Еврейский мир
Шрифт:
Позже Розенцвайг и Бубер активно работали над новым немецким переводом Библии. В существующих не было недостатка, но ни один не передавал ритма еврейского оригинала. Чаще всего существовавшие переводы были написаны на сухом, помпезном немецком и не передавали непосредственности еврейского текста, предназначенного для чтения вслух. Бубер не сразу убедил Розенцвайга в необходимости нового, динамичного перевода.
Примером эпохального для библеистики перевода Бубера — Розенцвайга может служить их версия текста Брейшит (2:4–8): «В день, когда Он, Б-г, сделал землю и небо, каждый полевой куст еще не был на земле, каждое дерево еще не проросло, потому что Он, Б-г, еще не давал дождю пролиться над землей и не было человека, Адама, чтобы обрабатывать землю: из земли поднимался пар и увлажнял поверхность земли, и Он, Б-г, создал человека, прах из земли, и вдул в его ноздри дыхание жизни, и человек стал живым».
Розенцвайг оказал влияние как на реформистов, так и на консерваторов. Причина этого в его открытости всем еврейским традициям, которой он достиг через отказ от идентификации себя с каким-либо узким направлением или подходом. Когда однажды Розенцвайга спросили, возлагает ли он «тфилин» (филактерии), он ответил: «Еще нет». Хотя он еще не чувствовал себя готовым следовать в своей жизни этой мицве, он не сказал, что его неготовность будет вечной; он предполагал, что наступит день, когда «тфилин» станут естественным выражением его религиозности. «Еще нет» Розенцвайга способно объединить всех евреев, без различия течений, так как все евреи должны ответить «еще нет», если их спросят: «Вы полностью выполняете весь ритуал и этические предписания иудаизма?»
Розенцвайг умер в возрасте 42 лет после тяжелой продолжительной болезни. Прогрессирующий паралич распространялся с его конечностей по всему телу, включая голосовые связки. За короткое время он перестал говорить и писать. Но дух его оставался сильным. Своей безжизненной рукой он показывал жене буквы специальной пишущей машинки. Во время болезни он продолжал творческую работу, а сотрудничество с Бубером в переводе Библии началось уже после того, как Розенцвайга поразил недуг.
В первые годы болезни Розенцвайг сохранял хорошее настроение. Своей матери он писал: «Слова «боль» и «страдание», которыми ты пользуешься, звучат для меня странно. К состоянию, в которое погружаешься постепенно, привыкаешь, и оно уже не страдание, а просто состояние… оставляющее место для радости и страдания, как и всякое другое… Что внешне выглядит как страдание, для меня только сумма трудностей, которые нужно преодолеть». Тон письма замечательно уравновешен, если вспомнить, в каком положении оно писалось.
Тонкий интеллект Розенцвайга оставался ясен, хотя его тело разрушалось. За несколько месяцев до смерти он писал: «Я могу сказать вслед за Гамлетом: «Я радость потерял недавно…», «Я только теперь достиг момента, когда приветствую конец. Конечно, и это не совсем верно, как и все обобщения самоанализа. Я еще способен наслаждаться вещами, но моя способность страдать увеличивается скорее, чем способность наслаждаться».
Последние слова Розенцвайга были странно неопределенными. Используя свою машинку, он передал жене: «И теперь он приходит, момент всех моментов, который Г-сподь действительно открыл мне во сне, момент всех моментов, за которым там…», — и он умер, не закончив предложения. Кьеркегор сказал: «Тиран умирает, и его власть кончается; мученик умирает, и его власть начинается». Это полностью относится и к мученику ужасной болезни, каким был Франц Розенцвайг.
Глава 127
Штетл. Хедер
Хотя евреи обычно считаются городским народом, многие американские евреи — выходцы из мелких городов и деревень Восточной Европы, известных на идише как штетлах (ед. ч. штетл — «местечко»).
Хотя для евреев привычно говорить о жизни в штетле с ностальгией, в реальности многие обитатели штетлов жили очень бедно и миллионами бежали в Америку в конце XIX — начале XX вв.
Хотя жизнь в штетлах проходила в бедности, местные общины характеризовало чувство высокой ответственности друг за друга. Мой дед Ниссен Телушкин — раввин в небольшом российском местечке Дуко-ры — рассказывал, как каждый год перед Песахом заходил в каждый дом в деревне, собирая милостыню для бедных (см. «Маот Хитим»). Кто-то оказывал милосердие, кто-то его получал. Но никто не оставался в стороне.
