Европейский сезон
Шрифт:
От других журналистов, куда более серьезных и воспитанных, отвязаться оказалось сложнее. Жуткая вещь, — "удачный" телевизионный сюжет. Флоранс получала предложения об интервью от таких изданий, что даже оторопь брала. И суммы обещанных гонораров тоже шокировали. Послать к черту безупречно вежливых и настойчивых людей не получалось.
Осталось только зарабатывать, продавая подробности о жизни сына и подруги.
Между прочим, милый друг Жан так и поступил. Флоранс бегло просмотрела пространное интервью со своим бывшим любовником, узнала интересные подробности о собственной личной жизни. Правда, про Кэт говорливый господин Лотье поведать публике смог не слишком-то много. Спортсменка, неуравновешенная особа, и прочая ерунда. Немного
Вот, Жан, вонючка. И как можно было с таким спать? Благо хоть серьезная газета не рискнула добавить побольше откровенного вранья. Впрочем, этим делом с удовольствием занимались другие издания.
Но, как ни странно, личность девушки в маске, стрелявшей из двух пистолетов прямо в телевизионную камеру, так и не была официально установлена и подтверждена полицией. Упорно молчала секретарша отдела муниципального строительства, которую Кэт с Жо вытащили из мэрии. Невразумительные показания давали спасшиеся бывшие заложники. Некоторые из бывших на площади демонстрантов заверяли журналистов что лично видели высокую девушку, разговаривающую с акцентом, еще до стрельбы и взрыва и даже говорили с ней, но особого доверия эти расказни не вызывали даже у самых "желтых" изданий.
Болтал, как сто лет молчавшая Шехерезада, бедняжка Поль. Вот уж у кого открылся дар истинного рассказчика. Жо, скрипя зубами, клялся, что если бы знал, сам бы удавил товарища по взводу. Впрочем, истории рассказанные Полем, звучали весьма сказочно и особого доверия у полиции не вызывали. Мальчишка, (в отличие от симулянта Жо), пережил настоящий шок, что, несомненно, сказалось на его мыслительных способностях. От общения с прессой бедняга был изолирован, поэтому его болтовня дальше полицейских протоколов и комментариев в психиатрическом заключении не шла.
Так что особа в маске, и девушка приехавшая поступать в один из старейших университетов Европы, вполне могли оказаться совершенно разными людьми.
Неожиданно прилично повели себя мужчины, — полузабытый отец Жо и Эдвардс Гален. Отец Жо позвонил, пожаловался на одолевающих репортеров, заверил, что никаких интервью о сыне и бывшей жене давать не собирается, и отбыл на рыбную ловлю куда-то на Новую Каледонию. Флоранс искренне надеялась, что хоть он неплохо проведет время. Эдвардс Гален серьезно помог с адвокатом. Флоранс, естественно, не могла нанять защитника для Катрин напрямую, и помощь пришлась как нельзя кстати. Лишних вопросов недолгий любовник Кэт не задавал, и вообще вел себя безукоризненно. Флоранс поймала себя на чем-то весьма похожем на ревность. Похоже, посмотрев телевизор, Эдвардс по-настоящему оценил, характер дикой амазонки побывавшей в его постели. Во всяком случае, он лишь мягко намекнул, что в состоянии сам оплатить услуги адвоката, и Флоранс на этот счет может, совершенно не беспокоится. Тем лучше, — осталось лишь сообщить нанятому известному юристу, то немногое, что просила передать Катрин перед расставанием. Адвокат действительно был прекрасным специалистом, репутацию имел потрясающую, но, тем ни менее, Катрин вот уже две недели была за решеткой.
В тюрьме.
Флоранс заставила себя не сжимать руль так судорожно. Только без истерик. Кэт просила ждать и быть спокойной. Она выдержит, и ты должна выдержать.
Сидящий за воротами Цуцик оглядел машину и одобрительно фыркнул. Почему-то, в отличие от дикарки-хозяйки, пес к автомобилям относился лояльно. Флоранс отперла ворота, коротко потрепала пса по пышному загривку:
— Ну, страж порядка, все спокойно?
Пес слегка прищурился, в смысле — все не только спокойно, но даже и скучно, — и не торопясь, направился к дому. Флоранс знала, что он предпочитает, чтобы его чесала Мышка. Маленькие вольности, неодобряемые отсутствующей хозяйкой. Очевидно, Найни получала за это баловство по понедельникам.
