Эй, прячьтесь !
Шрифт:
– Могу, - ответил Гедрюс.
– Через окно чулана. Как только Расяле заснет - могу уйти и вернуться, когда захочу.
Узнав, что ему придется вечером делать, Гедрюс собрался с духом и спросил: может, гномы могли бы, если не все, то хоть некоторые показаться Януте, двоюродной сестре Микаса-Разбойника? Она очень красивая, добрая и вообще совсем другая...
– Не знаю, - поморщившись, ответил Дилидон.
– Мы сейчас очень заняты, и пока не посоветуемся... Просто не знаю, - повторил он.
Тут из улья вылез пропахший воском Мудрик и весело воскликнул:
– Чудесно!
И сдержанно кивнул - поздоровался с Гедрюсом. Тот тоже кивнул и потупился: побоялся, как бы гномы не поняли по глазам, что он задумал...
Расяле днем выспалась и вечером так развеселилась, что стала рассказывать, как ее доктора просвечивали, как гипсовали ногу да как медсестра хвалила ее за терпение... Гедрюс рассердился и строго потребовал, чтобы Расяле спала. Она притихла и только шепотом разговаривала сама с собой да напевала песни гномов. Было ясно, что скоро она не заснет. Гедрюс, испугавшись, что сам может ненароком задремать, отбросил подушку и свесил с кровати ногу.
Через час, когда Расяле затихла, он осторожно спустил вторую ногу, встал... А тут, как на грех, завизжали половицы, настланные после пожара... Замирая на месте от каждого звука, Гедрюс тихонько оделся, на коленях переполз через скрипучую кровать и, даже вспотев от напряжения, выскочил в окно - прямо в палисадник, где уже играл на все голоса ночной оркестр кузнечиков.
У хлева приветливо тявкнул Кудлатик, Гедрюс цыкнул на него и пустился бегом в сторону хутора Микаса-Разбойника.
"Хорошо, что у них собаки нет!" - запыхавшись, подумал полуночник. Светила полная луна, и было хорошо идти мимо дымящегося теплого озера. А дорога упорно сворачивала в черный лес, и Гедрюсу стало жутковато. Он вытащил фонарик, но батарейки уже почти сели, и лампочка едва мерцала, словно сигарета на ветру. Гедрюс пожалел, что не взял сестрин костыль. В темноте его не отличишь от ружья.
"Ладно, - успокаивал он себя.
– Лес скоро кончится. Надо поберечь батарейку". И сунул фонарик за пазуху - говорят, от тепла он подзаряжается...
И вот Гедрюс уже на хуторе Микаса. В избе еще светится окно. Слышна музыка. Родители Микаса, видно, еще смотрят телевизор. Надо спешить - перед тем как лечь, им еще вздумается обойти хутор. Услышат крики утят, прибегут в сарай и вместо лисы застанут Гедрюса... Что он им тогда скажет?
Прислонившись к стене хлева, Гедрюс минуту колебался, закончить всю операцию сейчас или обождать, пока в избе не погасят свет и не пойдут спать. Но перед сном они, конечно, выключат телевизор. Значит, пока слышна музыка, Гедрюс может смело действовать. А если она замолкнет, придется где-то спрятаться и переждать.
Двери сарая были приперты палками, а внизу лежали тяжелые поленья - через такие заграждения не проник бы даже хорек...
Гедрюс осторожно отодвинул поленья и открыл малую дверцу. Остро пахло лисой, а Хромуша по-индюшачьи крикнула:
– Кто тут бродит? Кому тут чего надо?
– Свои, свои, - успокоил ее Гедрюс и посветил фонариком.
Утятам этой ночью опасность не грозила: их посадили в ящик, которым Джим недавно поймал голубя. На ящик
Ночной гость направил луч на клетку с лисятами. Здесь все было по-прежнему, оставалось лишь выдернуть деревянную затычку и распахнуть дверцу. Об этом его и просил Дилидон.
И тут Гедрюс услышал треск. Кто-то задел за доску, которой была приперта большая дверь сеновала. Гедрюс присел в углу, нашарил охапку сена, набросил ее себе на голову и замер.
На сеновал бесшумно проник кто-то.
– Это еще кто?!
– снова громко закулдыкала индюшка.
– Тише, глупышка...
– услышал Гедрюс голос Януте. Он по-прежнему сидел на корточках и не шевелился.
Януте ощупью добралась до клетки, выдернула затычку и негромко сказала лисятам:
– Бегите, вонючки, бегите!..
– Януте!
– вполголоса позвал ее Гедрюс и зажег свой фонарик.
Девочка вздрогнула и затихла.
– Не бойся. Это я, Гедрюс...
– А ты что тут делаешь?
– То, что и ты...
– Гаси свой фонарик и бежим!..
Гедрюс догнал ее за сеновалом и поймал за руку.
– Подожди. Теперь уже можно не бояться.
– Мне домой надо, - беспокоилась Януте.
– Пусти!
– Приходи завтра к колодцу!
– шепнул ей Гедрюс.
– Ладно.
– Подожди... Ты же не знаешь, к какому.
– Знаю.
– Тогда давай договоримся, когда?
– А когда хочешь? В двенадцать, ладно?
– У меня часов нет. Я раньше приду.
– Ладно, - повторила Януте и убежала.
– Я гномов тебе покажу!
– крикнул вдогонку Гедрюс, но ответа не услышал.
По пути домой мальчик спустился к озеру, где, как он знал, можно найти хорошую вязкую глину. Подсвечивая фонариком, он отковырнул кусок величиной с гусиное яйцо и всю дорогу до хутора мял глину в руках. Осторожно подошел к улью. Присел и, не услышав ни звука, поскреб ногтем о стенку.
– Ага!
– тут же откликнулся Мудрик.
– Уже, - сказал Гедрюс, приставив губы к летку улья.
– Все сделано...
– Вот и хорошо, - ответили ему оттуда.
– Спасибо. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, - ответил Гедрюс и, сжав коленями мигающий фонарик, засунул в леток припасенную деревяшку, проворно залепил щели глиной, заровнял и прислушался снова. Тишина. Чего доброго, гном в улье даже не заметил!
"Вот и попался!" - подумал Гедрюс и вытер запачканные руки о росистую траву.
ВРУН - ВРУНИШКА - ЗАВИРУШКА
Третье утро подряд Микас с Джимом, едва продрав, глаза, узнают сенсационные новости.
Позавчера: "НОЧЬЮ У КЛЕТКИ С ЛИСЯТАМИ ЗАДУШЕН УТЕНОК! ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ: ЛИСА ИЛИ ХОРЕК".
Вчера: "ЖЕСТОКО УБИТ ВТОРОЙ УТЕНОК! НА МЕСТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ЗАСТИГНУТ КОТ ЧЕРНЫШ. ТРУП УТЕНКА ОТДАН ЛИСЯТАМ".
И наконец сегодня: "НЕИЗВЕСТНЫЙ ЗЛОУМЫШЛЕННИК НОЧЬЮ ПРОНИК НА СЕНОВАЛ, ОТКРЫЛ КЛЕТКУ И ВЫПУСТИЛ ЛИСЯТ! СРЕДИ ПТИЦ ЖЕРТВ НЕТ".
Встав и торопливо позавтракав, Джим попросил посторонних уйти с сеновала и, призвав на помощь Микаса-Разбойника, принялся искать следы злоумышленника.