Эйсид Хаус
Шрифт:
Дженни была до смерти напугана в первый же день возвращения Рори на работу. Ребенку в кроватке было очень плохо. От него исходил странный запах. Это был... алкоголь.
Мы не носим с собой топоры, и не носим цепи, мы только носим с собой соломинки, чтобы сосать наш лимонад.
Ох, ты, пизда... Моя голова на части разрывается из-за этого вина. Не могу так много пить, как раньше, не как настоящий питух...
Ужасная правда осенила Дженни: Рори пытался отравить их ребенка! Она нашла пустые винные бутылки под кроватью. Этот больной извращенец, бесхарактерный дурак... она
— Кто сделал это, Том? Плохой папочка? Да! Ручаюсь, что это так! Плохой папочка пытался навредить маленькому Тому. Ну, мы уезжаем, Том, мы отправимся к моей мамочке в Чидл.
Что? Чего?
— Это рядом с Манчестером, да, Том-Том? Конечно, да! Да, это так! И она будет так рада видеть маленького Том-Тома, да? Будет?! Да, будет! Будет, Будет, Будет, Будет! — она покрыла одутловатую щеку ребенка слюнявыми поцелуями.
Отъебись, глупая пизда! Я не могу ехать в долбанный Манчестер! Надо поставить эту проклятую свиноматку по факту. Я не ее чертов ребенок. Меня зовут Коко Брайс.
— Послушай, ну, Дженни...
Она застыла, когда услышала голос, исходящий из этого маленького рта, неестественно дергавшегося, выдавая слова. Это был уродливый, пронзительный, кудахтающий голос. Ее ребенок, ее маленький Том; он выглядел как злобный гном.
Твою мать. Теперь я это сделал. Спокойствие, Коко, не напугай до смерти эту глупую шлюху.
— Ты говоришь, Том. Ты говоришь... — Дженни едва не задохнулась, не веря своим ушам.
— Послушай, — сказал ребенок, поднимаясь в своей кроватке, тогда как Дженни шатало из стороны в сторону, — сядь, да сядь же, — потребовал он.
Дженни повиновалась, потеряв дар речи от шока.
— Ты бы лучше никому об этом не рассказывала, — продолжал ребенок, внимательно вглядываясь в свою мать, ища на ее лице признаки понимания. Дженни просто сидела с вытаращенными глазами в полном изумлении. — Да, я имею в виду, мать, что они не поймут. Они тут же меня заберут. Со мной будут обращаться, как с уродцем, резать на лабораторном столе, тестировать все эти очкастые чуваки... ну, люди в белых халатах. Я типа, ну, типа феномен, во мне есть особый интеллект и все такое. Понятно?
Коко Брайс был доволен собой. Он вспомнил видео Звездных Войн, которые не отрываясь смотрел ребенком. Он должен держаться и дальше в этом космическом духе, чтобы лафа продолжалась. Сейчас он выступил неплохо.
— Они захотят забрать меня...
— Никогда! Я никогда не позволю им забрать моего Тома! — завопила Дженни. Перспектива потерять своего ребенка гальванизировала в ней своеобразные проблески разума. — Это невероятно! Мой маленький
— Ну, так уж получилось. Никто не поймет, я имею в виду, просто таким уж я родился, мать, это моя судьба и все такое.
— О, Том! — Дженни схватила ребенка на руки.
— Эй, полегче! — воскликнул ребенок в раздражении. — Ну, послушай, мам, ну, Дженни, одна-две маленьких просьбы. Эта жрачка, ну, еда. Она плохая. Я хочу то, что едят взрослые. И не ту вегетарианскую пищу, которую вы едите. Мясо, Дженни. Немного бифштекса, понимаешь?
— Но Рори и я не...
— Мне плевать, что там вы с Рори... я имею в виду, ну, у вас нет права отказать мне в моей свободе выбора.
Это правда, признала Дженни.
— Да, ты прав, Том. Ты, несомненно, достаточно умен, чтобы ясно формулировать свои просьбы. Это потрясающе! Мой ребенок! Гений! Хотя как ты узнал о таких вещах, как бифштекс?
Ох, пизда. Хватит здесь выебываться. Надо тебе прогнать какое-нибудь фуфло.
— Ну, я почерпнул многое из того, что говорилось по телевизору. И слышал, как два этих парня, плотника, которых ты нанимала, болтали всякие разные вещи. Я много взял от них.
— Это очень хорошо, Том, но ты не должен говорить, как те рабочие. Эти люди, ну, немного вульгарны, наверное немного сексисты в своем разговоре. Ты должен иметь более позитивные примеры для обучения.
— Чего?
— Пытаться быть как кто-то другой.
— Как Рори, — хихикнул ребенок.
Дженни пришлось об этом подумать.
— Ну, может быть нет, но, ох... мы посмотрим. Господи, да он будет просто шокирован, когда все узнает.
— Не говори ему, это наш секрет, понятно?
— Я должна сказать Рори. Он мой партнер. Он твой отец! Он имеет право знать.
— Мать, ну, Дженни, именно в этом случае я бы ни слова не говорил этому психу. Он завидует мне. Он сдаст меня, и они заберут меня.
Дженни была вынуждена признать, что Рори был достаточно нестабильным в своем поведении по отношению к ребенку, и предположить, что он не будет эмоционально готовым, чтобы вынести этот шок. Ей придется скрыть все. Это будет их секретом. Том будет просто таким же нормальным младенцем, как и все остальные вокруг, но когда они будут наедине, он будет особенным ребенком. Управляя его развитием, она вырастит его не сексистом и восприимчивым, но одновременно сильным и по-настоящему экспрессивным, не каким-нибудь скучным клоуном, который цепляется за определенный тип поведения по извращенным идеологическим причинам. Он будет совершенным новым человеком.
Юноша, которого звали Коко Брайс, научился говорить. Сначала было думали, что он повторяет слова в манере попугая, но тут Коко начал идентифицировать себя, других людей и предметы. Он особенно реагировал на свою мать и подружку, приходивших навещать его регулярно. Его отец не пришел ни разу.
Его подружка Кирсти обрезала по бокам свои короткие волосы. Она давно хотела сделать это, но Коко отговаривал ее. Теперь он был не в состоянии ей воспрепятствовать. Кирсти жевала резинку, глядя на него сверху вниз.