандцы решили умереть или победить и заняли позицию за ручьем Гренинген - от города до монастыря - с рекой Лис, перерезывавшей всякий путь отступления в тылу. Глубокий ручей Гренинген, с болотистой долиной, был еще усилен волчьими ямами и другими препятствиями; по берегу рассыпались немногочисленные фламандские стрелки, недалеко за ними густые, фалангообразные массы пехоты, вооруженные пиками и алебардами (годендагами); среди пехоты стали и рыцари с Гюи; фронт протягивался на 900 шагов; были выделены два отряда: один из граждан города Ипра образовал заслон против цитадели Куртрэ; другой отряд, под командой опытного рыцаря Иоганна фон Ренессе, образовал небольшой резерв за центром{89}.
Граф Роберт д'Артуа выжидал несколько дней вблизи Куртрэ, не решаясь атаковать неприятеля на сильной позиции. Желание выручить крайне стеснённых в цитадели французов заставило его решиться И июня на атаку. Французские стрелки значительно превосходили неприятеля и до числу, и по качеству, нанесли фламандцам большие потери и заставили их податься назад от ручья Гренинген. Однако, французские, стрелки сами перебраться через ручей не могли, так как на другом берегу легко могли стать жертвой неприятельской контратаки. Поэтому граф д'Артуа дал сигнал - арбалетчикам уходить, рыцарям атаковать. При движении вперед рыцарей несколько арбалетчиков было потоптано. Но как только рыцари стали перебираться через ручей, фаланга фламандцев, сохранившая порядок, бросилась вперед и начала избивать рыцарей, которые вязли в болотистых берегах и не могли развить никакого натиска. Только в центре небольшой части французов, с графом д'Артуа, удалось пробиться до сухого места, опрокинуть ближайшие ряды фламандцев, но подоспевшим резервом они были перебиты. У фламандцев перед боем был дан приказ - убивать того фламандца, который пощадит пленника. Граф д'Артуа, получивший 30 ран и уже сдавшийся, был добит. Остатки французской армии бежали. Фламандцы очень гордились снятыми с убитых рыцарей 700 золотыми шпорами и назвали это сражение "битвой шпор". Средневековая хроника подчеркивает: "со времени этого поражения честь, значение и слава древнего дворянства и древней французской храбрости значительно упали, так как цвет тогдашнего рыцарства был разбит и унижен своими слугами, самым низким народом в мире: суконщиками, валяльщиками и другими ремесленниками, которые ничего не понимали в военном деле и которых все нации презирали за их невежество, называя не иначе, как грязными зайцами.