Еврейское остроумие
Шрифт:
— Ну конечно, — объясняет жена, — ведь семимесячные всегда рождаются на два месяца раньше.
Еврейка плачет: ее дочь родила ребенка через пять месяцев после свадьбы!
— Так не вовремя! — стенает мать.
— Да успокойтесь вы, — вмешивается соседка. — Она-то родила как раз вовремя. Это свадьба была не вовремя!
Вариант.
Соседка утешает:
— Успокойтесь,
Супружеская пара намерена развестись. И все нужно поделить по справедливости. Но детей у них пятеро.
Раввин обдумывает ситуацию и решает:
— Поживите еще год вместе! Тогда детей станет шестеро, и каждому достанется ровно трое.
— А вдруг она родит двойню? — спрашивает муж.
— Поглядите на этого умельца! — восклицает жена. — Да у меня и этих пяти бы не было, если бы я стала тебя дожидаться!
Господин Мойзеску и его жена попадают в лесу в руки разбойников. Жену разбойники насилуют.
Муж идет к раввину.
— Я с ней разведусь, — говорит он.
Раввин пытается его успокоить:
— Но ведь на то была воля Божья.
— Что мы попали в руки разбойников, — соглашается муж, — то действительно была Божья воля. И что они набросились на мою Сару — тоже. Но чтобы она вихляла бедрами, на то Божьей воли не было!
Старая проститутка, еврейка, приходит к раввину и говорит, что раскаивается и хочет стать добродетельной.
— Иди работать в больницу, — предлагает раввин.
— Не могу, я слишком слаба.
Раввин предлагает ей и то и это, но она на все отвечает, что слишком слаба. Наконец он спрашивает:
— Так все же, что ты хочешь делать?
— То же самое, что раньше, но бесплатно и со стариками евреями.
Старая Россия. В вагоне поезда знакомятся еврей и еврейка. Оба едут на один день в Москву, но путь далекий и утомительный, так что они решают сойти на какой-нибудь маленькой станции и там переночевать. Человек слаб. Так что ночью между ними происходит нечто недозволенное, и утром они оба испытывают укоры совести.
— Не тревожься, — говорит мужчина. — В Москве я пойду к раввину и попрошу его назначить мне какое-нибудь наказание в искупление греха.
Через день они опять встречаются на вокзале в Москве.
— Ну как, ты был у раввина? — спрашивает женщина.
— Был.
— Назначил он тебе какое-нибудь тшуве (наказание, покаяние)?
— Да. Я должен пожертвовать для бейс-мидраша (религиозной школы)два фунта восковых свечей.
— И ты это выполнил?
— Я пожертвовал целых четыре фунта свечей.
— Почему же именно четыре фунта?
— Ну, нам же с тобой еще ехать обратно…
Янкель жалуется
— Моя Сара ложится не так, как я хочу.
Раввин приглашает к себе Сару и говорит:
— Янкель жалуется, что ты ложишься не так, как он хочет. Почему?
— Нет, пусть не просит, я ни за что этого не сделаю!
— Еврейская женщина должна ложиться так, как хочет ее муж.
— Но этого он от меня требовать не может.
— И чего же он требует?
— Чтобы я лежала в трех метрах под землей.
Трое евреев беседуют.
— Мне уже шестьдесят лет, но я все еще могу выполнять свои супружеские обязанности два-три раза в неделю, — говорит первый и трижды стучит по дереву.
— А мне шестьдесят пять, — говорит второй, — но примерно раз в неделю я еще могу иметь это удовольствие! — и тоже трижды стучит по дереву.
Третий, которому уже стукнуло семьдесят, вздыхает и говорит:
— Постучать по дереву я тоже могу…
Шлезингер застал свою дочь и Шмуля на месте преступления. В бешенстве он хватает парня за лацканы пиджака и трясет изо всех сил:
— Вы соблазнили мою дочь, негодяй, и вы мне за это заплатите… Скажите, а сколько вы заплатили за материальчик на этот пиджак?
Супруга на смертном одре признается:
— Не могу унести эту тайну с собой в могилу. Знай же: Исаак — не твой сын.
— Чушь! От кого же он может быть?
— От нашего конторщика Гиршфельда.
— Не верю ни одному твоему слову! Такой красавчик, как Гиршфельд, и такой мордоворот, как ты…
— Я заплатила ему две тысячи франков.
— И где же ты взяла столько денег?
— Из твоей кассы.
— Ну вот, я и говорю: Исаак — мой сын!
— Говорят, Ашерзон стал богатым рантье?
— Это верно. Одни говорят, он хорошо зарабатывает на своих гешефтах и может кое-что себе позволить. А другие утверждают, что его жена кое-что себе позволяет и может на этом хорошо заработать.
Старик Кон распекает своего сына за то, что он целыми днями шатается без дела и домой является только на рассвете.
— Я хочу насладиться радостями жизни, — защищается юноша.
— Ну что ж, — резонно замечает старик Кон, — почему бы и не насладиться? Но делай это так, как я, — днем в лавке, а ночью в своей постели, как все порядочные люди.
Моисей Штейнпильц, находясь в деловой поездке, привел к себе в номер гостиницы девицу легкого поведения. Вдруг стук в дверь: пришла телеграмма. Штейнпильц вскрывает конверт, бросает взгляд на строчки, видит сообщение о внезапной смерти супруги, быстренько прячет телеграмму и говорит: