Еврейский юмор

Телушкин Иосиф

С другой стороны, фактически каждый, побывавший в Израиле, привозит с собой по меньшей мере одну историю об агрессивности израильтян. Мой друг, ростом под два метра, стоял первым в огромной очереди на автобус. «Наконец прибыл автобус, – вспоминает он. – Как только открылись двери, все, кто стоял позади меня, ломанулись вперед. Я все еще стоял на бордюре. Даже маленькие бабульки с острыми локтями проталкивались вперед меня, пока в автобусе не осталось места». История кажется неправдоподобной только для тех, кто никогда не бывал в Израиле.

Печально, но эта агрессивность проявляется и на автомобильных дорогах. Смертельно опасное вождение, свойственное многим его гражданам, обычно вызывает в Израиле скорее муки, нежели смех. Число людей, погибших в результате аварий на дорогах Израиля, сопоставимо с числом

жертв пяти арабо-израильских войн. Подавляющее число аварий в Израиле связано с превышением скорости, несоблюдением дистанции и другим безрассудством, в отличие от Соединенных Штатов, где порядка двух третей аварий со смертельным исходом являются результатом управления автомобилем в нетрезвом состоянии. О вождении в Израиле есть два афоризма:

«Лучше быть опоздавшим, чем „недавно ушедшим“».

«Лучше опоздать в этой жизни, чем попасть раньше в следующую».

Всякий, кто ездил на израильских автобусах, может оценить следующий анекдот.

В один день умирают израильский водитель автобуса и благочестивый раввин. Они попадают на Небесный суд, и водителя автобуса сразу же пропускают в рай. Раввину же велено подождать, поскольку его дело требует более тщательного изучения. Раввин возмущен:

– Я же точно знаю, что водитель автобуса был совершенно бездуховным евреем, тогда как я ежедневно давал уроки Талмуда.

– Это полная правда, – говорит ему ангел небесный. – Но когда вы учили Талмуду, многие люди засыпали, а когда этот водитель вел автобус, все люди молились.

Израильское общество крайне политизировано. В среднем на выборах на 120 мест в Кнессет (парламент) претендует 20, а то и больше, партий. Будучи избранными, парламентарии часто терзают друг друга с еще большим остервенением, чем это делают их коллеги в американских палате представителей или сенате. В ходе одних бурных дебатов 1991 года, парламентарий из ортодоксов, Рабби Менахем Пориш, обвинил Ч. К. (члена кнессета) от светской партии в потворстве нацисткоподобным отношениям к иудаизму. Тогда как многие жаловались на угасание вежливости в израильской политике, другие отметили, что нападение Пориша было «в порядке вещей». В 1963 году премьер-министр Давид Бен-Гурион заявил, что, если член Кнессета (и будущий премьер-министр) Менахем Бегин придет к власти, «он будет… править, как Гитлер правил Германией… Я не сомневаюсь, что Бегин ненавидит Гитлера, но эта ненависть не доказывает того, что он не похож [на Гитлера]». [151]

151

Михаэль Бар-Зохар, «Бен-Гурион: биография» (New York: Delacorte, 1978), стр. 303.

Из-за обвинений в тоталитаризме, высказываемых Бен-Гурионом в отношении Бегина в 1948–1977 годах, когда в Израиле правила Лейбористская партия Бен-Гуриона, приверженцы других партий часто испытывали сложности при приеме на работу.

В начале 1950-х годов американский еврей совершает алию [эмиграцию] в Израиль. В Тель-Авиве он приходит в государственное бюро по трудоустройству.

– Чем вы занимались в Америке? – спрашивают его.

– Я работал экономистом.

– Прекрасно. Экономисты нам нужны. Вам надо пройти в 20-й кабинет.

В 20-м кабинете его спрашивают:

– У вас есть какие-нибудь научные работы, звания?

– Я получил степень магистра гуманитарных наук в Лондонской школе экономики и степень доктора философии в Гарварде.

– Очень хорошо. Пройдите в кабинет 30.

Там его спрашивают:

– Знакома ли вам работа, связанная с пенсиями?

– Да. На самом деле именно это и было моей сферой деятельности в Министерстве труда США.

– Замечательно. Тогда вам в кабинет 40.

В кабинете 40 его спрашивают:

– Какова ваша партийная принадлежность?

– Я не состою ни в какой партии.

– Пожалуйста, пройдите вон в ту дверь А, – говорят ему.

Американец выходит в указанную дверь и оказывается на тротуаре.

Политика была не единственным испытанием, с которым сталкивались израильские рабочие. В Европе евреи редко занимались фермерством. Обычно им запрещалось владеть землей, и потому огромная их часть оказалась жителями городов. Сионизм радикально изменил жизнь евреев, настояв, что они смогут выжить в собственном государстве только в том случае, если будут сами заняты всем требуемым физическим трудом – фермерством и строительством, – что они редко делали, живя диаспорой. Сионистская мечта захватила воображение евреев: в Палестине в 1920-1930-е годы статус фермера был выше учителя или представителя другой профессии.

Тем не менее, с окончанием войны 1967 года, в Израиле оказалось почти свыше миллиона арабских граждан, и за несколько лет арабы стали выполнять большую часть физического труда, как об этом говорится в анекдоте.

Израильский мальчик прогуливается со своим дедушкой. Проходя мимо большого дерева, дедушка говорит: «Я посадил это дерево, когда был еще маленьким мальчиком». Спустя какое-то время им довелось проходить мимо красивого старого дома. «Я построил этот дом, когда был еще мальчиком», – услышал внук.

Мальчик смотрит на старика: «Дедушка, когда ты был маленьким, ты что, был арабом?»

В 1970-1980-х годах обычные профессиональные занятия израильских евреев стали напоминать те, которыми занимаются их единоверцы на Западе. Подобно своим «коллегам» из американских евреев, израильские родители переняли привычку говорить «мой сын врач», а не «мой сын кибуцник».

Отношения евреев с их арабскими соседями были, по меньшей мере, сложными. Как едко подметил Рабби Ирвинг Гринберг:

«Если мы, евреи, на 5 % лучше остальной части мира, мы можем быть „светом народам“. Если мы на 25 /о лучше остального мира, мы можем дать им Мессию. Если бы мы были лучше всего мира на 50 /о, то были бы мертвы».

Израильтяне имеют достаточные основания считать, что мир применяет к ним стандарты, не применяемые ни к какой другой стране. В те периоды, когда арабские государства убивали десятки тысяч своих собственных граждан, – в 1982 году в Сирии было убито почти 20 000 граждан в Хама, [152] а во время ирано-иракской войны Ирак уничтожил ядовитым газом тысячи своих курдов – Израиль обвинили в расизме и преступлениях, когда в столкновениях с израильскими частями были убиты палестинцы. «После двух лет арабского террора, – сказала израильский премьер-министр Голда Меир в 1969 году, – в Израиле не было приведено в исполнение ни одной смертной казни. Вместо того, чтобы казнить террористов, мы уничтожаем дома, дающие им кров. И так разрушение дома становится варварством». [153]

152

Томас Фридман, «От Бейрута до Иерусалима» (New York: Farrar, Straus and Giroux, 1989), стр. 76 – 105.

153

Отточенное здравомыслие, гнев и остроумие Голды Меир были направлены не только против израильских противников. В ранние годы после образования государства, было несколько случаев изнасилований. На заседании правительства один из участников предложил запретить женщинам появляться ночью одним, покуда не будут пойманы насильники.

«Я не понимаю вашего предложения, – сказала Голда Меир, единственная женщина в правительстве. – Ведь насилуют же мужчины. Вот и надо запретить мужчинам появляться на улицах ночью».

Предвзятое отношение к Израилю, широко распространенное в мире, очень ярко проявилось в резолюции, принятой на Генеральной Ассамблее ООН 1975 года, осудившей сионизм как разновидность расизма. Сионизм, национально-освободительное движение евреев, оказался единственным из подобных национальных движений, которое подверглось осуждению. (В 1991 году резолюция «Сионизм есть расизм» была отменена.)

В ООН считают, что Израиль не может быть прав. В конце 1970-х – начале 1980-х годов президент Ирака Садам Хусейн часто похвалялся, что создаст атомную бомбу и уничтожит Израиль. В 1981 году израильские летчики разбомбили хусеиновскии ядерный реактор в Осираке, не унеся жизни ни одного иракца. Какова была реакция? Всемирное осуждение действий Израиля.