Эйзенхауэр
Шрифт:
Непосредственно руководя операцией в северной части Франции, Эйзенхауэр был удовлетворен результатами действий союзных войск на юге страны: после высадки они развивали наступление, почти не встречая сопротивления. Немалым успехом было занятие Марселя с почти неповрежденным огромным портом. С начала сентября туда стали приходить американские суда с грузами для снабжения союзных армий. За последние три месяца 1944 года свыше трети всех грузов, поступивших в Европу из США после начала операции «Оверлорд», было доставлено именно этим путем{316}.
Далеко не всё, что было намечено в планах Эйзенхауэра, претворялось в жизнь в полной мере. Он был недоволен результатом операции, проведенной с 12 по 21 августа в районе небольшого старинного
Тем не менее был достигнут важный успех: большая часть германских войск к западу от Сены разгромлена, союзники вышли к Парижу и смогли оказать помощь начавшемуся там по призыву де Голля восстанию (туда была направлена сформированная по настоянию де Голля французская бронетанковая дивизия под командованием генерала Филиппа Леклерка).
В конце августа Эйзенхауэр посетил район боев возле Фалеза. Сопровождавший его британский помощник, подполковник Джеймс Голт, сделал запись для дневника штаб-квартиры главнокомандующего: «Мы определенно не разочарованы результатом, потому что сцена представляла собой массу разрушенных танков, орудий, транспорта и оборудования разного рода, разбросанного повсюду, а также массу убитых немцев и лошадей (!). Запах был ужасный»{318}.
Двадцать пятого августа во французскую столицу вступили части Леклерка, а вслед за этим прибыл председатель ФКНО, фактически преобразованного во временное правительство республики. На следующий день в Париже состоялся парад победы — первый из подобных парадов, впрочем, по мнению Эйзенхауэра, проведенный слишком рано.
Однако он не устоял перед соблазном побывать в этот день в Париже — хотел просто пройтись по городским улицам, вспомнить давнее время, когда жил в этом замечательном городе. Вместе с Брэдли он решил приехать в Париж ранним утром, когда город еще спит, и покинуть его, оставшись незамеченным. Но не тут-то было! Париж той ночью не спал. Ликующие горожане узнали генералов союзной армии. Объятия и поцелуи привели Айка в замешательство — он даже не успел посмотреть на дом в районе моста Мирабо, где когда-то провел год вместе с Мейми и Джоном. Весть, что Эйзенхауэр в Париже, разнеслась по городу с быстротой молнии. Пришлось нанести визит де Голлю, только что ставшему фактическим главой временного правительства; он воспринял бы отъезд Эйзенхауэра из Парижа, не повидав его, как тягчайшее оскорбление.
Предварительно сообщив, что находится в городе, в полицейскую префектуру, где обосновался де Голль, главнокомандующий появился в его кабинете. После обычных приветствий разговор сразу перешел в деловую плоскость. Поскольку, по словам де Голля, властью в городе стремились овладеть коммунисты, он попросил продемонстрировать парижанам силу американского оружия.
У Дуайта быстро созрел план. Учитывая, что предстояла переброска одного из соединений Брэдли, Эйзенхауэр распорядился, чтобы войска выдвигались на боевые позиции не через пригороды Парижа, как планировалось, а через центр города. Это, понял де Голль, больше соответствовало интересам американцев, чем его собственным, ибо должно было продемонстрировать, кто именно освободил город{319}.
Менее чем через месяц, 23 октября, Рузвельт объявил о признании временного правительства Французской республики, а Эйзенхауэр передал управление всеми внутренними делами на территории Франции в руки национальной администрации. Непосредственно перед этим, 21-го числа, американский президент проинформировал Сталина о предстоящем признании временного правительства, при этом специально оговаривалась ведущая роль Эйзенхауэра: «Ожидается, что французы с согласия генерала Эйзенхауэра в весьма скором будущем создадут действительную внутреннюю зону, которая будет находиться под управлением французской администрации… Я сообщаю Вам заранее о нашем намерении в этом отношении на случай, если Вы пожелаете предпринять какое-либо аналогичное действие, когда будет создана внутренняя зона, которая будет находиться под управлением французской администрации»{320}.
Армии Эйзенхауэра теперь продвигались к Западному валу. Быстрое наступление вело к растягиванию коммуникаций. Главнокомандующий, его подчиненные и советники понимали, что вопросы снабжения войск встают чрезвычайно остро. Даже репортерам Дуайт вынужден был откровенно сказать, что «дальнейшее продвижение в значительной части фронта, даже при условии очень слабого сопротивления, становится почти невозможным»{321}.
Перед командующим во весь рост встала сложная проблема увязывания стратегии дальнейшего наступления с обеспечением войск техникой, вооружением, обмундированием, пищей и т.д. Для этого необходимы были крупные порты в сравнительной близости к наступавшим войскам — их снабжение через Великобританию превращалось в почти невыполнимую задачу.
Согласно плану, разработанному штабом главнокомандующего, предполагалось развернуть наступление на восток, к германской границе, и далее одновременно по двум основным направлениям — севернее Арденн, через Бельгию и Голландию, и южнее, в направлении Майнца, чтобы форсировать Рейн. Однако проблема коммуникаций выдвинула на первый план северное направление; главной задачей являлось овладение Антверпеном с его вместительным портом. Британским соединениям под командованием Монтгомери предстояло овладеть городом{322}.
По приказу Эйзенхауэра войскам Монтгомери были направлены подкрепления. Этим были недовольны некоторые американские генералы, в частности Паттон, но главнокомандующий остался тверд. 2 сентября войска Монтгомери вступили в Антверпен, после чего началось быстрое восстановление портовых сооружений. Но Антверпен был связан с морем устьем реки Шельды с массой островов, всё еще занятых немецкими гарнизонами. Без их освобождения наладить морское снабжение было невозможно.
Двенадцатого сентября канадская армия приступила к очистке устья Шельды от германских частей, однако в первые дни ее действия были безуспешны. Возникал заколдованный круг: без надежной охраны антверпенской гавани от морских и воздушных нападений невозможно было обеспечить войска необходимым снаряжением, оружием, питанием, а между тем немцам удавалось отбивать атаки канадцев прежде всего из-за снабжения последних по очень скудному рациону. Эйзенхауэр писал Монтгомери: «Если мы не получим работающий Антверпен к середине ноября, вся наша операция окажется в тупике по всему фронту от Швейцарии до Ла-Манша. Я считаю Антверпен задачей первостепенной важности и полагаю, что операция, предназначенная открыть [гавань], требует Вашего личного внимания». Эйзенхауэр даже пригрозил, что если Монтгомери не приложит тройных усилий для успешного завершения операции, последует приказ о сокращении снабжения его войск, а вопрос о пригодности британского командующего к выполнению серьезных военных задач будет поставлен перед руководством его страны{323}.
Двадцать четвертого октября удалось очистить подступы к стратегически важному острову Валхерен. Затяжные бои продолжались еще три недели, и только после ликвидации немецких укрепрайонов на островах к середине ноября британскому флоту удалось обезопасить подступы к Шельде.
С 12 октября немцы начали обстрел антверпенского порта ракетами «Фау-2». Только после создания в конце октября надежной противовоздушной обороны появилась возможность принимать крупные грузовые суда. Первый канадский конвой с долгожданными грузами вошел в порт 28 октября. С открытием регулярной линии снабжения через Антверпен была решена острейшая проблема коммуникаций и снабжения, без чего войска союзников не могли наступать вглубь Германии.