Еврейское счастье (сборник)
Шрифт:
Перед бронированной дверью, закрытой на огромный замок, столпились жильцы всех этажей. Несмотря на страхи, их терзали сомнения: «Не опасно ли покушаться на собственность полицейского? Кто знает, что написано в израильских законах?»
Однако взрывы приближались, дети плакали все громче и громче. Первый не выдержал Пинхас. Он схватил тяжелый молоток и силой ударил по ненавистному замку. К нему присоединился Андрей с ножовкой и напильником, и через несколько минут путь к спасению был открыт. Перепуганные люди волной хлынули в подвал, который в эти минуты казался им самым безопасным местом на всей земле.
Орен, оборудовала
Соседи без пререканий и споров, помогая друг другу, принялись за уборку.
К полночи подвал был полностью очищен от хлама, полы были трижды вымыты, с потолка и стен были сняты гирлянды паутины, который накапливался здесь годами.
Утром после уборки начались приношения.
Каждый приносил в убежище из своей квартиры, все что мог. Кто стулья, кто столик, кто «раскладушки» и даже телевизор.
Особенно удивила соседей Семен, который всегда яростно спорил за каждый шекель (израильская монета) на общественные нужды. Он, кряхтя и отдуваясь, притащил с третьего этажа большой ковер и, расстилая его на бетонном полу, приговаривая: «Пускай дети на нем играют!»
Религиозные тоже принимали активное участие в уборки «миклата».
Они заняли дальний, западный угол подвала, и поставили там свои вещи: столики, кресла коврики и даже тарелки, стаканы и ложки. На один из столиков они водрузили серебряную «миинору» со свечами, на другой положили религиозные книги, и к бетонной стене прикрепили портрет марокканского пророка, раввина Овадия Иосефа в чалме и халате.
Теперь, как только начинала выть сирена, со всех четырех этажей, прыгая по ступенькам, неслись люди, прихватив детишек и заранее подготовленные сумки. Однако, не только жильцы второго подъезда мчались к заветному убежищу. Жильцы соседних подъездов тоже искали спасения на этом островке безопасности. В других подъездах дома тоже имелись «миклаты» – бомбоубежища, но водопровод, канализация и электропроводка в них была давно и безнадежно испорчена и никогда не ремонтировалась.
Правда, на соседней улице находился «миклат цибури» (в переводе с иврита: общественное бомбоубежище) Это было довольно солидное железобетонное сооружение, но чтобы добраться туда с пожитками и детишками после сигнала тревоги, требовалось пять – десять минут, а время полета ракеты от Ливана до городских улиц, как сообщила вездесущая «РЭКА», было всего сорок-пятьдесят секунд.
Андрей, обычно стоял на лестничной площадке, наблюдая за бегущими соседями, несущимся мимо него. Он пытался успокоить, охваченных паникой людей и спокойным голосом говорил им: «Не нужно так мчаться. Нашему дому не угрожает прямое попадание ракеты, а от осколков нас спасут капитальные стены». Андрей был абсолютно прав. Рядом с их домом недавно построили девятиэтажную, многоквартирную громадину, которая надежно прикрывала их дом с северной (ливанской) стороны. Андрей был хорошо знакомый с ракетами «Град», Израиль обстреливали именно этими ракетами. Андрей точно определил, что ракета, летящая из Ливана, не может попасть прямо в их дом. Она должна предварительно врезаться в соседнюю многоэтажную громадину, но соседи ему не верили. Они продолжали мчаться по лестницам, рискуя сломать себе ноги.
Однажды Андрею пришлось спуститься в «миклат» Многочисленные детишки испортили единственный водопроводный кран в «миклате». Пинхас попросил Андрея срочно отремонтировать этот кран. Андрей вошел в «миклат» после того, как сирена провыла свою угрожающую мелодию. Бронированная дверь со скрипом захлопнулась за ним, Он остановился, удивленный мертвой тишиной, царившей в «миклата». Женщины сидели на корточках, судорожно прижимая к себе детей, а в детских глазах застыл ужас. Они, вцепившись в родителей, со страхом прислушивались к глухим разрывам, от которых вздрагивали бетонные стены.
Впервые дни ракетных обстрелов, когда «Грады» падали еще не густо, экран телевизора в «миклате», часто светился изображениями лидеров страны.
Лидеры бодро вещали с экрана телевизора и из рупора радио «Рэка», что в ближайшее время террористы «Хизбаллы» будут полностью уничтожены, обстрелы прекратятся, а кварталы Бейрута, где скрывается «шейх Насралла» (глава Хизбалла), будут стерты с лица земли. Заявления лидеров вызывали бурную поддержку всего населения «миклата», особенно женщин.
Чем больше проходило дней после первых тревог, чем чаще выли, сирены, тем чаще радио «РЭКА» и телевизор сообщали об успехах израильских вооруженных сил и израильской авиации, тем чаще приходилось жителям дома бегать из своих квартир в «миклат».
Вскоре это стало просто невозможно. Жильцы решили большую часть дня проводить в «миклате», а в перерыве между тревогами, чтобы не задыхаться в душном подвале, выходить на площадке вблизи «миклата», со страхом ожидая следующего сигнала тревоги.
Так прошла одна неделя, затем другая. Ракеты падали все гуще, и настроение у жильцов начало меняться. Испуганные и раздражение люди, согнанные вместе взрывами ракет, изливали, в горячих обсуждениях, свои невеселые мысли и чувства. Семейные женщины, которых раньше интересовали семейные конфликты и бытовые сплетни, неожиданно превратились в страстных политических комментаторов.
Мадам Шупельмахер, полная дама с благородной осанкой, учительница музыки, проживающая в соседнем подъезде, бурно выражала свое возмущение: «Как это так! Наша армия самая сильная на Востоке! Она имеет много побед! Неужели она не может быстро раздавить паршивую кучку террористов?» Ей поддерживали сестры-близнецы, постоянные участники различных собраний. Особенно горячилась не по возрасту темпераментная Сара: «Наши самолеты должны сравнять с землей бандитский Бейрут и все эти лагеря палестинцев, откуда летят на нас проклятые ракеты!». Бывшая советская фронтовичка Бетя вторила своей сестре: «Вот если бы в Израили был такой сильный вождь, как Сталин, он бы сразу разнес в клочья всю арабскую банду!»
Утро третей недели войны, выдалось неожиданно тихим. Ни сирен тревоги, ни взрывов ракет. С моря дует влажный ветерок. Голуби воркуют на подоконниках и крышах.
К полудню у многих жильцов стали появляться шальные мысли: – «Может быть, нашим ребятам уже удалось справиться с» Хизбаллой»? Может быть, уже все кончилось?» Тем более в утренних новостях «РЭКА» сообщила, что «Насрала», вероятно, уничтожен мощнейшим ударом нашей авиации по Бейруту.
Однако, как только раскаленный солнечный диск коснулся морской глади, все вокруг вдруг завыло, засвистело и задрожало. Посыпались оконные стекла, от тяжелых ударов задрожали стены дома. «Грады» взрывались, где-то совсем рядом. Люди, стоящие в подъезде, толкая друг друга, бросились в «миклат». Андреи остался стоять в подъезде. Взрывная волна отбросила его на лестницу. Вскоре взрывы прекратились. Андрей поднялся на ноги, стряхнул с себя кусочки бетона, упавшие с потолка, и приоткрыл тяжелую бронированную дверь. В «миклат» ворвался незнакомый, смешанный с песком и гарью, едкий запах взрывчатки. Запах войны еще более усугубил страх, царящий в убежище.