Эволюция вооружения Европы. От викингов до Наполеоновских войн
Шрифт:
Когда шведы стали переправляться через заболоченную долину, Паппенхайм повел 2000 всадников в отчаянной попытке воспрепятствовать этой переправе, но был отброшен авангардом шотландцев и подразделением драгун. Тилли, будучи ветераном подобных сражений — он некогда, на заре своей карьеры, служил в испанском tercio в Нидерландах, — был знатоком тактики того времени. В соответствии с этим он выстроил свои силы в лучших испанских традициях. Его пехота, численностью примерно в 35 000 человек, была сведена в несколько сплошных прямоугольников от 1500 до 2000 воинов в каждом, с кавалерией, сосредоточенной на флангах. Эта последняя насчитывала около 10 000 всадников, из которых теми, что находились на левом фланге, знаменитыми «черными кирасирами», командовал Паппенхайм, а конницей на правом фланге — Фюрстенберг и Изолани. Тилли расположил свою артиллерию — общим числом в двадцать шесть орудий — двумя группами: легкую артиллерию
Битва при Брейтенфельде
Густав поставил свою пехоту в центре, в гибком бригадном строю, описанном выше, который непосредственно слева прикрывала кавалерия под командованием Горна. Три полка кавалеристов заняли свое место в центре, а основной ее состав, одиннадцать конных полков под командованием Банера, — на правом фланге. Мушкетеры и легкие орудия были размещены между конными полками на передовых позициях — «мушкетеры в плутонгах по пятьдесят», как записал впоследствии Монро, командовавший пехотным полком, — тогда как более тяжелые орудия под командованием Торстенссона были выдвинуты несколько вперед, в самом центре. Саксонцы находились на левом фланге. Армия союзников, по всей вероятности, насчитывала около 47 000 человек, из которых примерно 30 000 были шведы.
Сражение началось в принятой манере, с артиллерийской дуэли, продолжавшейся два с половиной часа, «во время которой наши воины, как пешие, так и конные, стояли подобно стене, а огонь пушек то и дело проделывал среди нас громадные бреши».
Шведские орудия, делавшие три выстрела за то время, пока вражеские делали один, нанесли противнику значительный урон, ведя огонь по плотному строю пехоты. Паппенхайм, не получив никакого приказа, пылая гневом и досадой на своего командующего, приказал своим кирасирам двинуться вперед и атаковать шведский правый фланг. Король ответил на это броском кавалерийского полка из второй линии наперерез кирасирам — и тут стало ясно, что пистолеты всадников никак не могут сравниться по эффективности огня с мушкетами «плутонгов», расположенных между кавалерийскими полками шведов. Семь раз «черные кирасиры» сближались со шведами на рысях и разряжали свои колесцовые пистолеты, — и семь раз огонь мушкетов и легких полевых орудий отбрасывал их назад. И когда они разворачивались, отступая, в последний, седьмой раз, Банер бросил в бой своих давно стоявших под обстрелом конников — и не рысью, а мощным карьером. Понесшие тяжелый урон от огня шведов, да к тому же еще и удрученные своим отступлением, кирасиры были не в состоянии заметить, что тяжелая кавалерия шведов пошла на них в атаку самым быстрым аллюром. Через несколько минут все они оказались разметанными по полю боя и позорно бежали.
Увидев первую атаку Паппенхайма, командиры имперских войск на правом фланге решили, что это часть общего наступления, и также атаковали — но с совершенно другими последствиями! При виде несущейся на них стальной лавины необстрелянные саксонцы первыми дрогнули и, несмотря на все усилия своих офицеров, смешали ряды и при первом же столкновении пустились в бегство. Густав разом потерял третью часть своей армии!
Хитрый командующий имперскими войсками немедленно отдал приказ силам своего центра передислоцироваться правее и скрытным маршем перебросить свои «рати» против шведского левого фланга. Но к тому времени, когда имперские части заняли свои новые позиции, более подвижные в маневрах шведы уже изменили свое построение, а король стабилизировал ситуацию на фланге, развернув кавалеристов Горна против новой угрозы и направив на помощь пехоте поддержку из второй линии. Сражавшиеся теперь переместились на новые позиции. Монро писал: «Неприятельские войска твердо удерживали позиции и, глядя на нас с довольно близкого расстояния, видели, как перестраиваются наши бригады, образуя против них наш строй. Враг был твердо готов обрушить на нас огонь своих орудий и мушкетов; но наши легкие орудия опередили их, дважды дав залп, а еще до того, как двинуться в атаку, мы дали залп из мушкетов, которые успели перезарядить. Не в силах более стоять на месте, наша бригада стала наступать на них с пиками наперевес и, обрушившись на один из их батальонов, заставила его смешать ряды и обратила в бегство».
Шведские орудия прорубали целые просеки в плотных рядах противника, а захваченные саксонские пушки были развернуты так, чтобы вести фланкирующий огонь по солдатам Тилли. Попав под удары с двух сторон, имперские войска быстро таяли, когда король нанес свой coup-de-gracex. Собрав всех имеющихся кавалеристов победоносного правого фланга, Густав повел их в решительную атаку, волна которой захлестнула имперские орудия и затем, заворачивая влево, обрушилась на дрогнувшую неприятельскую пехоту. Лишившись артиллерии, теснимое с фронта и фланга, все каре пикинеров Тилли начало таять. Когда над затянутым пороховым дымом полем сгустилась ночная тьма, имперские войска обратились в бегство, шведские же кавалеристы с окровавленными саблями в руках пустились их преследовать.
