Европа XXI века. Новые вызовы и риски

Коллектив авторов

Остаются нерешенными, более того, усугубляются другие проблемы. Выступая 8 июня 2017 г. на заседании Совета управляющих Европейского центрального банка в Таллине, Марио Драги заявил, что социальное неравенство в ЕС является фактором сильной дестабилизации. Неравенство в доходах населения стран – членов еврозоны выросло со времени глобального финансового кризиса. Кроме того, наблюдается увеличение дивергенции между более богатыми и менее богатыми участниками еврозоны. Именно растущее социальное расслоение и обеднение широких слоев среднего класса – причина феномена «нового популизма» и в Европе, и в США. Он же сыграл видную роль в таких явлениях, как «брекзит» и избрание Д. Трампа.

Данные Евростата свидетельствуют, что в наибольшей степени проблема неравенства проявилась на «периферии» ЕС – в Греции, Испании, Португалии. Оно увеличилось и в таких государствах, как Франция и Германия [3] .

По абсолютным показателям неравенства в доходах в наибольшей зоне риска (доходы верхних 20 % населения превышают доходы нижних 20 % более чем в 6–8 раз) находится значительная группа стран, включающая, по нарастанию неравенства: Эстонию, Латвию, Грецию, Испанию, Болгарию, Литву и Румынию [4] .

3

Europe’s inequality highly destabilising, ECB’s Draghi says. REUTERS, 26 June 2017. Global Trendometer / Essays on medium- and long-term global trends. Autumn 2016. Global Trends Unit. PE 573.301 – October 2016.

4

Eurostat. Income distribution statistics. Data extracted in February 2017.

Неизменный спутник перечисленных проблем – еще одно из «величайших зол» У. Бевериджа – безработица. В мае 2017 г. в ЕС-28 работу не имели более 19 млн человек (9,3 % трудоспособного населения) [5] . Этот показатель намного лучше антирекорда 2013 г. – 11 %, но цифры по странам сильно различались. В самом тяжелом положении находились Греция (22,5 % безработных) и Испания (17,7 %). В категории до 25 лет положение было особенно бедственным – безработица достигла 18,9 % в еврозоне (16,9 % в ЕС-28). Ее пиковые страновые значения зарегистрированы в Греции (46,6 %), Испании (38,6 %), Италии (37 %). По общим показателям безработицы ситуация не выглядела из ряда вон выходящей. Так, в конце 2004 г. в ЕС безработица составляла 9,2 %. Но современная ее структура, отсутствие перспектив найти стабильную работу, стагнация заработной платы или ее абсолютное снижение скрывают за этими схожими цифрами намного больший протестный потенциал. Не случайно, что именно радикально настроенная молодежь со всей Европы внесла основной «вклад» в массовые беспорядки во время проведения саммита «большой двадцатки» в Гамбурге в июле 2017 г.

5

[Электронный ресурс]. URL:index.php/Unemployment_statistics (Дата обращения: 08.08.2017).

Невзгоды, обрушившиеся на Евросоюз с 2005 г., со времени конституционного кризиса, усилили разбалансировку управленческих механизмов в Евросоюзе. Она дает о себе знать и по сути, и по форме. В очередной раз очевидность этого проявилась 4 июля 2017 г. на пленарном заседании Европарламента в Страсбурге, на котором с докладом о результатах председательства Мальты в Европейском совете выступил ее премьер-министр Джозеф Мускат. На заседание явились порядка 30 евродепутатов из 751. Президент Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, по традиции участвовавший в мероприятиях такого формата, резко высказался по этому поводу, назвав Европарламент посмешищем и обещав больше не приходить на такие заседания. Его возмутило пренебрежение, которое евродепутаты продемонстрировали в отношении «малой страны» ЕС. Не менее резко ему ответил президент Европарламента Антонио Таяни, указавший на то, что это ЕК подотчетна ЕП, а не наоборот. На следующий день Юнкер передал Таяни письмо с извинениями.

Перепалка между руководителями двух ветвей власти в ЕС не выглядела бы так сюрреалистично, если бы отражала личные, а не институциональные проблемы в функционировании организации. Позже, комментируя эту стычку, ряд евродепутатов в оправдание провального заседания приводили аргументы в пользу того, что в порядке вещей слабое внимание к председательству малой страны ЕС. Аргумент, который лишний раз подчеркивает очевидность случившегося. Казалось бы, частный эпизод, но в действительности он говорит о разрыве между декларациями о способах принятия решений в ЕС и реалиями: в центре этого процесса стоят вес и влияние крупнейших государств-членов.

