Эволюция

Бакстер Стивен М.

На этом берегу тянулся обычный день мелового периода. Ничего особенного.

Но с юга приближалось нечто.

Сейчас кратер представлял собой пылающую чашу расплавившихся от удара и раскалённых добела кипящих пород, достаточно широкую, чтобы вместить в себя окрестности Лос-Анджелеса от Санта-Барбары до Лонг-Бич. И её глубина была вчетверо больше высоты Эвереста, а края поднимались над дном выше, чем следы сверхзвуковых самолётов над поверхностью Земли. Это был кратер девяносто километров в поперечнике и тридцать километров глубиной, образовавшийся за считанные минуты. Но это огромное образование было временным. Его стены уже начали выгибаться дугой, и чудовищных размеров оползни шириной

в десятки километров начали ломать его крутые стены.

И морское дно прогнулось. Лежащие в глубинах породы Земли вдавились сокрушительным ударом кометы вниз, в мантию. Теперь они отрикошетили, поднимаясь на двадцать километров и прорываясь к поверхности сквозь озеро расплава. Глубинная порода, которая сама едва не расплавилась, быстро превратилась в обширную круговую структуру — горный хребет сорок километров в поперечнике, который вырос за секунды. Тем временем вода стала заливать яму, которая образовалась в океанском дне. И на движущееся дно кратера уже падали назад обломки выброшенных ударом пород, дождь горящего камня. Температура измерялась тысячами градусов — этого было достаточно, чтобы заставить гореть сам воздух: азот соединялся с кислородом, образуя яды, которые сохранялись в течение последующих нескольких лет. Это была хаотическая битва огня, пара и падающих камней.

Раскалённый воздух распространялся с места удара с космическими скоростями. Огромный кольцевой поток ветра хлынул с Юкатана вдоль Южной Америки и через Мексиканский залив. Ударная волна ещё двигалась со сверхзвуковой скоростью десять минут спустя, когда достигла побережья Техаса.

К югу от пляжа тонкий столб света раскрылся в стороны, словно веер. Он стал менее плотным на вид и изменил цвет, став более насыщенным, оранжево-белым. Были заметны крошечные оранжевые пятна, летящие вокруг его основания. И теперь полоса тьмы распространялась по южному горизонту. Всё это, однако, разворачивалось в тишине. То, что наступало, по-прежнему двигалось значительно быстрее скорости звука. Стада динозавров не обращали на это внимания; молодые пахицефалозавры по-прежнему сражались, полностью поглощённые своим дарвиновским танцем.

Но птицы и птерозавры знали небо. Группа птерозавров охотилась в океане, скользя над самой поверхностью воды и надеясь подцепить рыбу своими гидродинамически совершенными клювами. И вот они развернулись и направились в сторону суши, хлопая крыльями, чтобы лететь быстрее. Их примеру последовала стая мелких птиц, похожих на чаек, взлетая на своих серовато-белых крыльях, которые словно пульсировали в свете раскалённого камня.

Из тысяч динозавров только самка зухомимуса отреагировала на световое шоу. Она посмотрела на юг и щелевидные зрачки её глаз сузились от того, что она увидела. Какой-то инстинкт заставил её выскочить из воды и отойти на берег повыше. Тёплый песок проминался под её ногами, замедляя движение. Но самка зухомимуса всё равно бежала.

Два молодых раптора, игриво обследовавших панцирь выброшенной на берег морской черепахи, с вопросительным интересом подняли головы, когда она пробежала мимо. В самом дальнем уголке сознания зухомимуса пульсировал сигнал тревоги. Она нарушала многие из своих врождённых правил; она сделала себя уязвимой. Но более глубокий инстинкт говорил ей, что пятно тьмы, расползающееся по горизонту, несло в себе намного больше угрозы, чем любой из рапторов.

Она достигла группы низких дюн. Меховой комок с негодованием выскочил у неё из-под ног и удрал с огромной скоростью.

Над прибрежной равниной начал меркнуть свет.