Как же плохо без тебя, Кошка. Всем плохо.
Мышка ждала на ступеньках:
— Привет. Как прошел допрос?
— Тошнотворно. Но вполне возможно это был мой последний визит в комиссариат. Как там Жо?
— Хорошо, — Найни улыбнулась. — Читает. Спрашивал, что будет на ужин.
— А он на тренажерах был? Если нет, то пусть идет и зарабатывает ужин, — постаралась быть суровой Флоранс. — Я сейчас переоденусь и приду.
Идея с тренажерами принадлежала исключительно самой Флоранс. Катрин на этот счет никаких указаний не оставляла. Но мальчика было необходимо чем-то занять. В первые дни он был сам ни свой, и мать справедливо рассудила, что физические нагрузки парни будут полезны. Как впрочем, не повредят они и прочим обитателям дома, за исключением Цуцика, пока что исполняющего бодрящие обязанности дневной и ночной стражи.
Жо сопел, поднимая утяжеленную перекладину тренажера. Мышка прытко трусила по ленте беговой дорожки. В спортивных штанишках и плотной маечке, худенькая и легкая, она казалась совсем подростком. Бежать девчонка могла практически бесконечно, но вот силовой тренажер, даже выставленный на самую легкую нагрузку, грозил переломить бедняжку надвое.
— Привет, сын, — Флоранс села на подоконник. — Когда ты толкаешь, у тебя живот прилипает к позвоночнику, но там намечаются какие-то квадратики мускулов. Надо понимать, это будет симпатичное приобретение. Обычно девушкам мускулатура нравится.
— На девушек наплевать, — пропыхтел Жо. — Мне бы хотелось, когда меня двинут в живот, просто устоять на ногах. Но все что мы делаем, — любительство. Вернется Катрин, — она покажет как нужно.
— Она может вернуться нескоро. Так что, давай, нажимай пока сам.
— Я нажимаю, — Жо покосился и, выталкивая рычаги штанги вверх, пробормотал: — А почему "нескоро"? Тебе что-то сказали в полиции? Я думал у Катрин хороший адвокат.
— У нее лучший адвокат, которого мы смогли найти. Но его пустили к Кэт только два раза. И обвинение пока не предъявлено. Полиция темнит, ссылаясь на загруженность и массу уголовных дел.
— Сволочи. Дерьмовые сволочи, — просипел мальчик.
— Жо! — укоризненно произнесла Мышка, продолжая с легкостью белки скакать по дорожке.
— Вот. Мне уже запрещено даже доходчиво подчеркнуть свою мысль.
— Ты и так выясняешься предельно ясно, — заверила сына Флоранс. — только пока помолчи, а то язык прикусишь.
Она смотрела как Жо упрямо толкает груз. Повзрослел. За одну ночь. И то, что проплакал потом несколько дней, дела не меняет. Смерть делает человека другим. Странно, — вот все твои близкие убивали людей, а ты испытываешь даже некоторое облегчение. Если бы Жо вышел из той ночи таким же, как бедняжка Поль? Ведь грань оказалась так тонка. Пришла Кошка, выдернула, дала спасение и надежду быть человеком. Сунула оружие. Грубоватую металлическую вещь, позволяющую или выжить, или умереть достойно. Нет, механизм, набитый патронами не дает никакой гарантии, — он лишь позволяет стать хоть на секунду равным твоему врагу. Дает шанс не остаться на всю жизнь Плаксой. Дает выбор. Катрин это поняла давно. Жо понял сейчас. Найни со своей странной вывернутой психикой, прекрасно знает, что оружие необходимо даже мышам. А ты, опытный топ-менеджер на что надеялась? На закон и справедливость?
Кэт, умудрившаяся никого не убить, и совершенно раздавленная тем, что позволила мальчишке пристрелить какого-то мерзавца, оказалась за решеткой. Жо — в безопасности дома. Уже отошел, глаза ожили, и уже поглядывают на поясницу Мышки, где под короткой майкой проглядывает рисунок какой-то татуировки. Действительно, что у нее там такое наколото?
— Ма, твоя очередь, — сказал Жо, сползая с сидения.
— Сначала разминка, — мгновенно возразила Найни. — Гос…, Катрин говорила, что разминка обязательна. Мышцы должны разогреться.