Эжени флиртовала… Женщины времен Июльской монархии
Шрифт:
Таким образом, любовная связь между Фанни и сыном Наполеона была не больше чем плодом богатого воображения журналиста.
Но эта легенда была слишком прекрасной для того, чтобы кануть в Лету в результате лишь одного опровержения. Люди, обожавшие сказки о золушках и феях, продолжали верить в тайную любовь самой соблазнительной балерины того времени и самого красивого принца всех времен и народов.
Доказательством этому для Фанни послужила приключившаяся с ней весьма любопытная история.
Однажды некий юный англичанин предложил ей крупную сумму денег в обмен на любовь. Танцовщица, как мы уже отмечали, была довольно равнодушна к деньгам и ответила отказом. Тогда англичанин утроил сумму. Известно, что, начиная с определенной суммы, женщины перестают считать, что они продаются за деньги. Сумма эта становится как бы данью их красоте. И Фанни согласилась вознаградить настойчивого англичанина. Она разделась, юркнула в постель и стала ждать.
Но англичанин раздеваться не стал. Резким движением он сдернул с нее одеяло, поднес к глазам монокль и долгое время разглядывал обнаженное тело балерины.
Потом накрыл ее одеялом, убрал монокль и произнес:
– Спасибо! Теперь я видеть могила герцог Рейхштадт…
После чего вышел из спальни, оставив на каминной полке набитый деньгами бумажник…
Глава 7
Мария-Луиза вела в Парме распутный образ жизни
Ее образ жизни заставляет биографа опуститься до деталей хроники, где скандалы перемежаются с бесстыдством…
Однажды летним вечером 1821 года в английском посольстве произошла любопытная сцена. Некий прелат явился туда в сопровождении двух офицеров. Встретивший их швейцар осведомился:
– Как прикажете доложить, монсеньор?
Ответ был кратким:
– Доложите, что прибыл епископ Амьенский с сыновьями.
Видя, что стоявшие в вестибюле лакеи недоуменно вытаращили глаза, а швейцар стал пунцово-красным, прелат, желая избежать осложнений, с улыбкой произнес:
– Хорошо, доложите, что прибыл епископ Амьенский с племянниками.
Это успокоило простодушных слуг.
Следует признать, что сей остроумный епископ не походил на обыкновенного священнослужителя. До посвящения в епископский сан он успел послужить офицером мушкетеров во время Семилетней войны, гусарским капитаном, послом Франции в Венеции и духовником герцогини Беррийской. Но самым почетным его титулом (и к тому же самым необычным) стало звание «тестя бывшей императрицы Марии-Луизы»…
Как же это случилось?
Вот об этом-то сейчас и пойдет речь.
Монсеньор де Бомбель, архиепископ Амьенский, принял сан в возрасте шестидесяти пяти лет после смерти своей жены Анжелики де Мако. У него было три сына. Старший был послом Австрии в Тоскане, средний – гувернером императора Франца-Иосифа, а младший – подполковником австрийской армии.
Вот этот-то третий сын по имени Шарль и женился тайно на бывшей французской императрице.
Мария-Луиза стала вдовой в 1829 году. Генерал де Нойперг, ее второй муж, не смог, как утверждали злые языки, противостоять скуке от разговоров с герцогиней Пармской. Другие говорили, что бедный генерал умер от истощения, наступившего вследствие безуспешных попыток удовлетворить неугасимое желание своей слишком требовательной супруги.
Сведения, которые мы смогли почерпнуть в летописях и мемуарах тех времен, позволяют нам предположить, что последнее объяснение причины его смерти самое вероятное. В то время Мария-Луиза и впрямь страдала от прилива крови к половым органам, и это заставляло ее искать «раз по десять – пятнадцать в день и, как правило, в наименее подходящих для проявления воли естества местах то охлаждение, которое доставляют потайным местам дам пылкие атаки любовников» [46] .
46
Шарль Вердье. Влюбленная Мария-Луиза.
Случалось, что во время прогулок на природе Мария-Луиза вдруг начинала испытывать непреодолимую «жажду любви». И тогда она без раздумий покидала своих спутников и отправлялась на поиски любовных приключений.
Автор «Скандальной хроники времен Реставрации» рассказывает в этой связи вот такую пикантную историю:
«Однажды, когда маленький пармский двор проезжал через лес, герцогиня, ноздри которой уже некоторое время возбужденно дрожали, остановила карету и сказала:
– Езжайте вперед, я пройдусь пешком.
Встретимся на перекрестке дорог.
И пошла по тропинке, которая вывела ее на поляну, где рубил дерево молодой дровосек.
Мария-Луиза приблизилась к нему и с этакой непринужденностью великих людей предложила ему пройти с нею за кустики.
Молодой человек, который даже представить себе не мог, что столь прекрасная дама заговорит с ним, стоял как вкопанный около поленницы дров, совершенно не понимая, чего хочет от него графиня.
– Ну иди же! – сказала ему Мария-Луиза.
И, взяв дровосека за руку, подвела его к ложу из мха, легла и резким движением задрала юбки «чуть выше того места, которое так любил Его Императорское Величество».
Окончательно потрясенный этим неожиданным зрелищем, бедный дровосек стал креститься и бормотать молитвы, думая, что перед ним колдовское видение.
Раздраженная Мария-Луиза схватила его за ногу и дернула так, что он упал рядом с ней.
– Ну иди же, дурень!
На сей раз парень решил, что имеет дело с одной из тех злых и похотливых фей, которые, по народному поверью, бродят по лесу и стараются соблазнить и погубить мужчин.
Резким движением он высвободил ногу, вскочил с земли и помчался, словно безумный, к родительской хижине. Прибежав домой, он, весь дрожа от страха, рассказал, какой опасности только что избежал.