Динозавры, наконец, забеспокоились. Огромные стада травоядных, утконосые динозавры и анкилозавры, оторвали головы от еды и посмотрели на юг.

Сейчас веер разлетающегося

камня был невидим — его скрывала стена тьмы, охватившая горизонт. Но это была движущаяся стена, передняя сторона которой клубилась и колыхалась. Молния сверкала на движущейся поверхности, заставляя её сиять пурпурно-белым.

Даже сейчас, в эти последние секунды, сохранялось некоторое ощущение странности. Это напоминало жуткие сумерки. Некоторые из динозавров даже почувствовали сонливость, тому что их нервная система отреагировала таким образом на уменьшение освещённости.

А потом с юга пришёл фронт ударной волны. Тишина сменилась бедламом в один миг. Ударная волна смешала стада животных. Утконосых динозавров швырнуло в воздух, огромные взрослые особи корчились, а их мычание терялось среди внезапно налетевшей бури. Состязание крепкоголовых стегоцерасов закончилось безрезультатно, и вряд ли ему было суждено продолжиться. Некоторые из крупных анкилозавров остались на земле; они повернулись головами против ветра и легли, словно бронированные блиндажи. Но саму землю вокруг них сорвало, растительность была выдрана и разбросана вокруг; даже из озёр мгновенно выдувало всё воду. Невысокая дюна взорвалась над самкой зухомимуса, похоронив её на месте в песчаной тьме.

Но ударная волна ушла так же быстро, как и пришла.

Почувствовав, что дрожь земли прекращается, самка зухомимуса начала царапать землю. Она чихала, вычищая песок из ноздрей, большие прозрачные веки заработали, очищая её глаза, и она поднялась на ноги.

Она осторожно сделала один шаг. Новой землёй был рассыпанный слоем щебень, перекатывающийся под ногами, трудный для ходьбы.

Прибрежная равнина изменилась до неузнаваемости. Дюна, которая её защитила, была уничтожена — кропотливая работа ветра, продолжавшаяся века, сметена за считанные секунды. Равнина усеяна мусором: здесь были частицы превращённого в пыль камня, ил с морского дна, даже несколько плетей морских водорослей и мелкие морские животные. Над её головой бурлили облака, летящие на север.

Шум по-прежнему продолжался: раскатистые трескучие удары, дождём сыпавшиеся с неба, когда звуковые волны накладывались одна на другую. Но самка зухомимуса не слышала ни одного из них. Она оглохла в первый же момент прохождения ударной волны — её нежные барабанные перепонки лопнули.

Повсюду лежали динозавры.

Даже самые крупные утконосые динозавры были расплющены ударом об землю. Они лежали, сломанные и перекрученные, под разбросанным песком и грязью. Группа хищников лежала вместе, их гибкие тела переплелись друг с другом. Повсюду лежали старые и молодые, родители рядом с детьми, хищники и жертвы — смерть объединила их. Многие бедствия вроде наводнений и пожаров избирательно воздействовали на самых слабых — молодых, старых и больных. Иные же делали своей целью тот или иной вид — эпидемии, которые, возможно, занёс невольный хозяин по сухопутному мосту между континентами. Но на сей раз не остался в живых никто, и ничто не спасёт самых удачливых, таких, как самка зухомимуса.

Самка зухомимуса увидела серебристую рыбу. Она ещё билась, пролетев десятки километров за считанные секунды, всё ещё живая. В кишечнике зухомимуса мягко заурчало. Даже сейчас, когда миру пришёл конец, она была голодна.

Но работа ветра ещё не закончилась. Над океаном воздух уже устремился обратно, чтобы заполнить вакуум, образовавшийся на месте удара. Это напоминало вдох невероятных масштабов.

Самка зухомимуса, играя со своей рыбой, снова увидела приближающуюся стену тьмы. Но на сей раз она шла из глубин суши и несла с собой мусор — грязь, камни, вырванные с корнем деревья, и даже огромного мёртвого самца тираннозавра, который вертелся высоко в воздухе.