Европейский сезон
Шрифт:
До самого аэропорта ехать оказалось незачем. Катрин оказалась сидящей под навесом автобусной остановки. Рядом тянулось бесконечное проволочное ограждение, торчал крошечный магазинчик.
Флоранс раскрывая зонтик, выскочила из "Фольксвагена". Катрин поднялась навстречу. На ней было то же изящное, но сейчас ужасно измятое платье, в котором девочка отправилась в полицию. Поверх этого совершенно неуместного наряда была наброшена странная белая, то ли куртка, то ли широкая рубаха.
Флоранс ухватила подругу за обе руки,
— Ты совсем замерзла. Живо в машину.
— Ага, холодно здесь.
Они сели в машину и Флоранс торопливо протянула подруге спортивную куртку, — первое, что подвернулось из вещей Катрин, когда в спешке выскакивала из дома.
— Надевай скорее!
Катрин с удовольствием натянула куртку:
— Ух, даже духами пахнет. Я бы сейчас и в полярный комбинезон влезла. Мерзкая погода.
Флоранс смотрела на нее во все глаза.
— Что, трудно узнать? — Катрин неуверенно улыбнулась. — Я ужасно грязная.
— Я тебя любую узнаю. Но ты шокирующее загорелая. И замерзшая. Ты, почему не подождала в аэропорту? Так и до воспаления легких недалеко.
— А я не была в центральном комплексе. Я отсюда, — Катрин ткнула рукой в неприметные ворота безо всяких опознавательных знаков. За ними тянулась дорога, уводящая куда-то в дождливое поле аэродрома. — Служебный выезд. Меня, знаешь ли, без оркестра и репортеров провожали.
— Хватит с нас репортеров, — прошептала Флоранс, не сводя взгляда с зеленых глаз подруги.
— Я читала газеты. Ну, вначале, пока здесь сидела. Вам нелегко пришлось, да?
— Мы выкрутились. Едем домой?
— Есть другие предложения? Фло, если что-то изменилось…
— Замолчи! — Флоранс ухватила подругу за лацкан куртки. — Все изменилось и все забыто. Я тогда была чудовищно глупа, но это уже не важно. Я без тебя не могу. Сдохну через три дня. Я не преувеличиваю. Ты просто обязана никогда не оставлять меня. Любые войны, бои, развраты и пьянства, но я потащусь за тобой как хвост. Пообещай.
— Фло, я не собираюсь никуда деваться, — нежно сказала Катрин. — Видишь, — я сбежала как только смогла. Денег мне, правда, не заплатили, зато будут смотреть сквозь пальцы на мое кратковременное пребывание в этой утопающей стране. Остальное мы с тобой придумаем. Я никуда не уйду без тебя, ты же знаешь.
— Да, — Флоранс прикусила губу, чтобы не расплакаться, — я знаю. Я хотела, чтобы ты пообещала пристрелить меня как Мышку, если решишь уйти, но просить о таком одолжении ведь глупо, да?
— Очень глупо. Поехали, детка. Я хочу есть, пить, и надеть что-нибудь чистое.
"Фольксваген" развернулся, и Катрин помахала рукой в сторону магазинчика:
— Хорошие люди везде попадаются. И арабы, и черные, и даже белые. Вот высунулся парень, и сам предложил телефон. А с виду вылитый рокай.
— Ты даже в чистом поле парней находишь, — пробормотала Флоранс. Ей все еще было трудно найти слова.
—
— Кэт, — пролепетала Флоранс, останавливая машину.
Сжимая в дрожащих ладонях загорелое лицо, целовала и целовала обветренные щеки. Потом губы нашли друг друга. Руки Катрин обвили талию подруги. Теперь трясло уже обеих. Когда Флоранс начала сползать ниже в узость перед сиденьем, Катрин застонала:
— Я же грязная!
— А мне плевать, — неразборчиво от нетерпения, выговорила Флоранс, поднимая мятый подол с длинных ног…
— О, боги, как же хорошо! — промяукала Катрин, в истоме обхватывая подголовник сидения. — Я как будто сто лет не кончала. Вообще-то, я еще хочу, но только после того, как ты объяснишь, — что такое с тобой стряслось? Ты совершенно одичала. Где сдержанный и хладнокровный топ-менеджер? Что за катаклизм я пропустила? Или это временно, и завтра ты уже не будешь забывать о приличиях, о полиции нравов и прочих столпах цивилизованной морали?
— Как же я соскучилась, — блаженно прошептала Флоранс, возвращая свои холеные ладони на руль. Пальцы все еще вздрагивали. — Кэт, я не знаю можно ли произошедшее назвать катаклизмом, но я действительно изменилась. Я понимаю, что по сравнению с твоими, как их называет Жо, операциями, все выглядит не так уж серьезно, но меня первый раз пытались сжечь в собственном доме. Еще я выпорола и трахнула Мышку. Еще сын стал взрослым. Еще я убедилась, что совершенно не могу без тебя существовать. Черт, мне опять хочется плакать.
— Вот не нужно плакать, — Катрин обняла ее за плечи. — Часть произошедшего меня не слишком удивляет. Разве что, — почему ты так мало уделяла внимания Мыши? Она бывает жутко мнительной, и телесные наказания тесно скомбинированные с сексом ее утешают просто чудотворно. Я не успела предупредить, что тебе придется и за этим присмотреть. Впрочем, раз вы сами разобрались, все это не важно. Но кто вас пытался сжечь? Давай-ка, рассказывай. Похоже, эта лягушачья страна окончательно деградировала.
— Я расскажу. Кэт, нам нужно серьезно поговорить. Для начала, желательно, без детей и собак.
— Ты меня пугаешь, — Катрин погладила подругу по щеке. — Я думала, мы без собак только одним можем заниматься. Здесь поговорим?
— Нет, заедем в какое-нибудь кафе. Тебе нужно выпить горячего. И еще я позвоню домой, — предупрежу, что мы задержимся.
Глава 17
Они сидели в маленьком кафе. Катрин, не смотря на ее опасения, пустили беспрекословно, — в последнее время, в городе старались поменьше обращать внимание на внешний вид посетителей. Из-за неосторожного намека вполне мог возникнуть ночной пожар, и страховка обычно не возмещала и половину убытков.