Густав был не из тех военачальников, которые могли позволить разбитому врагу бежать, и поэтому решительно приказал начать преследование неприятеля. Полторы тысячи всадников под командованием самого короля пустились в погоню, пленив 3000 человек под Мерзебургом, и продолжили преследование вплоть до городских ворот Галле.
Так закончилась битва под Брейтенфельдом. Ее исход был ужасающим для всех католических государств империи. Громадная армия под командованием прошедших огонь и воду генералов была уничтожена куда меньшими силами светловолосых варваров. Путь на Вену шведскому монарху был открыт, а его неудачная попытка взять этот город обсуждается и по сию пору. Густав предпочел вторгнуться в Рейнскую область. За три месяца этот богатый оплот католицизма был покорен, а испанцы вытеснены обратно в Нидерланды.
В ходе последовавших за этим передислокаций, схваток и осад шведский король завоевал б'oльшую часть Германии. Тилли, который сумел собрать новую армию, был смертельно ранен в схватке со шведами, пытаясь захватить переправу через реку Лех. Шведы переправились через нее под прикрытием дымовой завесы от горящих стогов мокрой соломы и огня своих орудий. Теперь оставался только один человек — Валленштейн, который был в силах спасти Католическую лигу, — но зависть к его головокружительной и постоянно растущей славе стала причиной его отставки в 1830 году. Однако победы Густава не оставляли другого выхода, и император был вынужден просить Валленштейна вернуться. В конце концов полководец на это согласился (обставив свое возвращение условиями, которые делали его власть едва ли не столь же могущественной, как и императорская) и вскоре встал во главе армии ветеранов, многие из которых уже служили ранее под его началом.
Последовали новые маневры и контрманевры. Под Нюрнбергом две армии сошлись лицом к лицу, шведы закрепились в городе, а Валленштейн угрожал им из укрепленного лагеря в двух или трех милях от города. Начавшиеся болезни и недостаток провианта заставили Густава предпринять попытку штурма лагеря, чтобы таким образом выйти из тупика. Несколько часов его лучшие части, состоявшие из шведов, финнов и шотландцев, штурмовали высоту, которая была ключом к позициям Валленштейна, но каждый раз их атаки бывали отбиты. В конце концов король отдал приказ прекратить штурм, потеряв около 4000 ветеранов; шведы отступили, оставив в городе сильный гарнизон. Несколько дней спустя Валленштейн, войско которого понесло почти такие же потери, что и шведы, тоже свернул свой лагерь.
Ближе к концу года, когда большинство армий переходило на зимние квартиры, Густав передислоцировался в Лейпциг. Армия Валленштейна закрепилась вокруг селения Лютцен и в нем самом, и именно здесь 15 ноября 1632 года король вступил в свою последнюю битву. Имперские войска насчитывали, по всей вероятности, около 20 000 человек — и еще около 8000 человек под командованием Паппенхайма были расквартированы поблизости, готовые прийти на помощь. Когда стало известно о наступлении шведов, эти войска были подняты по тревоге, но не успели подойти к началу сражения. Валленштейн выстроил свои войска параллельно дороге на Лейпциг, правый фланг их опирался на подожженный Лютцен. Его пехотинцы были сгруппированы в пять больших прямоугольных «ратей», с мушкетерами на каждом углу — знакомый нам строй «крепости с бастионами». Четыре из этих «ратей» находились в центре, а одна располагалась ближе к Лютцену. Кавалерия располагалась на каждом из флангов, причем на левом фланге было оставлено место для войск Паппенхайма. Вся артиллерия была сведена в две батареи — одна расположилась перед центром всего строя, а другая около Лютцена.
Войско короля было построено почти так же, как и в сражении под Брейтенфельдом. Силы противников количественно были почти равны, хотя большинство исследователей считает, что имперские войска преобладали.
Утро сражения было чрезвычайно туманным, и лишь часам к одиннадцати развиднелось настолько, что артиллеристы обеих сторон смогли открыть огонь. Орудия грохотали около часа, и вспышки оранжевого огня в тумане высвечивали первые ряды противников. Затем к туману добавились клубы порохового дыма и гарь сожженной деревни; Густав отдал приказ наступать. Он лично повел в бой своих кавалеристов правого фланга, смял передовое прикрытие неприятеля и привел назад свою конницу. Герцог Саксен-Веймарский Бернгард, командуя левым флангом, тоже добился успеха, но стоявшая по центру пехота, хотя и захватила почти все орудия неприятеля, была все же вынуждена отступить. Получив донесение об этом, король повел на помощь отступавшей пехоте кавалерийский полк. В густом тумане, перемешанном с дымом, он потерял из виду своих людей и, оставшись только с тремя своими приближенными, наткнулся на отряд неприятельской конницы и был убит.