Конфигурации лидерства

С учетом раскручивающегося маховика «брекзита», ближайшее будущее Евросоюза будет зависеть от действий или бездействия, инициатив и политического лидерства в первую очередь остающейся в ЕС «большой четверки»: Германии, Франции, Италии и Испании. Именно в таком составе, получившем название «версальский формат» по месту проведения совещания, руководители этих государств встретились в марте 2017 г. «Четверка» могла бы вырасти до «пятерки», однако отношения Брюсселя и Варшавы испорчены как никогда, и теперь

не только в связи с критикой в том, что Польша отходит от верховенства закона и свободы слова. Особенно недобрую память о себе оставила после себя попытка Варшавы заблокировать на саммите ЕС в марте 2017 г. продление мандата поляка Д. Туска в качестве председателя Европейского совета. Кроме того, именно Польша вместе с прибалтийскими государствами делает все возможное для торпедирования строительства новой ветки газопровода «Северный поток – 2», который принес бы Германии и другим странам бесспорные экономические выгоды. Игнорировала Польша и протесты Берлина и Вены в отношении намерений законодателей США использовать экстерриториальное применение закона для лоббирования в Европе интересов американских компаний – производителей сжиженного газа за счет поставок из России. Во время визита Д. Трампа в Польшу в июле 2017 г. власти страны громко приветствовали планы по превращению своей территории в хаб для поставок СПГ из-за океана.

Несколько важных процессов оказываются в Евросоюзе в режиме сталкивающихся друг с другом тенденций. Избрание президентом США Д. Трампа обозначило линию на дальнейшее ослабление внимания Вашингтона к европейскому «театру политических действий». Одновременно грядущий выход Британии из интеграционного объединения еще больше ослабляет влияние англо-саксонского фактора на развитие ЕС. В результате в сложной ситуации оказывается ряд стран – «младоевропейцев», вступивших в организацию в 2004 г. и позже и рассматривавших в первую очередь США и Британию как своих покровителей. Теперь же им надо либо переориентироваться на других грандов ЕС, либо продолжать полагаться на стратегическую поддержку американцев и англичан. Однако ни Вашингтон, ни Лондон в новых исторических условиях не будут уделять им столько же внимания, как в период до «брекзита» и до Трампа.

Что касается переориентации, то встает вопрос – на кого? Германия продолжает набирать вес в Евросоюзе, что станет особенно очевидным в свете вступления А. Меркель в четвертый раз в должность канцлера Германии после парламентских выборов в сентябре 2017 г. Но это не то государство, под сенью которого прибалтийские страны или Польша чувствуют себя комфортно, тем более что по ряду экономических вопросов их интересы прямо противоположны.

Франция также не выглядит как очевидный восходящий лидер. Избрание на пост президента страны Э. Макрона привело к возрождению риторики о величии Франции, о возрождении ее тандема с Германией. В реальности осуществление этих надежд будет связано не с конкретным политическим персонажем и красивыми декларациями, а с тем, сможет ли экономика страны выйти из стагнации, как будут решаться проблемы растущего государственного долга и высокой безработицы. Традиционная партийно-политическая система Франции практически ушла в прошлое, и процесс ее нового переформатирования в ближайшие годы будет вносить свою долю неопределенности в развитие государства.

О перспективах лидерских качеств Италии в ЕС судить еще сложнее. Она удерживает позицию третьей по размеру экономики еврозоны, но по ряду макропоказателей и социального неблагополучия находится в тяжёлом положении. В то же время вес Италии в ЕС поддерживается на достаточно высоком уровне также благодаря тому, что ряд ключевых постов в наднациональных структурах занимают граждане этой страны, например: М. Драги – глава Европейского центрального банка, Ф. Могерини – руководитель Европейской службы внешних действий, А. Таяни – президент Европарламента. Сможет ли Италия усилить свои позиции в ЕС, зависит и от того, как будет складываться ее внутренняя политическая повестка дня: чем закончатся парламентские выборы в 2018 г., вернется ли М. Ренци на пост премьер-министра, прорвется ли к власти на национальном уровне Движение пяти звезд и т. д.

В современных условиях Евросоюз, как никогда, заинтересован во внутреннем сплочении и эффективном распределении бремени лидерства между ведущими странами-членами. Однако на практике во многом происходят противоположные процессы. Германия продолжает осознанно или по воле обстоятельств наращивать свое влияние в ЕС; тем самым асимметрии, если не формальные, то фактические, в управленческих механизмах организации увеличиваются. Великобритания, при всей проблемности этой страны для интеграционных процессов, играла важную роль балансира в системе сдержек и противовесов внутри организации, чем часто пользовались к своей выгоде и Франция, и Германия, и «младоевропейцы». Теперь Париж и Берлин остаются друг с другом наедине. Варшава же и другие «малые» столицы вынуждены либо с удвоенной силой продвигать свое реноме самых преданных союзников США в Европе (функция этого реноме – поддержание антироссийских настроений), либо находить новые рычаги по удержанию своего политического веса в ЕС с помощью усиления различных форматов отношений, межгосударственных группировок внутри ЕС и взаимодействия между ними, например: «веймарский треугольник», Вишеградская четверка (В4), Бенилюкс, формат НБ8 (Балтийские страны и Нордические государства) и др.