Гораздо менее приятной чертой еврейской жизни как в штетлах, так и в больших городах были такие заведения, как хедер (еврейская начальная школа). На иврите хедер означает «комната» — подходящее название, так как школы обычно и состояли из одной комнаты, часто в доме учителя. Обучение проходило таким образом: ученики читали стих на иврите из Торы и тут же повторяли его перевод на идише.
Обучение маленьких детей не давало им ни социального статуса, ни денег, а учителя не отличались профессионализмом, зато славились жесткой дисциплиной. В автобиографической книге крупного иврит-ского поэта XX в. Хаима Нахмана-Бялика содержится сугубо негативное описание хедера: учителя «умели только бить, каждый по-своему. Ребе обычно бил плеткой, кулаком, локтем, шпилькой жены, всем, что могло причинить боль. Его помощник, если я неправильно отвечал на его вопрос, обычно приближался ко мне с растопыренными пальцами, наклонялся ко мне и хватал за горло. Он смотрел на меня, как леопард, тигр или другой подобный зверь, и я замирал от страха. Я боялся, что он выколет мне глаза своими грязными ногтями, страх парализовал мой ум, так что я забывал все, что выучил накануне». Хотя такое описание слишком мрачно, приходилось слышать и немногим менее печальные рассказы пожилых евреев, посещавших хедер в детстве. Были, конечно, и прекрасные учителя — сам Бялик учился у такого несколько лет спустя, — но это было делом счастливого случая. В своей массе учителя были скверные. Низкое качество еврейского образования в хедере было одним из факторов, заставивших евреев отойти от традиционных обычаев после переезда в Америку.
Сегодня в некоторых ультраортодоксальных кругах можно часто слышать, как родители говорят о посещении их детьми хедера. Но это уже не более чем синоним начальной школы
Глава 128
Погром
«Погром» — одно из четырех слов, внесенных антисемитами в современный словарь (другие — «геноцид», попытка уничтожить весь народ; «Катастрофа» — убийство нацистами миллионов евреев между 1939–1945 гг., «гетто» — название изолированных кварталов европейских городов, где евреев принуждали жить вплоть до XX в. и в период Катастрофы).
Хотя слово «погром» формально относится к трем волнам гонений на евреев в России (в 1881–1884, 1903–1906, 1918–1920 гг.), сегодня это слово применяется к любым антисемитским выступлениям.
Русские погромы глубоко повлияли на жизнь евреев. Американские евреи, родители многих из которых — выходцы из России, скорее всего, обязаны своей судьбой погромам. В 1881 г., когда начались погромы, более половины евреев всего мира жили в Российской империи. Но неистовые гонения быстро заставили массу евреев покидать страну, многие поехали в США. Двадцать лет спустя, во вторую волну погромов, число еврейских эмигрантов достигло 200 тысяч лишь за 1905–1906 гг.
Погромы вызвали также рост популярности сионизма среди евреев. Первая алия (волна репатриации в Страну Израиля) была ответом на русский погром 1881 г., а вторая — реакция на погромы 1903 г. В 1989–1990 гг. слухи о предстоящих погромах немедленно вызвали огромный подъем эмиграции советских евреев в Израиль.
Помимо убийств и грабежей самой ужасной чертой погромов было то, что они получали поддержку русского правительства. После шестисот погромов, произошедших между 1903 и 1906 гг., было обнаружено, что призывавшие к нападениям листовки отпечатаны в типографии царской тайной полиции. Мой дед говорил, что русские евреи всегда мечтали о начальнике полиции, которого можно подкупить, чтобы не допустить погрома. Идеальный начальник полиции был страшен для евреев тем, что его нельзя было подкупить, когда издавалось распоряжение о погромах.
На что похож погром? Жуткие свидетельства очевидцев собраны Шаломом Шварцбардом. Шварцбард сам пережил погром 1918–1920 гг., который произошел за короткий промежуток независимости Украины под властью Симона Петлюры. Когда красные разгромили войска украинцев, Петлюра бежал в Париж, где Шварцбард и убил его в 1926 г. После трехнедельного суда, где Шварцбард давал показания о том, как войска Петлюры и массы украинцев обходились с евреями, французский суд оправдал его. Вот этот отрывок:
«В конце августа (1919 г.), когда я был в Киеве, вошли первые отряды гвардии Петлюры. Они убивали всех евреев, которых встречали на пути. Посреди Большой Васильковской улицы я увидел труп молодого мужчины на мостовой и женщину, оплакивавшую своего единственного убитого сына, положив голову ему на грудь. Хулиганы выкрикивали оскорбления, издеваясь над ее отчаянием. Один поучал: «Это хорошо. Мы покажем вам, проклятым евреям, мы всех вас убьем».